Найти бога. Фантастический роман

Всю дорогу до транспортного шлюза Шехем молчал. Моторчик маленького кара, на котором удобно устроились Таян и его новоприобретенный тёзка – дед, жужжал как земной кровопивец, за что его и прозвали «комаром». Семь таких жужжалок ехали ровной колонной по эстакадам нулевой палубы. Всё как всегда, десять человек разведгруппы попарно оседлали «комаров». Один «комар» нагружен оборудованием и только на первом, командорском каре, сегодня тоже двое седоков – Командор Шехем и седобородый Советник Мадук, ноги которого покоятся на гравитаторе. Механик Вейс едет на втором каре, и всю дорогу поглядывает на этот диковинный предмет. Ещё до отправки, он пару раз пытался, что-то сказать Командору шёпотом. Но Таян делал вид, что не расслышал. Он прекрасно знал, Вейс будет ворчать, двух атомных таблеток многовато для старенького вездехода. Командор не мог пока сказать, что Советник и не собирается ехать вместе с группой. Его ждал персональный трансформ на воздушной подушке. Из курса о транспортных средствах Станции Шехем помнил, что трансформ был одновременно автомобилем – лодкой; глиссером; аэросанями; аэроглиссером на воздушной подушке; экранолетом; автомобилем – самолет – амфибия. Помнить то помнил, а видел только один раз, а управлять даже не мечтал. Сегодня он займёт место пассажира в кабине трансформа, рядом со своим древним дедулей. «Комар» затормозил, Таян чуть не упал, задумался и не заметил, как приехали на место. Шлюз был открыт. На площадку уже вывели вездеход разведгруппы и персоналку Советника, аккуратненькую машинку с сильно вытянутым капотом. Дед прошептал внуку на ухо: «Поскольку многие виды передвижения здесь не актуальны, трансформ облегчили, сняли ненужные детали».

– Вы мысли мои читаете?

– Да у тебя на лице написано – какой же это трансформ?

Мужчины расхохотались. Двери трансформа поднялись, и из кабины выглянул моложавый шатен атлетического сложения.

– Господин Советник, познакомьте меня с Командором. Вы обещали.

Мадук напустил на себя угрюмый вид, и произнёс заунывным голосом:

– Дорогой Таян, разреши представить тебе, самого занудного члена экипажа нашей Станции – Билл Кортни или Билли Зануда, как тебе больше нравится. А рядом с ним сидит ещё один зануда, но немного получше Билли. Это Лекс, Алексей Панкратов. Прошу любить и жаловать!

Шехем удивлённо оглянулся на деда, потом сообразил, что надо пожать людям руки. Так значит Мадук ни один долгожитель на Станции! Советник легонько подтолкнул Командора, и тот вспомнил, что пора начинать построение.

Таян вглядывался в лица ребят разведгруппы. В первый раз они шли к разлому без конкретного задания. Совет приказал действовать по обстоятельствам. Командор так и сказал своим бойцам. Лазерная установка расширит пролом для пролёта шатла. По его возращении будет принято какое-то решение. Короткая команда и люди уже занимают свои места в вездеходе. И тут показался буксир, тащивший за собой платформу с шатлом. Разведгруппа мигом оказалась снаружи, первый раз с ними на задании будет летательный аппарат. Артур Вейс легонько присвистнул, он видел шатлы в ангаре издалека, и всегда думал, что им уже не суждено летать.

– Командор, а кто будет пилотировать этого красавца?

Таян оглянулся на Мадука, он и сам не знал, кто пилот. Советник кивнул головой в сторону Билли Зануды.

– Пилотом шатла будет Билл Кортни. – Таян был благодарен деду, что не дал ударить лицом в грязь. – Ещё есть вопросы, Вейс?

– Нет, Командор.

– Тогда по местам. Пора выдвигаться к Разлому.

В кабине трансформа всё было предусмотрено для удобства пассажиров и водителя. Таян в жизни не сидел в таком удобном кресле. Дед же вёл себя как человек, который всю жизнь только и ездил в трансформе.

– Братцы, вперёд! Лекс, смотри не устрой нам встряску, как в прошлый раз!

– Ну и злопамятны, Вы, Советник! Это из-за землетрясения дорога была завалена булыжниками!

– Командор, видишь, никакого уважения к почтенной старости и должности. Эти ребята только и ждут, как бы насолить твоему четыре раза прадеду!

Шехем посмотрел на Мадука и понял, что он шутит. Советник улыбался и похлопывал по плечу Панкратова, склонившегося над рычагами управления.

– А теперь, если хочешь, мы продолжим твой ликбез по истории Станции.

– Да, Советник.

– Буду краток. Когда Станция потерпела крушение, никто из членов экипажа не погиб. Через несколько часов после падения, люди пришли в себя и, трезво оценив обстановку, приняли решение, что надо выжить, во что бы то ни стало. Кто-то даже пошутил, что если терпеть крушение, то на таком прекрасно оснащённом корабле как Станция, она практически не пострадала. Был создан Совет Станции, разработавший правила жизни в новых условиях – Кодекс Станции, который почти не изменился за все годы заточения. Главной научной задачей было установить, возможно, или невозможно переместиться в своё время в нынешнем положении Станции. Если возможно, непременно вернуться. А пока учёные эту задачу решали, изучить окружающее пространство – подземелье, где покоилась Станция. Поначалу, что-то изучать вокруг было нереально, со всех сторон был вулканический пепел. Сканеры показывали, что Станция «утонула» в вулканический пепел на глубину сто двадцать метров, дальше вверх до поверхности планеты около пяти километров скальной породы. Да, и что было делать наверху в аду новорожденной Земли. Поэтому занялись благоустройством станционного быта. Только за первые пять лет, на Станции родилось больше трёхсот детей. Нужно было позаботиться об их воспитании и обучении. Население Станции росло. Нижние палубы перестраивались под жилые, открывались детские сады и школы. А позже Станционные курсы.

Люди работали как одержимые, пытаясь найти способ вернуться домой. Но шли годы, а решения не было. Скоро экипаж начал стареть, один за другим умирали те, кто были первыми. Но им на смену пришли их дети и внуки. Тут-то и выяснилось, что на Станции не стареют, и не умирают несколько человек. В момент удара солнечной плазмы они находились в командной рубке. Феномен долго не могли объяснить. Да и теперь это только догадка. Командная рубка напрямую соединена с гравитационно-торсионной установкой и датчиками на поверхности Станции. Каким-то образом, колоссальная энергия солнечного выброса проникла сначала в установку, через неё в рубку, и как пошутил доктор Рише, заразила жизнью тех, кто там находился. Исследования показали, иммунная система наших долгожителей заработала совершенно в другом режиме, нежели у всех остальных. Как будто природа поставила эксперимент – солнечная плазма изменила наш генетический код. Вместо обычной двойной спирали ДНК, у нас появилась четвертная. Как отражается на организме это удвоение, кроме явного долголетия, мы не знаем. Люди не планировали заниматься на Станции такими глубокими исследованиями ДНК. Имеющаяся аппаратура позволяет вести самые общие наблюдения за состоянием нашего здоровья. А оно отменное вот уже четыре с лишним столетия! Разве что мои ноги. Они перестали меня слушаться несколько лет назад, после одного рискованного эксперимента.

Через семьдесят три года после катастрофы, Китайская палуба выдала неожиданный результат исследований. Они вернулись к изначальным экспериментам полётов во времени. Помнишь космический футбол? С присущим им терпением, китайцы раз за разом «пинали» в будущее экспериментальную установку, подключив к ней генератор Моро, и меняя частоты генерации. Открытие пришло случайно. Разрядился аккумулятор питающий установку. Его заменили на другой, но оказалось, что он неисправен и не выдерживает нужный режим напряжения. Установку уже подключили, на вывод её из эксперимента требовалось время. Приборы показали, что генерация торсионного поля опережает генерацию гравитации на двести единиц, а установка исчезла из лаборатории! Её не было ровно сорок секунд. Потом проявилась на своём месте перед шокированными учёными. Эксперимент остановили, решили подождать, появится ли установка в лаборатории в будущем. Она появилась через два часа на своём месте, и через сорок секунд исчезла. Благо, оригинал отодвинули в сторону. Это был прорыв! Но радоваться было рано. Ещё пять лет ушли на расчёты и отработку технологии. Потом оказалось, что гравитационно-торсионная установка, после контакта с плазмой Солнца, потеряла свою мощность. Предел перемещения вперёд на сто пятьдесят миллионов лет, требовал колоссального количества энергии.

Построили специальный аккумулятор, копивший нужное количество энергии целых двадцать лет, ведь работал только один атомный реактор, водородный пришлось заглушить, чтобы не нарушать воздушный режим Станции. Ты знаешь, что водородному реактору требуется кислород. Если бы была возможность его запустить, то продвигаться во времени можно было бы каждые два – три года. Поэтому мы ведём тщательные наблюдения, как меняется атмосфера планеты. Согласно геохронологической шкале, в самом начале Протерозоя, период Сидерий, на Земле должна произойти кислородная катастрофа, и возьмут верх фотосинтезирующие организмы. Будет кислород, запустим водородный реактор. А пока, раз в двадцать лет, Станция перемещается в будущее. На третьем перемещении оказалось, что нужно смонтировать на внешней оболочке Станции лазерную установку, плавящую горную породу. Станция еле-еле вписалась на «своё место», так поменялось строение земных недр.

Через какое-то время было засекречено всё связанное с перемещением Станции во времени. Тогда Станцию поделили на верхние и нижние палубы и придумали легенду, которую ты изучал, как её историю. Совет решил, что новые поколения не должны знать правду до поры до времени. Люди, рождённые на Станции, не знали другого бытия. Было неразумно вселять в них надежду на возвращение на Землю. Неизвестно сколько ещё пройдёт времени и сменится поколений, пока Станция достигнет временной точки, из которой отправилась в своё первое и последнее путешествие в прошлое. Люди должны просто жить здесь и сейчас, пусть в условиях застрявшей в прошлом машины времени. – Трансформ остановился. – Мы прибыли на место! Удивительно, что болтун Лекс за всю дорогу ни проронил, ни слова!

– Я вёл машину и, как ты учил, смотрел под ноги. Возможно ли было встрять в твою блестящую лекцию, я бы так не рассказал. И даже начал гордиться своей причастностью к событиям.

– Брось, это он заливался перед внуком. Видимо совесть заела, что ни ему, ни его отцу и бабке сказок не рассказывал. – Сказал Билл Кортни. Двери трансформа поднялись, Билли Зануда вышел и, не оглядываясь, направился к платформе с шатлом.

– Не обращай внимания, Таян. Он всегда так ворчит. Наш первый Капитан Станции остался один после смерти жены. Детей у них не было. Мы хоть и ушли от своих правнуков на верхние палубы, всегда наблюдали за их жизнью. Могли даже встречаться иногда, в Школе, на Курсах, не выдавая себя, как-то помочь. А Билли… Он одинок.

– Я понимаю, дедушка.

– Ну, наконец-то! Ты слышал Лекс, он назвал меня дедушкой!

Командор негромко разговаривал с альпинистом Ридом и механиком Вейсом.

– Прежде чем лазерная установка Станции увеличит отверстие в проёме, необходимо снять зависшие зонды. Подъёмника больше нет, можно воспользоваться лебёдкой, прикрепив к ней сиденье.

– Что-то вроде качелей?

– Да. Рид, ты усядешься, а мы тебя поднимем к зондам.

– Может лучше залезть самому без лебёдки?

– Может и лучше, но времени уйдёт больше. И приказ Совета – людьми не рисковать.

– Командор, а лебёдку крутить вручную или моторчик приделать? – Вейс, как всегда подшучивал.

– Артур, конечно вручную, и именно тебе мы поручаем это ответственное дело.

– Я же пошутил.

– Я тоже. Группа Паривы уже установила лебёдку, за нами только кресло для Стива Рида.

– Всё будет сделано! – Вейс поспешно удалился к вездеходу, чтобы не дошутиться до чего-нибудь ещё.

На модернизацию лебёдки ушло двадцать минут. Вот Рид уже раскачивается над пропастью. Страхующий Панкратов кричит по-русски:

– Вира! Трави помалу!

Ничего не понявший Вейс уставился на Шехема:

– О чём он говорит?

Шехем и сам не понял, но сделал вид, что не расслышал:

– Говорите громче, Лекс!

– Я говорю – поднимайте, готово!

– Так бы и сказал, – проворчал механик.