Я продолжаю жить!

Аташка скинул с плеч чапан и постелил его на землю. Мы сели рядышком, укрывшись от жаркого солнца в тени раскидистого дерева. Ели сочный урюк и угощали Шарика.

– Забавный он у тебя, – улыбнулся аташка, – первый раз вижу, чтобы собака ела урюк.

– А я никогда не видел, как танцуют ягнята, – кивнул я в сторону Цыгана, и мы засмеялись. – Знаешь, ата, когда я вырасту, тоже заведу себе отару, – сказал я серьезно. – И буду пасти ее на этом же лугу, рядом с тобой.

Ата засмеялся, погладил мои черные кудряшки и сказал:

– Хороший ты мальчик, Равилька. Не подарил мне Бог внуков, зато с тобой я не чувствую себя одиноким.

– Ата, а давай истории про облака придумывать?

– Давай. Облака сегодня красивые.

Я поднял голову и протянул вверх указательный палец:

– Смотри, ата, это облако похоже на хромую лошадь в яблоко, а то, другое, вылитый белый барашек. Наверное, у него такая же мягкая шерсть, как у твоих овец. А вон еще один барашек, и еще. Да тут целая отара!

Я даже привстал, пытаясь их всех сосчитать.

– А ты знал, что на море тоже есть барашки? – спросил ата.

– Нет, – удивился я.

– Так называют белые завитки на волнах, потому что они похожи на шерсть барашков.

– А кто их пасет?

– Ветер-проказник, он за ними приглядывает.

– Как бы я хотел увидеть морских барашков! Я ведь знаю названия всех океанов и морей, но видел их только на картинках.

– Погоди, подрастешь немного и обязательно увидишь.

Я снова почувствовал, как теплая ладонь коснулась моей головы.

– Ты, главное, не предавай свою мечту, помни о ней.

– А ты мечтаешь о чем-нибудь, ата?

– Я прожил долгую жизнь, многое повидал, но одну мечту все же хранил в своем сердце. И сбылась она благодаря тебе, – сказал ата и так сильно прижал меня к груди, что я услышал, как стучит его сердце.

Мы просидели в тишине несколько минут. Больше он ничего не говорил. Но я понял, что стал для него не просто знакомым мальчишкой. Я стал ему внуком, о котором он долго мечтал.

Громкий лай Шарика прервал наше молчание.

– Пора идти домой, – с грустью сказал я, – иначе мама будет волноваться.

– Иди, Равиль, еще увидимся, – ответил аташка и заботливо спросил: – Помочь тебе с ведром?

– Нет, я хочу сам, – решительным тоном сказал я и взглянул на небо, чтобы попрощаться с облаками.

Там простирался океан! Облака, как морские барашки, бежали от старого карагача далеко за речку. Я постарался запомнить, как они выглядят, чтобы потом нарисовать. Очень уж захотел сохранить этот счастливый день в памяти аташки. «Нарисую это небо, – подумал я, – и карагач. А под ним себя и аташку. Мы сядем обнявшись и станем считать облака. А рядом будет вытанцовывать черный ягненок по прозвищу Цыган. Думаю, глядя на рисунок, аташка засмеется. И из его глаз навсегда исчезнет грусть».

– Я скоро вернусь, – сказал я аташке, взял ведро и пошел домой.

Глава 2

В тот день у папы был выходной. А выходные обычно мы проводили вместе: рисовали, убирались во дворе или обустраивали мастерскую. Мы сделали ее из старого сарая. Он приглянулся нам сразу же, еще когда мы всей семьей приезжали смотреть дом перед покупкой. И хотя хозяева забили сарай от пола до потолка ненужными вещами, снаружи он выглядел большим, а значит, и внутри могло быть довольно просторно.

– Будет где развернуться, – подмигнул мне папа.

После переезда мы знатно потрудились: вытащили из сарая мусор, покрасили стены, вымыли окно, навесили полки, соорудили верстак и стол для рисования, подправили просевшую дверь и разложили инструменты. За несколько выходных темный сарай превратился в светлую и уютную мастерскую. Оставалось только покрасить наружные стены.

– Папа, папа! – закричал я, входя во двор через калитку.

– А, Равиль, – улыбнулся папа. – Что же ты один пошел за урюком, без меня?

– Хотел показать, что я уже большой и сильный. Такой же, как ты! – ответил я и поставил перед папой ведро спелых ягод.

– И как, тяжело, наверное, было столько нести?

– Тяжело, – признался я и добавил шепотом: – Только маме не говори, пожалуйста.

– Хорошо, – засмеялся папа, – не скажу. Поможешь мне сегодня?

– Конечно, – обрадовался я. – А что мы будем делать?

– Подготовим стены мастерской к покраске. Их надо ошкурить и нанести грунтовку. Держи наждачную бумагу и повторяй за мной.

Я взял кусочек наждачки, встал рядом с папой и стал водить по доскам, как он показал. Ошметки старой краски и пыль полетели во все стороны. Я даже зажмурился, чтобы мусор не попал мне в глаза.

– Не спеши, – предостерег меня папа, – чтобы заноз не нахватать.

Я смотрел на него и восхищался: как здорово у него все получалось! Папа многое умел: и строить, и вырезать по дереву, и рисовать. Он никогда не сидел без дела: все время что-то мастерил, придумывал. А я ему помогал. Вместе мы сделали стол для кухни и стулья. Поставили новый забор и выложили из камней дорожку от калитки к дому. Выкопали маленький пруд и повесили качели. Благодаря папиным заботам в новом доме становилось все удобнее и лучше.

– Равиль, в какой цвет ты бы хотел покрасить мастерскую? – спросил папа.

– В зеленый, – тут же ответил я.

– В какой зеленый? Как цвет травы или в изумрудный, как вода в нашем пруду?

Я перестал шкурить и задумался. Папа знал, что я различаю множество оттенков и даже подписываю все свои карандаши. Внешне их цвета выглядели схожими, но оттенки при рисовании получались разными, поэтому я наклеивал на карандаши бумажки с названиями цветов, чтобы не путать их друг с другом.

– Может быть, покрасим в оливковый? Только не знаю, какой лучше: в темный или светлый?

– А ты покажи на своих карандашах, тогда и выберем, – предложил папа.

– Хорошо, я принесу их. И давай, когда закончим грунтовать, порисуем?