Вслед за тенью. Книга первая

Глава 11 Лев вышел на охоту

Оставшись наконец одна, я убрала на прикроватную тумбочку покрывало с широченной постели, аккуратно его сложив. И, раздевшись до маечки и трусиков, легла на упругий ортопедический матрас, обтянутый кипенно-белой простынёй. Спрятавшись под тёплым одеялом, как в теплом уютном домике, я в мгновение ока провалилась в крепкий беспокойный сон.

Я просыпаюсь в тёмной, совершенно незнакомой мне комнате. Осторожно провожу рукой по простыни. Пусто. Но простынь еще хранит тепло чьего-то тела. Я одна, но тут совсем недавно явно кто-то спал. Осознавать это так необычно… Потому что никто раньше никогда не спал со мной в одной пастели. То, что я в одиночестве, почему-то напрягает. Рождает неприятный холодок в груди. Беспокоит. Очень. Видимо, всему причиной полнейшая тишь вокруг и непроглядная темень. В комнату не проникает ни шороха, ни чьих-то шагов, ни разговоров из-за ее пределов, ни шума ветра, ни дождя, ни стрекота сверчков – ничего. Абсолютно. Полный, давящий вакуум. Ощущаю себя в бункере. Вглядываюсь в беспросветную темь и улавливаю вдали едва заметные очертания окна. Спросонья закрываю глаза. Тру их кулачками. Открываю и вглядываюсь повнимательнее. Теперь я могу видеть четче.

Различаю контуры постели, на которой лежу. Она просто огромная – реально на полкомнаты. В углу справа что-то возвышается. Комод или что-то похожее… Не пойму, что именно, но вижу, что на его поверхности что-то есть. Что это? Жмурюсь. Из стороны в сторону несколько раз верчу головой. Снова открываю глаза и вижу на возвышении, похожем на комод, нечто миниатюрное, расставленное полукругом.

Припоминаю, что в спальне у родителей уже встречала нечто подобное. Но после того, что с ними случилось, дедушка убрал все подчистую, включая и сам комод.

Напрягаю память. В ней всплывают обрывки воспоминаний. Я вижу себя маленькой. Вижу, как по-партизански вхожу в спальню к маме с папой. Мне явно не больше шести. Потому что папа еще с нами. Уже давно рассвело, но они еще спят. Сони… Не тревожу их. Подхожу к комоду у окна. На нем стоят фигурки. Они красивые. Мне очень нравятся. Мама называет их «нэцкэ». Их недавно подарил нам один гость.

Осторожно беру одну, аккуратно провожу пальчиком по испещренному морщинками лицу старца и любуюсь красотой камня. Мама почему-то называет его «слоновой костью». Она объяснила, что фигурки сделаны из рога слона. Мама сказала, что он называется «бивень». Правда, из объяснений мамы я так и не поняла, зачем слон подарил людям свой рог? Разве они ему не нужнее? Мама тогда рассмеялась и сказала, что слон просто добрый и любит делать подарки. Вдоволь налюбовавшись фигуркой старичка, ставлю фигурку на место, оборачиваюсь и вижу, что папа уже проснулся, но лежит тихо, чтобы не разбудить маму, и улыбается мне…

«Может, и в этой комнате такие?» – мысленно предполагаю я. Но спросить не у кого, а разглядеть фигурки в темноте все равно не удастся. Поэтому теряю к этому интерес.

Мое внимание снова привлекает окно. Оно явно чем-то занавешено. Чем-то плотным, не пропускающем и лучика света. Что это? Жалюзи? Я напрягаю зрение, вглядываюсь и замечаю, что нет – не они. Это что-то, похожее на штору, которая берет начало от высокого потолка и массивными фалдами спускается к полу. Даже ложится на него темным объемным веером. Эта преграда скрывает абсолютно все, что творится за окном. Причем настолько капитально, что не могу понять, ночь сейчас вообще или день.

«Чья это комната? Как я здесь оказалась?» Не помню…

Осторожно выбираюсь из постели и делаю несколько шагов к окну. Хочу отодвинуть тяжёлую завесу и заглянуть за границы темноты. Шаги моих босых ног гулким эхом отдаются в тишине. Становится зябко и совсем неуютно. Плотная штора не сразу, но поддаётся.

Похоже, за окном какой-то сад. Большая его часть скрыта во мраке. Приглядываюсь и обнаруживаю неясные очертания высоких кустов. Они тянутся по обеим сторонам от тропинки, слабо освещённой тусклой луной. Эта неровная дорожка убегает вдаль – к высоким деревьям, едва различимым во мраке. Они растут так близко друг к другу, что создают иллюзию глухой стены. На задворках мрачного пейзажа тоже заметен холодный сизый свет. Словно маломощный прожектор, он едва освещает верхушки деревьев, оставляя в густой тени их высокие мощные стволы и голые ветви.

Неожиданно я чувствую, что в комнате уже не одна. Замечаю неспешное, едва уловимое в темноте движение в мою сторону. Отвлекаюсь от удручающего вида за окном и поворачиваюсь на звук шагов. Настораживаюсь, замечая силуэт статного мужчины. Он осторожно и почти бесшумно подходит всё ближе и ближе ко мне. Еще пара шагов – и он рядом со мной. В полумраке комнаты с трудом различимо его лицо. Кто он? Странно, но его присутствие меня ни капельки не пугает. Его аура успокаивает, будто внушает мне, что всё будет хорошо. И мое напряжение начинает быстро рассеиваться. Мне навязчиво кажется, что мы знакомы, но я никак не могу вспомнить, когда и где мы встречались раньше.

Вдруг в пространстве между нами рассеивается темнота. Будто кто-то включил слабый свет прямо над нашими головами, милостиво предоставив мне возможность хотя бы чуть-чуть разглядеть своего визави. Я вглядываюсь. Он очень высок и мощен. Под свободной темной одеждой угадываются широкие плечи и мощный торс. Лицо его не внушает мне страха. Удается разглядеть очертания высокого лба, прямого носа и мощного подбородка. Я чувствую, что мой гость напряжен и сосредоточен. Слишком. Будто вынужден решать задачу с несколькими неизвестными.

Вдруг перед нами материализуется большая шахматная доска. На ней – фигуры. «Белые» расположены по мою правую руку, «чёрные» – по левую. Я различаю их по коронам на фигурках «королей». Хочу развернуть доску белыми фигурами к себе, но не получается: пальцы каким-то странным образом проходят сквозь доску. Эта странность никак не позволяет за нее ухватиться, как ни пытаюсь. Слышу короткое «нет» и понимаю, что не играю эту партию. Могу лишь наблюдать за ее ходом.

Смотрю на поле. Оно видно нечётко. Приглядываюсь и замечаю, что это начало партии. Все фигуры ещё на доске, «побитых» нет. Мужчина отрывает от меня цепкий взгляд и переносит его на поле. Фигуры вдруг начинают светиться изнутри, будто подчиняются его немому приказу. Теперь они переливаются золотом, будто внутри каждой включился неведомый источник энергии. Кто его включил? Неужели мой молчаливый собеседник? Свечение от фигур озаряет черно-белое поле доски.

«Время пришло», – словно сквозь вату, вставленную в уши, слышу негромкий голос своего гостя.

Его гибкие пальцы касаются золотого «короля». Фигура, к которой он прикоснулся, вдруг начинает переливаться попеременно то белым светом, то отливать золотом. Подумав, мужчина выставляет вперёд «коня» из войска «короля», которого я мысленно отношу к «белым». «Конь» движется буквой «Г» и становится перед рядом светящихся бело-золотых пешек.

Мужчина переводит взгляд на противоположную сторону поля. Там должно находиться войско чёрного «короля», но фигуры отливают только золотом, лишь корона «короля» чернеет. Мужчина касается фигуры «короля», стоящего на противоположной стороне поля, и внутри неё вдруг начинает зарождаться нечто чёрное. Что это? Разве может свет быть чёрным? Я приглядываюсь и понимаю, что фигура иногда мерцает золотом, просто золотое свечение быстро гаснет, а внутри фигуры разрастается «черная дыра». Но вот снова проявляется золотое свечение, и «дыра» исчезает. Возникает эффект пульсации. Будто тёмные силы борются со светлыми.

«Они – как живые. И маскируются, словно хамелеоны. Кто они?» —нечетко слышу собственный голос.

«Это не твоя игра», – доносится до меня недовольный голос моего собеседника.

Незнакомец отрывает фигуру чёрного «короля» от поля и секунду-другую сжимает её в кулаке. «Король» в его кулаке начинает пульсировать чёрно-золотым свечением интенсивнее, будто задыхаясь, а затем вдруг оказывается лежать на боку в центре поля. Словно поверженный.

«Это не по правилам, – удивлённо заявляю я, – Партия не сыграна. Чёрному королю пока ничего не угрожает».

Поднимаю фигуру и чувствую, как нестерпимо она ждёт мне пальцы. Хочется бросить её обратно на поле, но я через силу ставлю её туда, где стояла – на исходную позицию.

Мужчина мне не мешает. Молча наблюдает за моими действиями и кивает, когда черный «король» снова занимает своё место на доске.

«Зачем ты здесь? Всегда поступаешь наперекор», – сквозь глухое эхо снова слышу его низкий бархатный голос. Он смотрит прямо мне в глаза и ждёт ответа.

«Чем он недоволен?» – недоумеваю я.

Прислушиваюсь к своим ощущениям и понимаю, что совсем не боюсь его гнева. Я откуда-то знаю, что незнакомец не причинит мне вреда.

Не дождавшись от меня ответа, он разрывает наш зрительный контакт.

Я снова смотрю на доску и замечаю, что она начинает медленно растворяться в воздухе. Вместе с фигурами. Словно кто-то стирает рисунок на песке. Очень быстро на месте шахматной партии образуется пустота. Я разочарованно вздыхаю. Поднимаю глаза на незнакомца и спрашиваю:

«Почему она исчезла?»

И слышу его ответ:

«Не время».

«А когда оно придет?»

«Скоро».

Снова вглядываюсь в своего собеседника. Пытаюсь его рассмотреть, хоть с исчезновением шахматной доски сделать это труднее. В комнате снова царит густой полумрак. Глаза у него такие… глубокие. Я не могу разглядеть цвета, но их лёгкий прищур интригует меня. Я делаю шаг вперёд и останавливаюсь, натолкнувшись на этот взгляд, как на стену. Это ощущение кажется мне знакомым. Кто-то уже останавливал меня также. Но кто, не помню…

Вдруг в памяти всплывает наш с дедом давний поход в зоопарк. Мы подходим к клетке со львом. Он завораживает меня с первой секунды. Огромный. С огненной гривой. Величественно восседающий на задних лапах. Я останавливаюсь прямо перед клеткой. Настолько близко, что носом касаюсь мощной решётки. Царь зверей проявляет ко мне интерес. Он поднимается во весь свой недюжинный рост и махом оказывается у самой решетки клетки. Возвышается надо мной и с прищуром заглядывает мне в глаза. Во мне совсем нет страха. Ощущаю на волосах и лице его горячее дыхание и борюсь с соблазном прикоснуться к гриве.

Так же, как сейчас горю желанием дотронуться до волос своего собеседника. Зачем – не знаю. Просто хочу. Очень. Волосы мужчины в темноте кажутся угольными, а совсем не огненными, но его внимательный взгляд гипнотизирует так же. Я стою, не шелохнувшись, и восхищаюсь статью незнакомца, его спокойной уверенностью в себе. И его интересом ко мне.... А может, интересом к тому, как я здесь оказалась? Не могу определить…

«Кто ты? – решаюсь спросить я. – Почему не позволил разыграть партию?»

«Это не твоя игра», – строго отвечает он.

«А чья?»

«Моя», – словно издали доносится до меня его ответ.

Делаю шаг ему навстречу и вижу, как он качает головой.

«Не подходи!» – говорит мне весь его облик.

Но я чувствую, что мне нравится его провоцировать. Осторожно делаю несколько шагов по холодному полу и замечаю, как недовольно он хмурит брови.

«Ты должна была остаться под его защитой», – слышу я.

Его голос теперь звучит холодно, как-то отстранённо. Холодный гнев…

Я откуда-то знаю, как умело он способен маскировать эмоции, и редкие случаи, когда они прорываются на свободу – как глоток свежего воздуха для меня… Но гнев? Никогда раньше…

«Я не помню, как сюда попала», – признаюсь честно.

Меня вдруг начинает бить ознобом. То ли от внезапной холодности моего собеседника, то ли от леденящего мои голые ступни пола.