Мандарин на снегу

А мне захотелось подняться вместе с Глебом в его комнату и ловить каждое его движение. Как он снимает с себя рубашку, как моет под краном руки, как причесывает свои густые темные волосы. Сердце вновь напомнило, что оно умеет танцевать, и я схватилось за горло, чем вызвала подозрительный взгляд Виктории.

– Татьяна, с тобой все в порядке, что – то ты покраснела?

– Это от жары, – кивнула я, улыбаясь непонятно чему и улавливая легкие шаги, спускавшиеся по лестнице.

Он вошел с влажными волосами, в белой простой футболке и светло – голубых джинсах, мои ноги подкосились, и я плюхнулась на жесткий стул.

– Рассаживайтесь, прошу! – пригласила Лидия Николаевна. – Глеб, сходи, пожалуйста, за папой в его жилище.

Он как – то неохотно кивнул, но с места не сдвинулся.

– Я могу сходить, – вызвалась я в надежде, что Глеб пойдет вместе со мной.

Но он продолжал стоять на месте.

В небольшом, каком – то кукольном домике, было чисто и уютно. Покрывала, занавески, подушки на старом диване – все в оборках и веселых цветочках – делали две небольшие комнаты весьма кокетливыми, больше подходящими для проживания английской вдовушки.

Николай Семенович уныло сидел в плетеном кресле. Плечи его были опущены, взгляд устремлен в пол, бандана валялась в углу, а голова блестела большой загорелой лысиной, лишь сзади сиротливо болталось несколько вьющихся прядей. Мужчина постарел лет на десять, после нашего утреннего знакомства.

Что могло с ним произойти? Казалось, должен был радоваться – приехал любимый сын, с которым они долго не виделись.

– Николай Семенович, как у вас уютно! Просто пряничный домик! А меня послали за вами, все уже за стол садятся. Мы окрошку сделали, а Натка, то есть, Наталья Сергеевна наливку привезла. Все вас ждут! – Я все говорила, но старик продолжал рассматривать свой пол, не поднимая на меня глаз.

– Вам плохо, может вызвать врача или пригласить Лидию Николаевну?

– Все в порядке, девочка, со мной все в порядке. Если меня все ждут, то я сейчас буду. Я так понимаю, что ваш покер на сегодня отменяется в честь приезда дорогого гостя? – Последняя фраза прозвучала немного иронично.

– А вы не рады приезду Глеба? – Отважилась я спросить.

– Да, я не рад приезду Глеба! – Четко отчеканил старик и его взгляд не выражал ничего хорошего. – У вас еще есть ко мне вопросы?

– Извините, нет! Меня только послали вас привести, – я окончательно растерялась.

– Я услышал ваше приглашение.

– И что?

– Господи! Да приду я сейчас, – сжалился надо мной Николай Семенович.

За столом, не дожидаясь нашего возвращения, уже весело стучали ложками, в рюмках светилась вишневая наливка. Лидия Николаевна не сводила с сына счастливых глаз, лишь моя Виктория по – прежнему, хмурилась.

Я взглянула на Глеба и снова задохнулась от горячей волны. За те несколько минут, что я его не видела, он стал еще красивее. Рядом с ним стул оказался свободным, но я выбрала тот, что стоял с противоположной стороны стола. Сидеть рядом, чувствовать его так близко – нет, боюсь, мое сердце это не выдержит и мне придется ловить его на тарелке. А вот находиться напротив, смотреть, как он ест, как разговаривает, смеется – это я еще смогу выдержать. Хотя, тоже достаточно сложно.

– Танечка, может, вы сядете рядом с Глебом, он будет за вами ухаживать! – Перевела на меня взгляд Лидия.

– Нет – нет, я не привыкла к ухаживаниям, – ответила я довольно глупо.

– Давай, Танюха, я тебе плесну наливочки, расслабишься? А то, вон, как тебя штормит. – Тихим голосом предложила сердобольная Натка.

Я схватилась за рюмку, как за спасательный круг. Может, действительно пройдет мое наваждение. Что же со мной случилось, почему в голове такой туман и внутри все трясется? Крепко вцепившись в рюмку, я торопливо выпила сладковатую жидкость. Несколько пар глаз с удивлением уставились на меня.

– Ой, простите, – пролепетала я.

Ну, конечно, надо было дождаться всех, выслушать длинный добрый тост за встречу в этом доме. Или, что обычно говорят в таких ситуациях? «Как стыдно, Таня! – корила я себя. – Наверное, так пьют только конченые алкоголики возле пивных ларьков ранним утром. И что теперь подумает обо мне красавец – мужчина? Что меня нельзя будет взять с собой на прием к английской королеве! А с чего я вообще решила, что он захочет взять меня с собой? А как же иначе? Ведь я его люблю! Да, бабушка, я встретила свою любовь! Она пришла, когда я уже ее не ждала. Все случилось, как ты и говорила! Только, как же долго она меня искала! Наверное, надо было пережить тот ужасный переезд из своей отдельной квартиры и переехать к Виктории и подружиться с ее замечательными подругами… Все в этом мире не случайно!»

От этой мысли стало так радостно! Мне захотелось кружиться по комнате, как в детстве, а еще лучше, чтобы меня за руки держал Глеб. Я легко поднялась со своего стула и комната весело начала кружиться, не дожидаясь, когда я займу удобную позицию. Ой, как хорошо! Как замечательно – прекрасна жизнь, в которой столько всего интересного!

Но чьи – то сильные руки стали хватать меня, не давая насладиться движением, на мое лицо шлепнули противное мокрое полотенце. Я поняла – это злая Лидия не хочет, чтобы я любовалась на ее сына. А вот и нет, не тебе одной он должен принадлежать. Я пыталась сбросить с себя мокрую завесу. Вскоре кружение прекратилось, что – то тяжелое сдавило мою грудь и ноги, в глазах стало темнеть, словно черная туча наплывала на небосклон… Только его глаза – два глубоких карих омута все манили и манили меня к себе.

* * *

Очнулась я, когда в комнате горел ночник. Рядом со мной опустив голову на грудь, дремала Виктория.

– Эй, а что тут происходит? – хрипло пробормотала я.

– Очнулась? – бросила на меня недовольный взгляд Виктория.

– Что – то я не помню, чтобы я спать укладывалась.

– А как рюмку махнула, и дебош устроила, помнишь?

– Дебош? Виктория Осиповна, вы о чем?

– Танюша, видимо в твоем организме не хватает каких – то ферментов и пить алкоголь, даже такой слабый, как Наткина наливка, тебе нельзя категорически, особенно в чужих компаниях. Ты тут столько наговорила, – махнула рукой Виктория.

– Что я наговорила? – содрогаясь от ужаса, пролепетала я.

– Да, порядком, – хихикнула непонятно чему моя подруга. – Что ты на прием идешь к королеве и сопровождать тебя просто обязан именно Глеб, как лучший секретный агент. А Лидку ты просишь не беспокоиться, потому что отныне о ее замечательном сыне будешь заботиться ты одна. Ой, Таня, Таня, – грустно вздохнула Виктория. – Что же ты так, милая?

– Мы немедленно уезжаем, – я стала неуклюже выбираться из кучи одеял, набросанных на меня.

Щеки пылали от стыда и беспомощности. Я понимала, что взглянуть теперь на Глеба и его родителей я просто не смогу. «Легче утопиться! Надо же быть такой дурой, чтобы из-за одной рюмки пустить под откос судьбы свое счастливое будущее с тем единственным мужчиной, которого я ждала все долгие годы!»

– Ну, куда теперь – то? Ночь на дворе! Электрички уже не ходят и метро закрыто. А пешком ты меня не дотащишь!

– Я сама пойду пешком. Я дойду! – упрямилась я, сгорая со стыда.

– Утром поедем! Так и быть, встану по – раньше, чего не сделаешь ради дружбы. Не кори себя, Татьянка, все к лучшему. А на Глеба этого не особо засматривайся. Он далеко от нас, так далеко, что ты даже не представляешь!

Но спать я не могла, в голове звучали слова Виктории: «пойдешь на прием к королеве… с лучшим агентом…»

Ой, как стыдно! Я откинула одеяло и спустила босые ноги на холодный пол. «Надо на улицу выйти, постоять на сизой от инея травке, может, заболею и умру»! Но колючее одеяло я все – таки, прихватила с собой, на тот случай, если передумаю умирать.

В доме было холодно и тихо. Я на цыпочках прошла к входной двери, она открылась бесшумно. Я ступила на сырую холодную землю, ноги словно обожгло. Первой мыслью было вернуться в дом – по сравнению с улицей там было даже жарко. Но вспомнив вчерашний вечер, я вновь испытала муки совести и семенящими шажочками стала продвигаться по саду.

Густая тишина сдавила уши, я набрала в грудь воздуха, намереваясь стоять столько, сколько нужно для переохлаждения. Жаль не посмотрела на часы. Сейчас, наверное, часа три ночи. На небе ярко светили звезды. В городе они так не светят. Стесняются, видимо, неоновых огней. Я запрокинула голову и улыбнулась, так мне вдруг стало хорошо и радостно от этой тишины, от того, что вижу это вечное звездное небо.

Ну и ладно, если Глеб никогда больше не посмотрит в мою сторону, главное, что я испытала, это великолепное чувство любви, пусть и так непродолжительно.