Я объявляю Джихад… Простая повесть о не очень простых вещах

– Сумки здесь стоят целое состояние!

– Да, но сумку я могу себе позволить, а платье из новой коллекции, конечно, дороговато, – он опять засмеялся.

Я стояла, и в голове моей отдаленно пронеслось: «Что?! Какого черта ему надо? Мне сорок лет, я совершенно обычная женщина, заурядной внешности, а он выглядит как голливудский актер со своей обескураживающей улыбкой, и это походило на развод». Но мозг мой внезапно отключился, и я сказала:

– Идет!

Он опять засмеялся, и мы вошли вовнутрь.

В огромном светлом фойе до сих пор жил дух Габриель, здесь был ее запах, ее воля, ее стиль, ее бесконечное одиночество. Внушительная лестница с черными воздушными перилами уходила вверх и притягивая к себе, маня в святая святых, в ее комнаты, в ее ателье. Хоть бы раз побывать там.

Как жалко, что ее одежда стоит так дорого. Мы свернули от входа налево и оказались в мире совершенства. Глаза разбежались, я не могла сосредоточиться. К нам быстро подошла девушка-богиня с бесконечно длинными ногами и выразительными ярко-синими глазами. К моему великому изумлению, она тоже заговорила по-русски, предварительно одарив нас обворожительной улыбкой.

– Гаспар, привет!

– Привет, Аннет!

– Тебя давно не было видно.

– Я был на съемках.

– Новая коллекция?

– Да.

И понеслось щебетанье о том, как прошли съемки, и всякая подобная ерунда.

Я отметила про себя, что оказалась совершенно права, он или актер, или модель, а потом мой взгляд опять переместился на девушку, и я подумала о том, где же находится эта фабрика по выпуску этих инопланетных существ неземной красоты.

– Аннет, мы хотим померить это платье, – и Гаспар указал в сторону витрины.

– Вы хотите померить? Ты что, с ума сошел! Новая коллекция – пятьдесят тысяч!

– Слушай, давай мы примерим быстро и уйдем.

– Нет! Тебе оно не по карману.

– Давай, снимай его с манекена ради нашей старой дружбы.

– Оно не подойдет ей по росту, – сказала она, глядя на меня, – оно на метр семьдесят, не меньше.

– Подойдет, видишь, она на каких каблуках.

Спор не был недолгим, Гаспар… (что за имя-то такое дурацкое, нет, для француза нормальное, но для русского!) улыбнулся, и Аннет оттаяла как-то сразу.

Я зашла в примерочную, размером, наверное, с мою двушку, и начала раздеваться.

– Вам помочь?

– Нет, я сама.

– Только аккуратно, пожалуйста, – умоляющим голосом прошептала королева красоты Аннет.

Я услышала, как Гаспар спросил у другой девушки на французском, нет ли у них шампанского для клиентов, что она ответила, я не услышала, я стояла и оценивающе смотрела на себя в зеркало. Да, в моем возрасте основная масса женщин лучше выглядят в одежде, и я в их числе, я стояла и думала: «А что если я захочу заняться с этим парнем сексом, и он увидит мои растяжки на груди и животе, и вообще, блин, что за дурацкое дешевое белье на мне! Ведь у меня есть один комплект дорогого хорошего белья, так сказать, для особых случаев, но почему же я его не надела-то сегодня, вдруг сегодня как раз такой особый случай». Но белье – это как проклятие, такое же, как презервативы, если ты возьмешь их с собой на свидание, будь уверена – секса не будет, также и с бельем. Я надевала свой нарядный комплект несколько раз, и всегда мимо.

«Футы! О чем это я? Какой на хрен еще секс, он, наверно, по возрасту мог быть моим сыном, если бы я его родила лет в шестнадцать. Просто у меня слишком давно не было секса, вот мозг и рождает безумные фантазии», – решила я.

Платье не подошло, конечно.

Аннет была права – на таких коротышек, как я, платья не шьют. Размер был почти впору, но моя грудь, хоть она и небольшая, угрожающе выпирала, рост безнадежно лежал гармошкой на полу. Каблук не спасал моего жалкого положения.

– Да, немного не подошло, – улыбнулся Гаспар, – выбирай сумку и пошли.

Я сначала уж было смалодушничала, решив не наказывать парня деньгами за его добродушие и открытость.

Но мгновение спустя, я подумала: «Да какого черта! У меня никогда не было и не будет такой крутой вещи». И выбрала самую дешевую.

Мы вышли.

– Кстати, меня зовут Гаспар, – сказал он и с улыбкой протянул мне левую руку для приветствия.

– Я, кстати, Ольга, – сказала я и протянула ему свою левую в ответ. – Почему ты здороваешься левой рукой?

– Мне так удобнее, я левша, да и кто вообще решил, что надо здороваться правой?

– Это точно, – засмеялась я. Забавный малый, я пожалела, что платье не подошло, и я выиграла спор, лучше бы проиграла и сходила куда-нибудь с ним вместе. Хотя о чем это я опять? Куда мне с ним идти – старая кляча, надеть даже нечего, из приличного этот брючный костюм да джинсы еще есть, которые надеть не стыдно, а так все остальное китайское барахло.

– Пойдем, выпьем кофе и съедим по круассану, – вернул меня в реальность голос Гаспара, – здесь недалеко есть хорошее кафе, и там немного народу обычно в это время.

– Пошли, – мимодумно ответила я, глупо разглядывая белоснежный бумажный пакет с логотипом, в котором лежала нечестно заработанная мною сумка, нечестно потому, что я сразу знала, что платье слишком длинное. Гаспар, как мужчина, просто не заметил этого.

В кафе было действительно немноголюдно, в Париже вообще как-то этим летом было немного туристов. После теракта в Шарли седьмого января люди не очень, видимо, захотели приезжать в город любви, и потом в городе как-то меньше стало романтики, что ли, а может, ее и не было особо никогда, люди любят придумывать себе любовь к городам, к машинам, к вещам.

Я была в Париже в первый раз, мне трудно судить, как было раньше и как сейчас. Но перед поездкой я посидела на форумах, почитала отзывы, сделала для себя кое-какие выводы, но не больше, надо самой смотреть и самой чувствовать, что происходит, и из своих ощущений складывать в голове тот или иной образ города. И все-таки «меньше стало слышно французской речи» – как написал в своем блоге один из путешественников. Так и есть, больше арабский и еще неведомые моему сознанию языки перемешивались с загорелыми лицами их обладателей и непривычными нам европейским женщинам липкими взглядами.

В том районе, в котором была гостиница, где я арендовала на две недели номер, было очень много таких людей. Одиннадцатый и десятый округа вообще славятся плохой репутацией. Наш отель был на границе этих округов, но относительно дешевая цена и близость метро определяла мое географическое местоположение в данном городе, к тому же там не рекомендовали выходить поздно на улицу, а мы в десять уже ложились спать, да и, как говорят, – «не так страшен черт, как его малюют». На мой взгляд, вполне прилично, улочки, кафе, бутики, Париж как он есть, только не так дорого, как в центре. А то, что много разных национальностей на улице, так я воспитывалась в советское время. А тогда, как известно, все люди были братья, да и Россия многоконфессиональное государство, мы привыкли так жить – все разные, и все вместе.

И все-таки, когда молодые загорелые мужчины бросают на тебя этот непонятно приторно-животный взгляд, от него хочется спрятаться или обтереться влажным полотенцем, хочется надеть на себя паранджу.

– Слушай, а что за странное имя-то у тебя? Ты же русский, что это такое – Гаспар? Что за Аннет? – спросила я.

– Да я Игорь – Гарик, по-французски Гаспар, так легче. Игорь им неудобно выговаривать, – улыбнулся, и его глаза как-то весело заиграли на солнце.

– А Аннет?

– Это Аня.

– А-а-а, тогда понятно. Вы с ней давно знакомы? – не зная, зачем, спросила я.