Слияние Лун

– Нет, красавица. Я здесь не главный, – он позволил себе улыбку, но лучше бы не делал этого. Не выражающий никаких эмоций взгляд и улыбка плохо уживались на его лице. – Я и так нарушил кое-какие правила в отношении твоего присутствия на базе и если об этом узнают, – мужчина, будто о чем-то задумался, и посмотрел в сторону окна. – Меня могут обвинить в крысятничестве, а это очень жестоко карается. Я сам отрезал не одну голову за это.

Ники передернуло, к горлу подступил ком. Ее воображение тут же нарисовало страшную картину изуверства.

– Мой босс. Он решает все, а не я, – продолжил Кос. – Боюсь, больше ничего сделать нельзя. Будешь находиться здесь, пока за тебя не заплатят.

– А если все-таки не заплатят? – настаивала на своем Ники. И тут же пожалела. В странных глазах Коса промелькнуло нечто, что не сулило девушке ничего хорошего.

– Я распоряжусь, чтобы тебе подключили кабельное, – вместо ответа он кивнул на небольшой плоский экран телевизора, примостившийся на стене. – Не будет так скучно.

После этих слов пират вышел из комнаты. Щелкнул замок, и Ники опять осталась одна.

5.

Местные рыбаки – те самые парни, про которых средства массовой информации всего мира возмущенно говорят, что у берега они рыбаки, а в море пираты, – сидели на бортах длинных продолговатых лодок и болтали ногами.

На берегу, под палящим сомалийским солнцем, на песке, кверху брюхом, лежали огромные морские черепахи. Иногда к измученным черепахам подходили продавцы и поливали их водой или накрывали мокрыми тряпками.

Здесь же, недалеко, местные рыболовы потрошили пойманную ими на рассвете рыбу. Вокруг потрошителей собирались покупатели и рои мух. Рыбный рынок в Босасо жил своей обычной жизнью.

Дамиан прошел мимо уличных торговцев. Путь его лежал немного дальше, к одноэтажному, вытянутому зданию, где тоже торговали рыбой. Но интересовали его отнюдь не морепродукты. Он искал человека, который по некоторым источникам, мог здесь находиться.

В здании рыбного рынка было еще хуже, чем на улице. Почти вся рыба лежала на полу, где ее и разделывали. Пол утопал в крови. Прилавки и стены выглядели, как в фильме ужасов. Вездесущие мухи десятками и сотнями облепляли товар: огромных тунцов, акул, скатов и еще множества других сортов рыб. Мухи были везде и на всем: на рыбе, на людях, на стенах, потолке и прилавках. Это никого не смущало, как и то, что вся эта масса рыбы портилась на глазах, что было не удивительно на такой жаре. Запах стоял удушающий, но ни о кондиционерах, ни о холодильниках здесь речи даже не шло.

Дамиан огляделся. Все продавцы казались ему на одно лицо. Это впечатление поддерживал и внешний вид торговцев, чья одежда была не просто забрызгана кровью, а насквозь пропиталась ею.

– Где он? – вопрос был задан чернокожему парню, по имени Али, одному из телохранителей Дамиана. Гулять по улицам Босасо, как, впрочем, и по любым другим улицам Сомали без вооруженной охраны белому человеку, это значит нарваться на похищение. Белых здесь воспринимали как ходячий товар, объект, за который можно получить выкуп.

Али кивнул головой туда, где в стене виднелась дверь, обшитая металлом и забрызганная, как и все здесь, рыбной кровью.

Процессия из шести человек двинулась в ту сторону. На их пути все расступались. Местные знали, что охранники могут пустить свое оружие в ход.

Тот же парень Али аккуратно постучал в дверь. Через минуту ожидания с той стороны заскрежетал засов и дверь приоткрылась. В образовавшуюся щель Дамиан разглядел лицо мужчины. Охранник о чем-то перекинулся с ним парой слов и их пропустили.

За дверью находился небольшой тамбур, стены которого были увешаны разным оружием, от винтовки до автомата. К удивлению Дамиана, его охранники, без приказа, повесили все свое оружие на крючки, вмонтированные в обшарпанные стены.

Когда встретивший их мужчина убедился, что гости разоружились, он провел их дальше по коридору, где оказалась еще одна дверь. Но в отличие от первой, эта не была обшита металлом, а даже наоборот, имела в центре мутное стекло, пропускающее в коридор свет.

Здесь их провожатый остановился, тихо, будто боясь, поскребся и только после этого приоткрыл дверь, но не зашел внутрь, а лишь что-то быстро протараторил. Ему ответили, после чего он посторонился, пропуская гостей внутрь.

Комната оказалась просторной и неплохо обставленной офисной мебелью. В сравнении с тем, что видел Дамиан снаружи, здесь «пахло» цивилизацией: работал кондиционер, на стенах красовались обои с геометрическим узором, а подвесной потолок с золотым профилем и неоновыми светильниками, создавал ощущение присутствия в каком-то крутом офисе. В углу стоял огромный сейф. На нем небрежно сложены папки с документами. Всё пространство комнаты занимал огромный стол, вокруг которого стояли четыре кожаных кресла. За большим столом сидел мужчина. Он был белым. Не европейцем, а альбиносом. Такого Дамиан совсем не ожидал.

Хозяин кабинета абсолютно точно понял оторопь гостя. Его губы растянулись в ухмылке.

– Здесь не зоопарк и не надо так пялиться на меня, – сказал альбинос на английском. – У тебя есть десять минут, чтобы изложить свою проблему.

– Мне нужно перебраться через Баб-эль-Мандаб, – Дамиан понял, что лучше говорить без проволочек. – Лучше, если твои люди доставят меня в Марса Алам, но я согласен и на Порт-Судан, или другой любой порт дальше Джибути и Эритреи.

– Да, – хозяин сощурил глаза и вновь ухмыльнулся. Потом по очереди постучал разными концами авторучки по столу. – Мои люди ходят через «ворота скорби». Но дальше порта Асэб не суются, и то, потому что там множество островов, где можно укрыться.

Дамиан сжал зубы. Эритрея мало чем отличается от Сомали в плане безопасности, но настаивать на своем – себе же хуже. Он уже и так здесь задержался. А пока Дегдер найдет кого-то еще, кто имеет возможность вывезти белого иностранца из этой забытой богом страны, пройдет немало времени. Да и вряд ли кто найдется. В этом городе все, или почти все, контролируют люди человека, что сидел сейчас за столом и с любопытством, и каким-то нездоровым интересом рассматривал его, Дамиана.

Конечно, альтернатива существовала. Сначала самолетом до Магадишо, оттуда в Уганду, а потом уже в Каир. Но вот в чем загвоздка. Сейчас такой способ, и не беспричинно, был не для него.

– Хорошо, – Дамиан быстро проложил в голове новый маршрут. – Я согласен.

Хозяин кабинета кивнул головой. Другого ответа явно и не ожидалось.

– Цену за эту услугу тебе назовут мои люди, – альбинос опять хищно улыбнулся, показав желтоватые зубы. – Много не возьмем. – Это было вранье, чистой воды. Однако гость никак себя не выдал, и даже не повел бровью. В этой стране, для белых иностранцев, все имело запредельные цены.

Рыбный рынок, вызывавший в его сознании ассоциации со скотобойней, мужчина покидал с облегчением. Когда-то, дядя Дамиана был владельцем мясокомбината в Арагоне, и в детстве, зная о том, что он слишком впечатлительный, брат притащил его на экскурсию в убойный цех, где ежедневно перерабатывали десять тысяч голов свиней.

– Ты ведь не хочешь, чтобы все называли тебя трусом? – ухмыляясь, спросил тогда братец. И Дамиан поддался на провокацию. С тех пор, его воротило от запаха и вида крови, а перед глазами, еще долгое время, стояла отвратительная картина подвешенных на крюках животных и сложенных рядами, уже выпотрошенных тушек.

В отель он вернулся ближе к вечеру. Жара чуть спала, но вездесущая пыль и песок никуда не делись, набившись за воротник рубашки, и даже в карманы брюк. Дамиан давно перестал удивляться, что в этой стране, все иначе. Например, в Босасо, в супермаркетах, привычных ценников на товары вы не увидите. Их просто нет и цену местные либо просто знают, либо спрашивают на кассе. Асфальт есть только на одной, центральной улице, на всех остальных его или нет, или он наполовину разрушен, а на рынке, у лотков, где продают женское белье, которое прямо здесь и шьют, взрослые мужики ведут себя будто школьники, придумавшие, как подглядывать за женской раздевалкой. Единственное, в чем Сомали на острие прогресса, так это наличие электронных платежей, через мобильный. У каждого кафе или магазина есть свой шестизначный номер, на который клиент переводит деньги за полученный товар.

Смыв с себя пот и песок холодной водой, так как горячей местный сервис не предлагал, он спустился в лобби-бар и занял свой столик. Здесь уже собралось несколько человек, проживающих в отеле. Кто-то из них ужинал, кто-то просто сидел на продавленных диванах: разговаривал или смотрел телевизор.

Вскоре, появился официант с заказом и Дамиан опять убедился, что местный повар явно поставил перед собой задачу разогнать всех, и так немногочисленных клиентов. Подали очень скверное мясо, пожаренное на старом масле и переваренный рис. Вкусным оказался только арбуз на десерт. О бокале вина можно было даже не мечтать. Алкоголь в Босасо достать было невозможно.

Провести последний вечер в этом отеле, и вообще в этой стране, вместе с остальными постояльцами, в планы мужчины не входило. Уж лучше опять, в одиночестве, пялиться на себя в зеркало, установленное в его номере, прямо напротив кровати. Но, как оказалось, скучный вечер немного откладывался. За его столик присел Дегдер, местный авторитет, и правая рука «хозяина города», того самого, с которым Дамиану сегодня довелось общаться на рынке.

– Ты подумал над моим предложением? – без обиняков начал тот разговор, уставившись своими немигающими, как у рыбы, глазами на собеседника.

– Дегдер, – Дамиан выдержал взгляд. – Это не предложение. Это просьба. И она сулит мне проблемы. А мне не нужны еще проблемы, у меня их и так полно. Я благодарен тебе за все. Но ведь ты делаешь, то, что ты делаешь, за деньги, а не по доброте душевной. Так?

– Так, – подтвердил сомалиец. Его взгляд буравил собеседника, будто хотел высверлить в нем дырку. – Но тебе это ничего не будет стоить, – продолжал гнуть он свою линию. – Лишь чуть-чуть потраченного времени. Что это, по сравнению с человеческой жизнью, Сетан?

– Да ты философ! – Дамиан даже развеселился. – А я думал торговец.

– Одно другому не мешает, – Дегдер вдруг в несвойственной ему манере закусил уголок нижней губы, признавая, что разговор действительно для него важен.

– Хорошо, – после недолгой паузы согласился Дамиан. – Но ты сделаешь так, чтобы мое путешествие через «ворота скорби» было безопасным – раз, – его указательный палец согнулся. – Стоимость была не запредельной – два, – и за первым пальцем согнулся второй.

– Даю тебе слово, что так и будет, – не рассуждая подтвердил сомалиец.

– Это не все, – Дамиан прервал его энтузиазм. – Женщину я отдам первому же английскому посольству. Возможно даже в Эритрее.

– Твое право, Сетан. Как только мы получим за женщину деньги, лодка будет готова к отплытию, – сомалиец был серьезен, но во всей его позе чувствовалось некое облегчение. – Я провожу вас до Асэб и лично высажу на берег.

После этих слов он поднялся из-за стола, и, не прощаясь, покинул лобби-бар.

6.

Не прошло и несколько дней, как Ники снова оказалась запертой в той самой каюте, на той самой пиратской лодке, которая привезла ее в Сомали. Кос явился утром третьего дня и сообщил, что теперь у нее новый хозяин. Было неприятно осознавать, что ты просто вещь, которой кто-то владеет и в любой момент может продать, не спрашивая, хочешь ты этого или нет.

– Ты же сказал, что правительству Англии должны сообщить условия моего выкупа! – возмутилась девушка. – Времени прошло всего ничего!

Но Кос даже не посчитал нужным объяснить причину, по которой пираты передумали требовать выкуп.