Дом на горе, дом под горой. Рассказы

Славик вздохнул и вернулся в пустую квартиру.

Приближалась полночь. Зазвонил телефон. Кто это? Вроде, все поздравления уже приняты.

Он снял трубку. Голос Веры Полыновой.

– Славик, ты как Новый год встречать собираешься?

– Да никак, – ответил он. – Сейчас улягусь в постель, поставлю телик на таймер и через часок-другой отдамся Морфею.

– Ты с ума сошёл! – ужаснулась Вера. – На улице такая лепота, а он спать собрался! Выходи, в снежки поиграем, а может, и Снегурочку вылепим.

******

Вернувшись утром от подруги, бабушка увидела счастливое лицо спящего Славика и поняла, что в эту ночь случилось настоящее чудо: её тридцатилетний внук, наконец, повзрослел.

А после новогодних каникул Вячеслав Николаевич, директор средней школы, и Вера Дмитриевна, учительница начальных классов, подали в ЗАГС заявление. И пусть теперь хоть кто-нибудь скажет им, что в новогоднюю ночь не бывает чудес!

    1.01.2017

Жива ещё – и радуйся тому

Такого щедрого на снег декабря не помнят даже старожилы – как началось в конце ноября, так и по сей день не кончается. Ладно бы один снег валил, а то ведь ещё и метели через день да каждый день. Что разгребёшь с дорожек в ограде, ветер ночью опять на прежнее место вернёт да ещё так перекрутит, что и не знаешь, с какого боку подступиться к сугробам, от крыльца начало берущим.

Вот запланировала баба Маня на сегодняшнюю пятницу дел выше крыши, но сделает ли хотя бы половину из них? Большущий вопрос.

Через три дня Новый год. Надо и перестирать всё до последней тряпочки, и в доме всё перемыть, и самой в баньке помыться, потому что негоже из одного года в другой грязь тащить. А для всего этого нужна вода. Много её, воды, надобно. Хоть и недалече водокачка, почти рядом, только как до неё добраться? Тут уж дай бог до бани тропинку прорыть да до поленниц, чтобы дровами запастись. Конечно, не сама она воду носить будет, дважды в неделю к ней наведывается молодая женщина из социальной защиты и по пятницам водой обеспечивает. Сегодня тоже придёт. Но и ей, пожалуй, не преодолеть те заносы, что завируха за нынешнюю ночь понастроила. Тут не всякий мужик справится. Вся надежда на то, что трактор дорогу расчистит. В эту зиму администрация, наконец-то, к этому делу отнеслась ответственно, организовала расчистку дороги уже и на нашей Советской улице, где почти одни пенсионеры век свой доживают. А то случись с кем беда, так «Скорая помощь» не проедет, завязнет по самое некуда.

Ох-охошеньки!

Настроение у бабы Мани совсем испортилось. Да и с чего ему праздничным быть? Не те её годы, чтобы ждать чего-то от Нового года. Это когда она молодая была, то надеялась на перемены к лучшему. Долго жила этими надеждами, а потом и надеяться перестала. Поняла тщету своих надежд. Да и что нового принесёт Новый год? Новые цены, которые будут выше старых? Новые болячки, лечить которые в наших даже у наших государственных врачей ей не по карману? Нового президента, который в очередной раз окажется тем же самым?

Правда, не всё так плохо. В новом году ей повысят пенсию аж на целых три процента да при этом к трём сколько-то там сотых приплюсуют. О повышении начали трещать ещё с сентября. Говорили, что раньше, мол, мы добавляли только проценты по уровню инфляции, а сейчас – даже чуть ли на половину больше, поскольку инфляция в этом году всего два процента. Спасибо вам, «благодетели» наши! Низкий вам поклон за такую неслыханную щедрость!

Ох, и дурят же народ! Вообще-то, народ не дурак, считать умеет и давно уже только тяжко вздыхает при сообщении о подобных «благодеяниях».

Ладно, хватит о грустном. Тут дел невпроворот, а она плакаться взялась. Ни в Кремле, ни в Думе, ни в правительстве твои вопли всё равно не услышат. Марш во двор да за работу принимайся! Какое тебе дело до того, что происходит за твоим забором? Жива ещё – и радуйся тому! Радуйся снегу, потому что не совсем ослепла и видишь его, завыванию ветра радуйся, потому что слышишь его. Морозу радуйся и тому, что он не достаёт тебя в твоей избе. Теплу от жарко натопленной печи радуйся, мурлыканью кота Амура. А те, что «радеют» за твоё благополучие, тебе без надобности. Они перед выборами ещё не так «радеть» будут, чтобы ты за них голосовала. Да ну их всех…

Баба Маня потуже перетянула тёплым платком ноющую поясницу, оделась, сунула отёкшие ноги в растоптанные валенки, вышла на улицу. «До обеда надо расчистить дорожки до бани и поленниц, а потом уже и за оградой буду траншею рыть», – решила она и взяла в руки снеговую лопату.

Длинная декабрьская ночь неохотно уступала место холодному рассвету, но он всё же одолел беспросветную тьму. Как ни черна она, а светлый день всенепременно наступит!

    Декабрь, 2017.

Незапятнанная страница

Почему она всё чаще и чаще вспоминает смешного Юрку из той невозвратной ранней юности? Полвека минуло, и много чего было за эти годы. Юрке давно уже пора затеряться в её памяти, он просто обязан был это сделать. Ведь она даже не успела его полюбить, потому что их дружба продлилась всего одно лето. Просто дружба…

Она закрывает глаза, и картины далёкого прошлого, подобно слайдам, сменяют друг друга.

Танцы в клубе. Недавно демобилизованный Юрка в окружении молодых ребят, а поодаль – она с подругами. Он сразу же выделяет её из толпы и провожает домой.

Вот старый деревянный мост через бурлящую Оку, к Ангаре устремившуюся. Огромная луна заливает неоном окрест и плещется в воде. Привалившись к покосившимся перилам, Юрка негромко поёт.

Луна, луна над берегом ласковым светит,

А море, а море целуется с луною….

Они спускаются на берег, садятся в одну из привязанных лодок. О чём велись их бесконечные разговоры, она уже не помнит, но помнит, как преданно смотрел на неё Юрка и как хорошо им было друг возле друга.

Ей – семнадцать, Юрке – двадцать. Их отношения чисты, как родниковая вода в верховьях Саян. Они даже ни разу не поцеловались.

А потом об их дружбе узнал её отец. Он пришёл в ярость. Отец, которого все окружающие считали человеком деликатным и сдержанным, мудрым и справедливым, закатил дочери оглушительную пощёчину, обозвал самыми оскорбительными словами и пригрозил:

– Смотри, шлюха: принесёшь в подоле – собственными руками удавлю! Ишь, с мужиками таскаться вздумала! Я дурь-то из тебя живо выбью!

«Воспитательную беседу» завершила вторая пощёчина.

После этой безобразной сцены она начала избегать даже случайных встреч с Юркой – они ей стали казаться наполненными чем-то невероятно постыдным, грязным, мерзким. Отец – это непререкаемо! Отец – это образец чистоты, непорочности, мудрости!

Потом был институт, возвращение в родной город, замужество, дети. В общем, всё, как у людей. С Юркой за прошедшие полвека они так ни разу не встретились. Даже случайно. От школьных друзей ей известно, что он по-прежнему живёт на улице Подгорной, был дважды женат и столько же разведён. Вырастил дочь и сына. Наверное, она тоже не затерялась в его памяти, если его дочь носит её имя.

Теперь два берега сибирской Оки соединяет бетонный мост, при виде которого ей вспоминается другой мост, деревянный, с покосившимися перилами, а из далёкого прошлого слышится забытая песня.

Луна, луна над берегом ласковым светит,

А море, а море целуется с луною…

Много воды унесла бурная Ока за минувшие полвека, и хорошо, что они с Юркой больше не встретились, ибо нельзя войти в одну реку дважды. Пусть он останется в её памяти тем озорным пареньком, тем весёлым острословом, любителем невинных, без пошлостей, анекдотов и розыгрышей, потому что был самой незапятнанной страницей её жизни.

Из-за острова на стрежень…

– Слышь, Мань, а я в наш сельский ансамбль записалась, – восторженно сообщила Раиса своей закадычной подруге. – Буду исполнять народные песни.

Казалось, не только её глаза, но и многочисленные морщины излучали радость.

– Так ты ж петь не умеешь? – удивилась баба Маня.

– Ну, и что? Я ж не в солистки записалась, а просто в ансамбль. Ансамбль-то как называется? «Русская народная песня»! А я – кто? Народ! Давай и ты, Мань, записывайся.

Баба Маня только рукой махнула.

– Да ну тебя к лешему! Ты ж сама понимаешь, ежели я запишусь, то тебе не видать славы народной артистки нашего села.

В отличие от Раисы, баба Маня умела петь и в советское время участвовала в конкурсах на разных уровнях – от районного до областного. Дошла бы, наверное, и до кремлёвской сцены, но грянула перестройка, потом началось не пойми что. Тут уж не до пеньЯ стало, тут уж выжить бы…

– Ладно, не записывайся, – легко согласилась Раиса. – Но на концерт приходи обязательно. Нам костюмы одинаковые из райцентра привезли. Красивые, расшитые и понизу, и по кокетке.

Ну, я побежала, а не то на репетицию опоздаю.