Наизнанку

– Так, – задумчиво протянул Рома, – я думаю, знаю, куда можно съездить.

Минут через пятнадцать мы остановились возле ночного клуба «Amsterdam». Это было небольшое по площади помещение, входная часть и общий зал которого были визуально разделены колоннами, что позволяло посетителям сразу оценить всю обстановку клуба: двери, отделяющие клуб от холла и подсобных помещений, выполненные из массива березы с эффектом золочения; металлическую резку с подсветкой, отделяющую сцену от танцпола и общую зону от зоны VIP. Кирпичные стены были окрашены в белый цвет; некоторые участки выделены при помощи полосатых обоев, которые успешно вписались в стиль помещения. Стены в гардеробе были оформлены с применением широкоформатной печати. Мотив принтов близкий к гангстерскому стилю, показался мне довольно забавным и интересным. Это с одной стороны, создавало атмосферу респектабельности, с другой – давало понять, что посетителей здесь ожидает масса соблазнов. Подсвеченная стойка гардероба стилистически перекликалась с барной стойкой у танцпола. Люстры и бра, оформленные в черном цвете, не привлекали к себе внимания. Светодиодная подсветка синих тонов эффектно сочеталась с выкрашенными стенами и темной мебелью. В-общем, клуб производил впечатление интересного и успешного заведения.

Мы прошли вглубь зала, сели за столик и я заказала выпить. Вокруг было полно народу, по ушам била громкая музыка и я постепенно во всем этом растворилась. Чтобы услышать друг друга нам приходилось практически кричать.

– Я рад, что ты приехала! – сказал Рома, пытаясь перекричать музыку.

Однозначно ответить того же я не могла. Нет, я конечно очень рада вернуться в Волгоград. Здесь мой дом, здесь прошло мое детство, юность, здесь живет моя семья и мои друзья, которых я безумно люблю. Этот город научил меня наслаждаться жизнью, бороться с трудностями, познавать мир вокруг меня. Здесь я впервые научилась ходить, выиграла свой первый матч по волейболу, нашла пристрастия в итальянской кухне, книгах зарубежных классиков и психологии; здесь я поняла, кем хочу работать и как я люблю развлекаться. Именно в этом городе я все делала впервые, училась жить, страдать и любить. Были и взлеты и падения, и в этот раз я очень больно упала. Поэтому теперь мне хотелось забыть об этой боли, о её причине. Забыть, забить и встряхнуться…

Я с жадностью выпила принесенный мне бокал мартини, взяла Рому за руку и потянула на танцпол.

– Идем танцевать! – крикнула я. – Нужно как следует отметить мое возвращение!

Я вытащила его в центр танцпола и стала танцевать, периодически наведываясь к барной стойке за очередной партией алкоголя. Музыка била по ушам, алкоголь затуманил разум, и я словно постепенно теряла чувство притяжения, забывая обо всем происходящем вокруг и только двигаясь в такт мелодии.

Сколько в итоге я выпила, не знаю. Через несколько часов Рома, с трудом подавив мое сопротивление, затащил меня в машину и повез к себе домой. Ноги меня абсолютно не слушались, поэтому он подхватил меня и на руках донес до лифта, потом до квартиры, а там и до кровати. У него на руках было тепло и уютно. Он мягко опустил меня на кровать и попытался распрямиться, но я его не пустила, впившись в его губы своими. Они оказались горячими и влажными. Мне было все равно, что он мой друг и что это, наверное, не правильно. Все мое тело горело, мозг перестал адекватно оценивать ситуацию еще часа два назад. Я захотела его поцеловать и сделала это, наплевав на здравый смысл. От неожиданности он сначала застыл, а потом ответил на мой поцелуй. По моему телу пробежала волна дрожи и возбуждения, остатки разума растворились в этом поцелуе. Я резким движением развернулась и оказалась у него на коленях, зажав его бедра между своими. Он притянул меня к себе и крепко обнял, со всей жадностью впившись в мои губы. Я отвечала, зарываясь руками в его волосы, чувствуя через блузку каждый мускул на его теле. Каждое прикосновение его горячих рук заставляло меня трепетать и с наслаждением отзывалось где-то внизу живота. Отпрянув от него на долю секунды, я стащила с него футболку и бросила её на пол, продолжив целовать его. Его сильные руки вдруг резко перевернули меня и «уложили на обе лопатки». Он развел мои руки в стороны, прижал их к дивану и неожиданно отпрянул от меня. Я смотрела в его глаза и видела, как медленно затухает огонь в его глазах, сменяясь ледяным спокойствием.

– Не надо, – с трудом приводя в норму дыхание, сказал он. – Нам не стоит этого делать, – уверено сказал Рома.

– Почему? – с придыханием произнесла я. – Ты же хочешь этого, я знаю! Всегда хотел…

– Да, но не так. Я не хочу пользоваться ситуацией и твоим неадекватным состоянием. Я твой друг, ты сама всегда говорила это. Пользоваться литрами алкоголя в твоей крови и мимолетным влечением я не хочу. Я не хочу портить то, что мы с тобой имеем. И ты сама это прекрасно понимаешь. Ну, или, по крайней мере, поймешь, когда проспишься. Так что давай-ка спать, пока я тебя не отшлепал за плохое поведение, – ухмыльнулся он.

– Отшлепал? Мм, звучит заманчиво, – прошептала я, проводя кончиком языка по губам.

– Не так, как ты себе это представляешь, – усмехнулся он, продолжая смотреть мне прямо в глаза. – Ты слишком много выпила, – с некоторой ноткой строгости произнес Рома. – Иди в душ иначе я сам тебя туда отнесу. И поверь мне стоять в одежде под ледяным душем, тебе вряд ли понравится.

Я тяжело вздохнула, не отрывая взгляда от его пронзительных глаз. Дыхание мое постепенно выровнялось, алкоголь нокаутом встретивший здравый смысл, пошел в отступление.

Видимо что-то промелькнуло в этот момент в моих глазах, потому что Рома улыбнулся, отпустил мои руки, поцеловал меня в лоб и выпрямился.

– Ну, вот, так-то лучше. Давай, помогу тебе, – сказал он, аккуратно помогая мне подняться. – Полотенце я шкафу, – указал он мне на шкаф, пропуская в ванную. – Я пока найду тебе что-нибудь переодеть, и постель расстелю, – сказал Рома и скрылся за дверью.

Отрезвляющий взгляд его стальных глаз возымел свое действие, и я хоть и с трудом, но все-таки смогла раздеться и залезть в душ. Понимая, что ноги меня не слушаются, я прислонилась к стенке душа и включила воду.

Холодный душ немного помог, и я почувствовала себя чуть менее пьяной. По крайней мере, немного вернулась координация движений, и дойти до комнаты я сумела сама, правда, упорно держась при этом за все выступающие предметы мебели в интерьере и придерживая на груди мокрое полотенце. В комнате уже была расстелена постель, на одеяле лежала сложенная футболка, временная альтернатива шелковой пижаме. Я насколько могла быстро переоделась и залезла под одеяло. Идти и искать по квартире Рому, не было сил. Поэтому я просто уткнулась носом в подушку и тут же уснула.

Проснувшись утром, я долго не могла открыть глаза, пытаясь понять, что из всего запомнившегося мне вчера было сном, а что происходило на самом деле. Раскалывающаяся от боли голова подсказала, что напилась я вчера взаправду, пыталась соблазнить Рому, видимо тоже. В памяти стали всплывать отрывки вчерашнего вечера. Ярче всего запомнились Ромины руки, скользящие у меня по спине. «Черт, ну и напилась же ты подруга!», промелькнуло у меня в голове. «И о чем я только думала?! Хотя, черт побери, кого я обманываю?! Думала! Во мне вчера было столько алкоголя, что мозг едва ли мог посылать привычные команды конечностям, что уж тут говорить о попытке связать мысли воедино. Хорошо хоть один из нас был в сознании». Глубоко вздохнув, я прикрыла глаза. В памяти снова возникло воспоминание – я стягиваю с Ромы футболку и бросаю её на пол, ощущая его горячее дыхание на своей шее. «Так, стоп! Он друг! И не важно, что у него сильные нежные руки, смазливая мордашка, и он потрясающе целуется. И почему я не могла подружиться с тощим ботаником, увлекающимся биологией и шахматами?!». При мысли о шахматах в голове промелькнула причина вчерашнего «праздника». Никита обожает играть в шахматы. И он теперь встречается с моей сестрой. Вот уж угораздило. Где-то внутри закололо, видимо это трепыхающиеся ошметки любви, протараненной вчера чужим эгоизмом. Как бы ни хотелось в этом признаваться, но это больно.

Оторвав, наконец, голову от подушки, я увидела на тумбочке стакан воды и пачку аспирина. Благодарно выпив все содержимое стакана, я взглянула на часы. Циферблат показывал 12:13. Хм, так-то уже день на дворе.

С трудом оторвав попу с дивана, я натянула на себя брюки, бережно принесенные Ромой из ванной, и прямо в его футболке пошла на кухню. Рома сидел на диване в кухне и пил кофе.

– Доброе утро! – сказал он, заприметив меня. – Кофе или коньячку?

– Хм, пожалуйста, не произноси мне название ни одного спиртного напитка, прошу, – простонала я и потянулась к кофеварке.

– Садись, я сам налью, – сказал Рома, сгребая меня в охапку и усаживая на диван. – С молоком без сахара?

– Да, как обычно, – ответила я, украдкой смотря на него. Приняв от Ромы чашку и сделав глоток, я почувствовала себя значительно лучше. Наконец я подняла на него глаза и увидела, что он внимательно на меня смотрит. – Ром, прости за вчерашнее, – произнесла я. – Я изрядно напилась вчера и, мягко скажем, не совсем себя контролировала. Извини…

– Да ничего, все нормально. Я понимаю – алкоголь, ностальгия, отсутствие в течение десяти месяцев секса, – сказал он, рассмеявшись.

– Ах, ты, – воскликнула я, бросив в него полотенцем.

– Да ладно тебе, – ответил он, смеясь, уклонившись от летящего полотенца. – С кем не бывает.

– Спасибо тебе, – сказала я после непродолжительной паузы, глядя ему в глаза, – спасибо, что ты это ты.

– Не за что, – тихо прошептал он и улыбнулся. – Прости, что спрашиваю, но это ведь все из-за него, да? Из-за Никиты и Лили?

– Ты знал? – удивлено воскликнула я. – Почему ничего не сказал мне? Я бы не чувствовала бы себя такой идиоткой, летя к нему на встречу.

– Я думал, ты знаешь, если честно. Я думал, что кто-то из них в любом случае должен был решиться рассказать тебе правду, уж хотя бы Лиля. А ты я так понимаю, узнала об этом только вчера. Да и кто я такой, чтобы говорить тебе об этом?

– Ты мой друг, помнишь? Друг, который никогда не врал мне, всегда вставал на мою сторону, не давал мне совершать глупостей, или, по крайней мере, принимал в них посильное участие…

– А я и не врал тебе. Просто мы не поднимали с тобой эту тему в разговорах. Я же знаю, что нет смысла у тебя что-то выведывать. Ты всегда открываешься только тогда, когда чувствуешь, что готова к этому. Поэтому даже когда я вижу, что тебе плохо, я не лезу с вопросами. Я просто нахожусь рядом, помогаю тебе и жду, когда ты найдешь в себе силы все объяснить. Так всегда было, так и сейчас получилось.

– Хм, да уж. Хорошо у них там все получилось…

– Что будешь дальше делать?

– Честно? Не знаю. Но… видеть её я сейчас не хочу. Слушать её оправдания, её извинения – не могу. Не сейчас, по крайней мере.

– Если хочешь, можешь пожить у меня, – предложил Рома.

– Спасибо, конечно, но не думаю, что это хорошая идея, – сказала я, глубоко вздохнув. Несколько минут в комнате стояла напряженная тишина, а потом я произнесла. – Я, наверное, в Питер поеду. Мне сразу предлагали остаться. Там и работа для меня есть, и жить есть где.

– Что? Тебе не зачем уезжать!

– Мне не зачем оставаться…

– Здесь твой дом!

– Там тоже. Я не хочу здесь находиться. Слишком приторно и притворно! Уеду хотя бы на год, наработаю стаж, наберусь опыта, отвлекусь, а потом вернусь. Там хорошо, красиво, свободно… свободно от вечной маминой опеки, от плохих воспоминаний…

– Настя, память и боль не знают о географии! От того, что ты поменяешь один город на другой, ничего не изменится. Ты все равно будешь помнить…

– Я хотя бы не буду этого видеть! С глаз долой, пинком из памяти. Не отговаривай меня, Рома. Я хочу уехать. Мне это нужно. Поеду сначала за границу, отдохну после учебы, наберусь сил и начну взрослую самостоятельную жизнь. По мне так очень нефиговый план, – сказала я, улыбнувшись.

– Ты понимаешь, как это выглядит? Ты просто сбегаешь! Ты приехала в город три дня назад. За это время ты успела встретиться с мамой и сестрой, с Никитой и со мной. И вот спустя три дня после приезда, ты собираешься валить. Это, по крайней мере, глупо. Ты живешь в большом городе, который не будет тебя каждый день сталкивать с ним. У тебя здесь уйма друзей, которые любят тебя, которые дико по тебе скучали все эти десять месяцев. Не будь эгоисткой! Если ты так хочешь уехать, окей, все карты тебе в руки, но не сейчас! Ты подумала о маме, которая столько времени не видела тебя, и я уверен, хочет это время наверстать?! Уехать ты всегда успеешь. А ты попробуй это перетерпеть.

– Ром, я живу с ней в одной квартире. Каждый день у меня перед глазами будет вечное напоминание обо всем этом. Черт с ним! Мы были вместе чуть меньше года, это обидно, но можно пережить. Он мужик, кабель, это ваша природа, уж извини. Но она моя сестра, и на это я не могу просто закрыть глаза. И я даже не знаю, что доставляет мне больше боли – её предательство или её враньё. Мало того, что она, зная о наших с ним отношениях, наплевала на это и залезла к нему в постель, так она еще и не сказала мне ничего. Ни когда это все началось, ни теперь, когда я приехала. Я доверяла ей, а сейчас я не знаю, как с ней общаться. Мне противно, если быть до конца откровенной. По крайней мере, мне нужно время, чтобы остыть.

– Но для этого не обязательно уезжать в другой город. Ты сама сказала, что хочешь поехать за границу отдохнуть. Вот тебе и время, что бы прийти в себя. Езжай, наберись впечатлений, оторвись, и возвращайся домой.

– Спорить мы сейчас с тобой можем долго и упорно, но это все равно, ни к чему не приведет. Давай так – я остаюсь на две недели, чтобы пообщаться с мамой, с тобой, нашей дружной бандой. Потом еду отдыхать. Не знаю пока куда и надолго ли, решу в процессе. А потом уже будет видно – вернусь я домой или поеду в Питер. Договорились?