По эту сторону. Дом с секретом и истинные лица. Часть вторая

– Глупо! – пожал плечами Соколовский.

– Да… но он очень упорный. Он получил образование, пошёл работать, квартиру купил… Ну, всё как человек. Много лет принципиально не принимал истинный облик… А потом мы встретились, и он решил на мне жениться. Причём именно так, как это делают люди – то есть вместе жить и всё такое. Я была против, но он меня убедил, что всё будет хорошо. Год мы прожили отлично, а потом… я поняла, что это выше его сил. Он всё-таки настоящий медведь, что бы там себе ни придумывал!

– Его начало раздражать ваше присутствие? – догадался Соколовский.

– Да. Он сдерживался, но я в его берлоге была однозначно и явно лишняя. Я… я это чую. Ну, чувствую чужие эмоции. Конечно, я всё понимала, хотела уйти, но он извинялся, просил дать ему ещё шанс… Видимо, изо всех сил пытался жить по-людски. А потом… потом я забеременела и поняла, что это конец!

Видимо, Таня выглядела удивлённо, и медведица пояснила ей, доверительно понизив голос:

– Вы же знаете, что медведицы с малышами живут отдельно?

– Да, знаю, конечно… А! Поняла! – Таня сочувственно покосилась на девушку.

– Вот! Медведи могут не просто обижать медвежат, они могут их… Ну, короче, мать никогда не подпустит медведя к своему медвежонку, пусть он хоть двадцать раз его отец! К счастью, Миша не понял, что я беременна, – у него всё-таки обоняние слабое для этого… Иначе точно не отпустил бы – он, несмотря на своё раздражение, всё продолжал мечтать, что мы будем жить совсем как люди!

– Опрометчиво, – сухо отметил Соколовский.

– Да, я знаю… Я скоро буду мамой, я обязана думать о будущем, о медвежатах, а не жить Мишиными иллюзиями, – невесело кивнула она.

– А почему он решил, что вас тут прячут? – уточнила Таня, которую очень интересовал этот вопрос.

– Да это я сглупила – пару раз говорила о том, что есть в Москве такая гостиница, вот он и запомнил.

– А вы его не прредупредили, что уходите? Чего его так подоррвало-то? – заинтересовался Крамеш.

– Предупредила, а как же… Сказала, что больше не могу и не хочу жить такой неестественной жизнью, сказала, что ухожу от него, возвращаюсь в свою нормальную жизнь с нормальными условиями – у моей матери пасека в лесу. Так что я планировала вернуться туда. Мы с ней ладим, и я могла бы жить там. А он… видимо, решил, что я предпочла ему какого-то другого медведя и сбежала в гостиницу с ним. Он всегда очень переживал, что я брошу его из-за его обоняния. Чувствовал себя ущербным.

– А у вашей мамы он вас не искал? – спросила Таня.

– Нет, медведи не любят общаться на чужой территории, да они и не знакомы – мама бы не одобрила такой экстремальный шаг с моей стороны.

– Это никак не является оправданием для нападения. Я уж не говорю о том, что если бы я ему отказал, он мог бы отправиться в людскую гостиницу, сорваться там из-за громких звуков или некачественной выпечки, и… и что бы тогда было? – Соколовский сурово сдвинул брови.

– Ой… это такое было бы… Но я всё равно к нему не вернусь! Мне мои дети дороже! – выдохнула медведица. – Хотя он славный… но…

Таня как-то не могла увязать понятие «славный» и ревущую глыбу, преследовавшую её по пятам, так что старательно отвела глаза от медведицы, внимательно рассматривая узоры на ковре.

Глава 30. Случай неуправляемой лавины

Вообще-то Таня нипочём не могла себе представить, что эта девушка на самом деле медведица. Вот уж насколько она привыкла и к воронам, и к лисам, даже орла видела в обоих образах, но медведи – это всё-таки что-то более крупное, мощное и, что уж там… страшноватое.

«Вот тот тип как медведь – очень даже! А она – невеличка, симпатичная, такая… целеустремлённая».

Что-что, а целеустремлённости в Миле, как звали новую постоялицу гостиницы, хватало с избытком! Сейчас она рассказывала, как её пытались не отпустить в внеплановый отпуск, а она всё-таки его выбила!

– Я ж почему сразу сюда не поехала – я с начальством ругалась. Нет, правда, что такое… Хотели в отпуск не пустить!

Она возмущалась, сверкала глазами, жестикулировала, и Таня невольно улыбнулась – представила этакий напор, направленный на ничего не подозревающее начальство.

– Ой, вы меня понимаете, да? – тут же среагировал Мила. – Вот вы… вы как боретесь с начальством?

Соколовский, с некоторым опозданием сообразив, что он и есть то самое начальство, с интересом ожидал Таниного ответа.

– Никак, – пожала плечами она. – Я с начальством не борюсь, я с ним работаю…

– Это вам повезло. А я – борюсь! Да, так о чём я… Я ж про Мишу! Вы его тут придержите, да? Тогда я могу напрямик к маме ехать! А то она у меня медведица серьёзная, все эти глупости с совместным проживанием не поняла бы однозначно. Короче, если бы он поехал меня у мамы искать, и они бы встретились, не факт, что он бы живым остался. А так… очень даже удачно получилось!

Тут она припомнила, что для кого-то дело закончилось не так чтобы очень удачно, смутилась, но ненадолго, и уверенно продолжила:

– А вы… вы ему скажете, чтобы он меня не искал, да?

– Нет. Это уж вы сами с ним объясняйтесь! Не хотите лично, можно по телефону, но без посредников! – холодно ответил Филипп.

Было очевидно, что Мила этим ответом недовольна, но так как переубедить Соколовского она не могла, то пожала плечами и уточнила:

– Так я пойду, да?

– Ну, идите, – кивнул Соколовский.

А когда за этой уверенной и крепко сбитой медвежьей особой закрылась дверь, пробормотал:

– Можно подумать, я её сюда звал и тут держал… Не люблю медведей!

– А их тут много? Ну, таких… – решилась уточнить Таня.

– Меньше лис, но имеются, конечно, куда ж без них?

– А они все такие… эмоциональные?

– Нет, вообще-то медведи весьма уравновешенные типы. Медведицы более эмоциональны, ну, вы видели… Но тоже прекрасно собой владеют, иначе бы много было шума! Правда, они все имеют возможность выхода эмоций – одиночные походы в лес, в горы, на рыбалку куда-нибудь в глушь – это для них обязательный отдых. Короче, им необходима возможность побыть собой и наедине с собой, в своей шкуре, подальше от людей, от цивилизации.

– То есть то, чего у нашего… визитёра, как выясняется, не было, – задумчиво произнесла Таня.

– Выходит, так, – Соколовский задумчиво порассматривал подчинённую, а потом произнёс: – Я должен перед вами ещё раз извиниться – вы едва не пострадали из-за постояльца.

– Ну, это же не ваша вина. Насколько я понимаю, вы его проверили, а то, что у него срыв случился, никто предугадать не мог!

Таня достаточно проработала ветеринаром, чтобы понимать, что есть вещи, которые предусмотреть попросту невозможно!

Вспомнились некоторые случаи из практики, когда, казалось бы, полностью контролируемая ситуация из-за нескольких совпадений превращалась в неуправляемую лавину!

«Вон хоть как мы на практике анализы крови у коров брали… – Таня прямо воочию увидела, как от меткого удара рогами вылетают две доски в расколе – деревянном коридорчике, куда загоняют коров для манипуляций, из пролома выныривает башка особо вредной бурёнки, которая ловко достаёт ничего не подозревающего Таниного сокурсника, и тот летит кубарём, врезаясь в противоположную стену и собирая на себя по дороге всю грязь в коровнике. А она сама? Стоило ей перегнуться через раскол, чтобы дотянуться до шеи очередной коровы, как та поддела её рогом и резко подняла голову, пришпилив к верхней доске. Хорошо ещё, что на крики примчались сокурсники и сумели отцепить от Тани вредную скотину. А ещё хорошо, что было холодно и плотная одежда не дала корове нанести более серьёзные повреждения. Обошлось синяком, который начинался от солнечного сплетения и расплывался до середины живота.

– И вообще-то корова может весить до шестисот килограммов, бык – до восьмисот! А мишка… ну, по-моему, раза в два меньше! Так что когда махине размером в ДВА МЕДВЕДЯ с преотвратительным характером надо сделать прививку, шкуру не проколоть, игла гнётся, все конструкции, к которым его фиксируют, скрипят на последнем издыхании и дают дуба, а ты сама судорожно думаешь, куда ж от этого паразита, если что, спасаться, то сразу понимаешь, что никакой гарантии безопасности в нашей работе нет и быть не может! Так то бык. А если ещё припомнить карликового кроличка, который когтями задних лапочек едва-едва не добрался до моей вены? А милейшую кисоньку, после которой нашему хирургу пришлось накладывать кучу швов на кисть и предплечье? И если бы это ещё было чем-то уникальным! Это так… навскидку.

Таня не собиралась устраивать показательные выступления перед Соколовским, чтобы усугубить его чувство вины. Ну, действительно, как он мог бы вычислить такое сочетание роковых факторов в абсолютно благонадёжном, положительном, до сих пор тишайшем и миролюбивом постояльце?»

Соколовский усмехнулся: