Метро 2035: Ящик Пандоры

– Ты ж не японец, ты под еврея косишь, потому сделаю скидку, отрезать не буду, – пояснял Макс, снова надевая кастет. – У тебя же нет пятидесяти пальцев, нет ведь? Ну во-от, – заключил Белявский и с размаху опустил кулак, размозжив кастетом мизинец бармена. Мойша истошно завопил, дернулся всем телом, скользнув обратно за стойку, увлекая Макса за собой, но Адвокат, вцепившись в уже искренне раскаявшегося должника, вывернул окровавленную руку обратно.

– Нет, я все отдам. Скажи Королю, я отдам! – задыхался от боли Мойша-Михаил.

– Один палец за десять патронов, проценты. Понимаешь? – Макс снова замахнулся для удара теперь уже по безымянному пальцу.

– Не-ненада! – заголосил бармен, вырывая руку.

– Максимка, а ты чего?.. Зачем так?! – увлекшись, Белявский не заметил, как в бар вошла сестра, вечно шнырявшая за ним рыжим хвостом.

– Симка, – выпалил он, не оборачиваясь, – я работаю. Уйди.

– Ему же больно! – скривилась девушка, глядя через стойку на баюкающего руку бармена. – И не правильно… вот так. Максим, пойдем, – Сима, держа в правой руке тонкую спицу с куском зажаренного мяса, потянула брата к выходу. – Катала сказал, что тебя Король зовет. Пошли.

* * *

– Ну, кого застрелил-то, снайпер? Рефлексы в норме, в тебя шмаляют – отвечай! – над своей же шуткой рассмеялся пахан.

– Не видел, – Макс сидел перед Королем, не поднимал глаз, явно не от стыда за содеянное. А от неуверенности, добил ли в темноте, да и кого, собственно, и сам не знал.

Сергея Михайловича по кличке Король Максим никогда не боялся, но сейчас в его кабинете, сам не зная почему, чувствовал себя виноватым, будто и за ним косяк. За свои поступки – в чем бы они ни заключались – надо отвечать, так отец учил. Значит, правильно. Но смотрящий начал разговор совсем с другого конца.

– Пойдешь на Третьяковку, требуется аккуратно разузнать, что слышали там о покойнике нашем. Понял задачу, Адвокат? Вопросы задавать – самому не отвечать. Справишься?

Странный вопрос: если Король дал задание, оспорить его нельзя. Тем более рядовому бойцу обсуждать-обдумывать решение пахана по рангу не положено. Так что это «справишься» совсем не вопрос. Приказ.

– Слушаюсь, Сергей Михайлович.

Сам же Макс подумал: «Легко сказать: разузнай!»

Но придется выполнять приказ, тем более что самому хотелось разобраться в этой истории ничуть не меньше, чем смотрящему. Карман буквально жгла загадочная и непонятная бумажка, отданная умирающим брамином. Вслух же Макс спросил:

– А что спрашивать-то? Конкретнее бы.

– Все, что люди расскажут: что брамин там делал, куда идти собирался. Брамин – человек заметный, как и фраер с полной сумкой патронов, про такого обязательно кто-то слышал, что-то видел. Грабанули его в перегоне – это и ежу понятно. Со станции он, поди, целехонек ушел. Хотя думаю, что скорее с Кузнецкого старик приперся, чем с Новокузнецкой… Но начни оттуда. А вот если и там ничего не узнаешь – пойдешь дальше. Короче, я хочу отследить весь путь этого лохматого и расписного, от самого Полиса. Понятно излагаю?

«Полис. Возможность попасть туда, узнать про отца, да не просто так, а с заданием от пахана – это же полный карт-бланш!» – сердце в груди Максима забилось от нахлынувших эмоций.

– Про отца разузнать хочешь? – будто прочитав мысли, Король огорошил вопросом. Максим боялся спросить, чувствовал, что может сейчас услышать что-то новое, но как найти верные слова?

– Вы ведь с Боровицкой пришли? – продолжил Сергей Михайлович, покачиваясь на стуле.

– Да. – Хотя Макс плохо помнил, вроде, после Боровицкой и еще где-то бродили.

А смотрящий хозяйственно хранил в памяти все, поэтому и занимал свое место достаточно долго. Король встал из-за стола и, не глядя на Макса, стал прогуливаться по кабинету, вспоминая те дни:

– Тогда Арбатской Конфедерации с Полисом и в помине не было… Военные пытались установить централизованное управление, а люди с перепугу защищали свои станции от всех подряд, и с оружием и голыми руками. Полный бардак и анархия, может, помнишь?

Максим всего не помнил. Зато в память врезалось, как была суматоха, было страшно, его вместе с другими детьми женщины уводили подальше в темный переход, где громко рассказывали сказки и читали стихи. А со станции доносилась стрельба и гулкие раскаты взрывов… Сейчас, конечно, Макс понимал, что взрослые таким образом пытались защитить их совсем не счастливое детство от реальной жизни, но хрен там, не получилось. От жизни не сбежать.

– Не знаю, почему твой отец с Боровицкой ушел, но отсюда ни на шаг не двигался, до того дня… Тебе сколько было, когда сиротой остался, десять?

– Побольше… – отец в восемнадцатом году исчез, его искали и не нашли, точнее, не опознали какое-то обгоревшее тело в перегоне, немало там жмуриков лежало в те времена. А потом родилась Симка, мать ее, не то отцова жена, не то вдова, сильно болела и тоже долго не протянула. И лучшее, что могло ожидать Максима, – компания беспризорников, уже с малолетства выбирающий себе бойцов Роман Евгеньевич, сердобольная тетка Клава и блокпост в глубине туннеля…

– Да, я хотел бы узнать что-нибудь, может, кто вспомнит, – и чем черт не шутит. Неужели в огромном Полисе никого не найдется, который жил бы там с самого начала и помнил что об Анатолии Белявском?

– Сначала дело, Максим. Свои вопросы тоже можешь задавать, будешь у нас шпионом с легендой! – Сергей Михайлович, глядя в упор, улыбнулся, но тут же косматые брови сошлись в прямую линию. – Без выкрутасов там, смотри! Если бы я хотел послать тупого быка, то тупого бы и послал. Сечешь? Надеюсь, что не ошибся в выборе, и ты мозги последние не порастерял со своим приятелем-картежником на посту. Короче, головой работай больше, чем кулаком. Оно и здесь не вредно, а уж в Полисе и подавно, если туда путь приведет… Дерзай, пацан.

Максим под впечатлением от разговора поднялся со стула и уже было подошел к двери, чтобы уйти, как его окликнул Король.

– Макс, а-а что там с должником, как его… Мойша вроде, да?

– Все пучком, Сергей Михалыч, я поработал… – сам того не замечая, Макс потер ободранный кулак, – если до завтра бабла не будет, то Утюг бар себе заберет и должок Мойши уплатит, в двойном размере – с процентом за неудобства.

– Ну и хорошо, – улыбнулся Король. – Иди.

Глава 2

В дорогу

Выйдя из кабинета в раздумьях после разговора, сам того не замечая, Макс очнулся только у обитой жестью двери с кривой надписью краской «Адвакат», именно так, с ошибкой, через «а». Так и не призналась сестренка, она ли намалевала, или все-таки из братвы кто пошутил, пометив контору. Сколоченная из драгоценных досок и ржавых листов жести комнатушка три на три метра – их с Симкой личные апартаменты – в одном ряду с другими такими же. Тесно, но жить можно.

Серафимы дома не оказалось. «Как всегда у подружек-торговок ошивается», – автоматически решил Макс, повесив куртку на гвоздь и сдвинув в сторону занавеску, разделявшую комнатушку на, так сказать, женское и мужское общежитие, плюхнулся на свой топчан, уставившись в потолок.

По жестяному с бляшками ржавчины потолку, медленно перебирая лапами, ползла жирная, с ноготь, мокрица. Макс фокусировал на ней взгляд, переваривая события, случившиеся всего за несколько часов. Стрельба и труп старика не в счет, что, мало ли такого? То-то и оно, что хватает. Но вот поход возможно до самого почти легендарного Полиса, возможность узнать хоть что-то об отце… Да и бумажка эта. Протянув руку, пошарил в кармане висящей куртки и выудил смятый клочок. Развернул, вглядываясь в расплывшиеся каракули, света не хватало. Крохотная лампочка, служившая освещением комнаты и миниатюрным солнцем для «цветка» – ветки с набухшими почками в кадке с землей, – светила едва ли в треть накала. Тяжело поднявшись, Макс поднял свою кровать и подпер обрезком трубы.

Под кроватью, занимая добрую половину ее длины, лежал чернильно-черный ящик с вьющимися проводами и торчащими через один металлическими штырями. Бумага на штырях почти высохла. Макс пошарил в углу, выуживая трехлитровую пластиковую канистру, и вылил половину грязной, буро-желтой воды, обильно смачивая обмотки батареи. Послышалось легкое шипение. Вернув кровать на место, Макс немного подождал, пока лампочка разгорится, и снова прочел записку. Неровно оборванный сверху край закатался внутрь, сгибы стерли несколько строк и букв, и вообще, листок выглядел, словно его чуть ли не каждый день перед сном вместо книги читали. Что же такое нужное для себя, но тайное от других, там видел покойный? Максим вчитался в более или менее знакомые слова, перемежающиеся почему-то цифрами прямо посреди предложений: «…в соответствии с утвержденным планом работ просьба обеспечить своевременную транспортировку изделия, направляемого для проведения испытаний… в установленные сроки, не позднее 3 июля 2013 г.». Дальше стало чуть интереснее, когда некто начал пугать «особыми условиями», изложенными в «приложении А – черт, буквы стерлись – 2035сс-13, совершенно секретно, экз. № 2 и 3, на 27 листах каждый, в первый адрес…». Уй, епта, хренотень-то какая! Требовалось еще и задействовать при погрузочных работах сотрудников, имеющих соответствующий уровень допуска и ознакомленных с инструкцией… Максим подумал, что тут и для чтения необходима отдельная инструкция, без нее смысл мог понять лишь сам брамин, так до конца и не разобрался, почесал в затылке и улегся, натянув до подбородка кусачее шерстяное одеяло – усталость брала свое.

Во сне Макс слышал, как пришла Сима, тренькнула железными кольцами сдвигаемая занавеска, за стенкой бормотал сосед, наверное, снова объевшийся каких-то эдаких грибов, скреблись мыши и свистел сквозняк. А еще ему снился сон, он видел отца таким, каким запомнил будучи семилетием пацаном: высоченный, могучий, подпиравший плечами свод метротуннеля. Но вместо лица родителя клубился туман.

Проснулся Макс, как от пинка, и совсем не отдохнувший, будто не спал вовсе. Протерев слипшиеся ото сна глаза, Макс обнаружил сидящую напротив надувшуюся, как мышь на крупу, Серафиму.

«Видать, кто-то рассказал про задания Короля», – решил Максим, натягивая свитер.

– Шныря сказал, вы в туннели пойдете, а куда? – Симка шмыгнула конопатым носом.

«Шныря растрепал. Падла. Хотя…» – подумал, шнуруя ботинок, Макс, вслух же ответил:

– Да, пахан зарядил. Грит, ты самый смекалистый-башкавитый, метнись кабанчиком на Кузнецкий, узнай че-как.

– Не придуривайся, Максимка, ты так не разговариваешь. Это из-за старика, да?

Адвокат внутренне скривился: сестра собиралась расплакаться. Нет, женские и любые другие слезы его никогда не трогали – крови в его жизни было всегда больше. Но вот перед слезами Серафимы он пасовал.

– Ну-ну, Рыжик, я ненадолго, – он, не вставая с койки, перетянул к себе на колени Симку с уже набухшими влагой глазами. Прижал к груди, как маленького ребенка. – Вот увидишь, схожу туда-обратно, и вернусь, ты даже не заметишь, пока с подружками-торговками болтать будешь, – уговаривал Максим, гладя по темному золоту косичек.

– Правда, быстро вернешься? – оторвавшись от братского плеча, Сима подняла заплаканные глаза.

– Конечно! – твердо соврал Макс, потому как сам в этом уверен-то и не был. – Все разузнаю, все запомню. А Шныря мне помогать будет, прикрывать. Он, конечно, брехло, но боец, что надо.