Убежище. Книга четвертая

Пашка увернулся от броска сестры и шутливо спрятался за Ниной.

– Ой, тётечка, спаси! Она и так была натуральная гидра, а с такой кошкой я её прямо боюсь!

Весной темнеет рано, но около дома было светло во всех отношениях.

– Володя, а это? В морозилку? – уточняла Нина.

– Нет! Всё мясо жарим, всё едим, празднуем и радуемся жизни!

– Как мне нравится твой план! – подпрыгивал рядом Мишка.

– Ой, я сейчас за зеленью схожу! У меня в парнике уже и редиска, и всякое вкусное зелёное наросло! – спохватилась Нина, подходя к калитке, когда мясо уже аппетитно запахло.

– Тёть, давай я тебя провожу, а то там на улице мокро. Фунтик из-за того, что булек сейчас на даче нет, заскучал и подрывной деятельностью занялся – объединил восемь луж в одну водяную артерию нашего края! – важно заявил Пашка, явно подражая их с Полей географичке.

– Чего-то мне кажется, что пора нам калитку между участками сделать. А, Нин? – Владимир остановил проходящую мимо Нину. На секунду притянул её к себе и отпустил – не захотел смущать при всех.

Нина очень порадовалась, что освещение на улице традиционно не работает и не видно, какое счастливое выражение у неё на лице.

– Тёть, я в темноте вижу, вообще-то! Не так, как Поля, та в принципе на манер совы, но тоже неплохо, – хмыкнул Пашка. – И вообще-то мы с сестрой Мишкиного отца одобрямс и за тебя рады.

Нина только рассмеялась. Правда, дойдя до собственного участка, изумлённо ахнула.

– Погоди, а где Гирь?

Пашка прислушался и моментально нырнул за дом.

– Тёть, он умнее вас обоих! Вы ещё только решили, что калиточку делать будете, а он уже почти докопал тоннель к компании и мясу!

Пашка ткнул пальцем в обширное мохнатое охвостье, исчезающее под забором. Впрочем, Гирь тут же нырнул обратно и извиняюще завилял хвостом, мол, не смог я, ну, не смог сдержаться!

Когда редиска, зелёный лук, петрушка, укроп и кинза были сорваны, вымыты и красиво разложены на подносе, а запах шашлыков стал уже и вовсе невыносимо привлекательным, Нина и Пашка отправились обратно. Гирь, как приличный пёс, пошёл с хозяйкой, и они уже почти добрались до калитки дома Владимира, как шерсть на загривке Нининого сторожа стала дыбом, и он глухо заворчал.

– Гирь, ты чего? – удивилась Нина.

Зато Пашка всё разглядел отлично.

– Тёть, там собака! Незнакомая собака.

Он посвистел, и в тёплый круг света у калитки ступил лохматый и совсем молодой пёс.

Гирь выдвинулся вперёд, зависнув громадиной над сжавшимся пёсьим подростком, обнюхал его и скупо вильнул хвостом.

Пашка протянул руку навстречу недопёску, и тот испуганно отпрыгнул, тяжело задышал от волнения, от голода, скручивающего внутренности тугим болезненным комком, от умопомрачительных запахов.

– Поговори с ним. Он так сжимается, словно его били! – Нина как-то моментально поняла, что её братцу придётся смириться не только с котёнком, но и с вот этим щенком, которого качает от голода.

Пашка выставил руку ладонью вверх, и пёс снова насторожился. Вроде как ничего, что могло бы его ударить, у этого человека нет, но общение с прошлой хозяйкой расслабиться не давало. Она могла ловко схватить за ошейник и побить даже рукой.

– Нет, не надо! Не уходи, мой хороший! Ты голодный? Да я же вижу, что ты очень хочешь есть! Погоди, мой золотой, мой замечательный!

Нина и не знала, что Пашка может так говорить! Пёс впитывал слова, словно умирающий от жажды, пьющий воду. Он замер, даже не отвлекался на запахи, только слушал, переступая крошечными шажками к человеку, который ТАК с ним говорит.

– Тёть, ну, где вы там! – Поля распахнула калитку и замерла, увидев брата на корточках перед кудлатым псом какого-то подозрительно знакомого вида. Пёс не отшатнулся, не испугался, он просто вложил обросшую морду, похожую на кирпичик с бахромой, в Пашкины ладони и закрыл глаза.

Пашка не плакал лет с двух, наверное. Нет, то есть изобразить он мог что угодно, особенно когда этого требовало дело, но сейчас он обнял за шею СВОЮ собаку и шмыгнул носом.

– Ну, вот и к тебе пришло счастье! – негромко сказала Полина. – Пёс, заходи, я рада тебе!

– Что со мной происходит-то, а, мам? – хмыкнул Владимир, помотав головой. – Чуть сам не пустил слезу! Взрослый мужик, а туда же!

– Володь, с тобой такое хорошее происходит, что я сама плачу и плачу! – Людмила вынесла из дома куриный бульон и грудку, передала всё это Пашке и смотрела, как он кормит пса. А тот трясётся над каждым куском и взволнованно заглядывает в глаза самого важного для себя человека.

– Вылитый Рэсси, только худой совсем! – заметил Мишка, обнимая Тима. Тот уже сходил познакомился с новичком и повилял ему хвостом, явно ободряя.

– Точно! Мишка, ты умный! – Поля одобрительно покивала. – А я всё думаю, на кого он похож.

– У него тут что-то не так! – Пашка гладил рёбра собаки, а потом пёс дёрнулся, а мальчишка испуганно глянул на Мишкину бабушку.

– Дай-ка я гляну! – Людмила умела осматривать сломанные рёбра с минимальным дискомфортом для пациента. – Сломаны два ребра с этой стороны и три тут. Ничего-ничего, мой хороший, всё, не бойся. Так, а тут ссадина и кровь была, засохла и слиплась. Такая длинная царапина, может, от проволоки или чего-то подобного. Тут ушиб – на голове припухлость. Так, а ну-ка лапы… – Людмила ловко осмотрела передние лапищи, которые казались несоразмерно большими. – Он пытался копать что-то очень твёрдое – когти сорваны.

На Пашку смотреть было страшновато. Видимо, именно такое выражение увидели на физиономии Полины те четверо мальчишек в лесу.

– Братец, тихо! – Поля всё прекрасно понимала и моментально утихомирила Пашку. – Врагов тут нет, а ему сейчас надо успокоиться.

– Тёть Нин! Если родители не разрешат его оставить, я у тебя жить буду! – мрачно заявил Пашка.

– Очешуел ты, что ли? – презрительно фыркнула Поля, наглаживая своего котёнка. – Вместе будем!

Тёмная весенняя ночь стала счастливой для многих. Владимир и Нина наконец-то разговаривали о чём-то важном, касающемся их жизни, Мишка обнимал Тима и улыбался Полине, впрочем, довольно бессмысленной улыбкой, сама Поля гладила попеременно Атаку и пришедшего к ней с требованием ласки Гнуся, а Пашка сидел на крыльце, и на его коленях лежала морда крепко спящего пса, нашедшего своё убежище.

– Хорошо-то как! – Людмила чесала за ухом оглушительно поющего Фёдора. – Вот всё взяло и сложилось, нашлось, открылось так, как должно было! Понимаешь, Федь?

– Р-р-разуме-ется! – мурлыкал довольный Фёдор, который был уверен, что как минимум половина успеха во всеобщем счастье – это его личная котозаслуга.

Пашка и Поля были счастливы! Настолько, что даже не вспоминали о необходимости уточнить, а кто именно так измывался над щенком. Нет-нет, конечно, они точно знали, что просто так это никому не спустят, но только не сегодня.

– Неохота мердяком настроение портить! – просигнализировала Поля быстрым взглядом, используя их с братом специальное словечко для особо противных людей.

– Точно! – мимолётно кивнул Пашка.

***

Лидия Семёновна была всего лишь раздосадована. Надо бы поискать нового пса «в добрые руки», но с этим проблем не было! Всегда находятся люди, которые жаждут избавиться от своих собак, утешая себя тем, что «ему там будет лучше». Вот и бывшие хозяева лохматого, смешного и доверчивого эрделя очень радовались, найдя такую добрую, заботливую и ответственную женщину. Вот прямо с первого взгляда было видно, какая она милая, ответственная, чистенькая и аккуратная!

Единственной проблемой была порода. Лидия Семёновна любила, когда пёс у неё сидит не абы какой, а чистокровный. К тому же что-то терять она в принципе терпеть не могла, поэтому утром скомандовала внуку:

– Колька! Иди покличь, может, найдётся этот проклятый пёс!