Так сказала Франческа

А потом был страх.

Мне, казалось, все от меня чего-то хотят, а я не справляюсь. Но я должен. Я должен быть всегда в форме. Я должен соответствовать требованиям. Я должен! Должен! Должен!

Я работал. Я хотел быть лучше.

Я работал до изнеможения. Я ложился спать и просыпался с одним и тем же вопросом: «Что сделать, чтобы играть лучше»?

А когда ко мне пришел опыт, понимание игры, интуиция, расчёт, о работе все забыли. Оказывается, я всего лишь удачлив. Кроме мяча, я умею ловить удачу! А вопросы «как» и «почему» мало кто задавал.

Зачем?

Особенно мне «нравится», когда «сопливые» мальчишки уверенно рассуждают о моих не пропущенных мячах: «Ах! В этом матче удачливый Лео Ланге поймал кураж»!

Одному я предложил купить у меня «сачок» для ловли куража! Он долго смеялся.

Удивительно! Эти писаки знают всё, о чем я думаю, и о чем не думаю. Что хочу и что – нет! Но самое поразительное, они точно знают, что я должен!

Все эти двадцать лет я не мог распоряжаться своей жизнью. Полная зависимость от расписания игр, от команды, от тренера и даже от совершенно незнакомых мне людей, которые хотели видеть во мне ими же придуманный идеал. И я почему-то должен был соответствовать этому выдуманному идолу. А если я ошибался! Не в игре! А в своей личной жизни, которая, кроме меня и моей жены, никого не касается. На меня обрушивался шквал негодования и упреков. Оказывается, я символ! И самое смешное, больше всех осуждали те, у кого свое рыльце не в пушку, а заросло хорошей щетиной.

Ты сам знаешь, как я хотел играть! Футбол – это моя мечта.

А что чувствует человек, когда сбывается его мечта?

Я получал удовольствие от ожидания игры, от всеобщего напряжения, даже от развевающихся флагов. Не говоря уже про саму игру. Но я понимал и то, что это всего лишь игра. И за пределами поля другая жизнь и другие правила. Мне и в этой жизни хотелось быть полезным и нужным. И от этого я тоже хотел получать удовольствие.

Но от меня все чего-то требовали и чего-то хотели. Болельщики хотели, чтобы я с ловкостью пантеры прыгал и ловил мячи, исправляя ошибки других. Барбара хотела, чтобы я принадлежал семье, и в то же время ей хотелось иметь всё. Сначала дом, потом большой дом, потом дом с бассейном, и всё это должно было быть образцовым.

Чем больше я старался, тем больше от меня требовали. И заметь, не хотели, требовали. И никто не спрашивал, чего хочу я! А я хотел заниматься любимым делом и быть самим собой.

Всем требовалось одно – удовольствие! А мои удовольствия в расчет не принимались. Об этом никто не думал!

Стране нужен положительный пример!

Не спрашивая, меня сделали героем!

И вдруг герой уходит из образцово-показательной семьи. Вот незадача! «Пример» оказался живым человеком.

В одночасье я становлюсь изгоем!

Все прошлые заслуги, причем общественные, забыты! Всё вычеркнуто!

Мы выиграли чемпионат мира. И вот парадокс, я вновь стал героем! Мои грехи забыли. Все почему-то вдруг вспомнили, что я человек, а не робот.

«Интересно, что это?

Чувства?

Влечение или всё-таки любовь?

Что стоит за их связью?

Простит или не простит?

Любит или не любит?»

Эти вопросы без труда читались почти во всех масленых глазках, которые я видел напротив. Глядя в эти глазки, я научился «играть» и с ними. Иногда я просто шел у них на поводу и отвечал то, что от меня хотели услышать. Какой восторг излучали эти «кругленькие пуговки», готовые с треском «оторваться», если сказанное мной «совпадало» с их предположением! Им казалось, они всемогущи и «читают» меня, как открытую книгу.

Меня это забавляло.

Но недолго.

Какой я? Не знает никто. Даже я сам.

Лео встал с шезлонга. О чём-то думая, он неспешно ходил вдоль бассейна. Он не производил впечатления уставшего человека. Наоборот.

Крис понимал, откровение Лео не было итогом его разочарования в чём-то. Лео всегда всё делал обдуманно. Играя в футбол, он анализировал каждую игру, каждое своё движение, каждый пойманный мяч и тем более каждый пропущенный. И если предыдущего вратаря сборной звали – непробиваемый Томас, то Лео был непробиваемой скалой. Когда в воротах стоял Лео, защитники играли в зоне соперника. Силе и мощи Лео не было равных.

Его приглашали лучшие мировые клубы, но он играл в своём. Из спорта он ушел на пике своих возможностей и славы.

Футбол – это всего лишь игра. Это он знал точно.

В перерывах между тренировками Лео не тратил время на пустые занятия, а читал умные книги. Учась в университете, к удивлению многих, никогда не пользовался своей известностью и популярностью. Учил всё от «а» до «я». Получив образование юриста, на достигнутом останавливаться не собирался.

Лео думал всегда. Но что сейчас происходит с другом, Крис понять не мог.

– Понимаешь, – Лео повернулся к Крису, – я не могу быть средством для достижения чьих-то целей. У меня есть свои цели. Сейчас я свободный человек. Своим временем, собой, своей жизнью я распоряжаюсь сам! И я счастлив! А с Ивон я честен. Я изначально предупредил её о характере наших взаимоотношений. Выбор она сделала сама. И она по-прежнему свободна в своем выборе.

Бесценный опыт я получил, общаясь с Мадлен. Эта маленькая и жадная обманщица не смогла долго притворяться понимающим человеком. Увы! Этой лгунье нужен был не я, а всего лишь комфортная жизнь и удовольствия, которые я мог обеспечить.

Как жить? Что делать? Я хочу решать сам. Сам!

– Ну, а все эти сумасшедшие комбины тебе зачем?

– Мне интересно. Я сам еще не могу до конца объяснить, почему я это делаю, – Лео задумался, – это не каприз, который я могу себе позволить. Что это? Я не могу понять. Но очень хочу.

Понимаешь, Крис, я хочу понять. Как это возможно? Не быть знакомым с человеком! Не знать его! И так чувствовать! Что это? Жизненный опыт, страдания? Или что-то свыше?

– Ну-ну. Я тебе без всего этого скажу, – Крис постучал пальцем по книге. – Она встречалась с Барбарой, – немного помолчав, Крис добавил, – или с Мадлен.

– Барбара не будет нарушать запрет. Слишком дорого. А Мадлен сейчас не до меня. Она познаёт азы сюрреализма с каким-то художником, то ли в Африке, то ли в Америке. А заодно приобщает его к жизненным реалиям.

– А ты откуда знаешь?

– Откуда? – Лео ехидно усмехнулся. – Мадлен не то, что в ресторан, в туалет без прессы не ходит.

Лео тяжело вздохнул и замолчал. После недолгих размышлений он как-то очень доверительно и искренне попросил друга:

– Крис, у меня к тебе большая просьба. Ты можешь встретить Марию сам? Мне хочется услышать её честные ответы на твои вопросы. Я понять хочу.