Золотой ребёнок

Золотой ребёнок
Ольга Тушнова

История стара, как мир. У сильного всегда бессильный виноват. Так было и так, к сожалению, будет всегда. Потому что сила сильного даже не в деньгах и не в совести, а в их количестве. Обратно пропорциональной друг другу, где вторая находится в меньшинстве. Но как доброта спасает мир, так и зло должно быть наказано, на какие бы уловки и изощрения оно ни пускалось и кого бы в свои тёмные делишки не втягивало. Получат все. По заслугам…

Ольга Тушнова

Золотой ребёнок

Глава I.

… Нина шла в никуда. Точнее, шла она, куда глядели глаза. Главное, чтобы как можно дальше от этого города, казавшегося в начале сказкой, а она себе – попавшей в не? Золушкой. Но ведь так же всё и было. Правда, только первые полтора года учёбы в вузе, куда Нина неожиданно для себя самой, всё же прошла по конкурсу, не добрав одной восьмой балла.

Нет, Ниночка и школу окончила с медалью, хоть и серебряной – никак не давался ей этот английский. И, поступив, училась прилежно, пока на неё не положил глаз заведующий кафедрой истории и обществоведения Разумовский Виктор Ильич. Тут бы, конечно, и самой Нине положить что-нибудь на назойливого преподавателя и его прилипчивые ухаживания. Но… Не хватило житейского опыта, да и Нина не отличалась конфликтностью. Порочная, между прочим, практика. И подсказать было некому. Ну, да что уж теперь?..?

А стоило раз уступить, придя заниматься дополнительно домой к Виктору Ильичу, и пошло-поехало. Милые подарки – пеньюар, туфельки на шпильках, хорошие духи. Никогда не виденные прежде рестораны и поездки на выходные на море. Поначалу Нина стеснялась, боясь огласки. А когда дело дошло до угроз со стороны ухажёра вовсе быть отчисленной из академии, стало как-то всё-равно.?

А тут вдруг что за ч?рт – второй месяц Нина не дождалась женских дней, и подташнивало прилично по утрам. Конечно, девушка и раньше знала, что детей находят, отнюдь, не в капусте, но, по наивности думая, что того же типа неприятности Виктору Ильичу нужны будут ещ? меньше, доверилась его опыту.?

Поколебавшись ещё какое-то время, Нина всё же решила сходить к гинекологу. Как и следовало ожидать, визит не оставил шанса сомнениям: беременность 11-12 недель. Увидев запись в карте, что Нина незамужняя, врач предупредила сразу – аборт невозможен. Поздно. И риск остаться бездетной навсегда.?

Услышав «новость», Виктор Ильич первым делом осведомился, точно ли он у Нины был один? Как-будто не знал, что до него она была девственна и вряд ли бы стала рисковать и без того подмоченной репутацией. Тем не менее, бестактность и вопрос преподавателя сразили девушку наповал. При всей своей неопытности Нина осознавала, что жениться на ней никто не собирался. Но слова-то можно было найти и помягче в этой ошарашивающей ситуации.?

Вместо слов утешения Виктор Ильич достал из шкафа шкатулку, выгреб оттуда всю наличность и, положив их в конверт, приготовился отдать Нине. Затем подумал и добавил из секретера несколько облигаций трёхпроцентного займа. Слова, правда гаденькие, всё же нашлись:

?

– Дарю!.. Ну, и, как понимаешь, Нинон, нам придётся расстаться. Более того, тебе нужно будет уйти и из академии. Это я готов взять на себя. Ну, чтобы «без шуму и пыли», – процитировав героя «Бриллиантовой руки», Разумовский протянул Нине конверт. – Этого тебе должно хватить. Не будешь транжирить, хватит надолго…*

… Резкий звук клаксона автомобиля заставил Нину вздрогнуть, – увлёкшись мыслями, она сошла с обочины прямо на шоссе. Слова, которых Нина меньше всего ожидала услышать из уст человека, ещё совсем недавно говорившего совсем другое, застыли на душе камнем.

_____________________

* описаны события 70-х годов ХХ века. Хлеб стоил 16коп. буханка.

Вспомнив их и сейчас, сл?зы навернулись на глаза и, не спрашивая хозяйку, покатились градом. «Дура, сама виновата, чего же ещё…»

Вернувшись на обочину, Нина вновь хотела поднять руку. Но именно эта, резко просигналившая фура, уже остановилась чуть дальше. Открыв правую дверь, водитель улыбнулся и чуть виновато сказал:?

– Прости, если напугал. Сама понимаешь, так же и под кол?са недолго угодить, – но, увидев катящиеся по щекам у девушки сл?зы, изменил тон, – да тут, как погляжу, вселенский потоп! Ладно. Будем успокаивать. Давай, запрыгивай…?

Подождав, пока Нина усядется, парень вытащил из бардачка тонкое полотенце:?

– Чистое, неиспользованное. – Сказал он, протягивая его Нине. – Вожу на всякий случай, может, вот на такой. Ну что, будем знакомиться? Я Михаил…?

От спокойного тона парня, представившегося Михаилом или, как он сказал, «можно просто Мишей», мерного покачивания груж?ной фуры и после пережитого потрясения Нину начало клонить в сон.?

– Можно я немного посплю, – извиняющимся тоном спросила она и, не дожидаясь ответа, прислонилась головой к дверному стеклу.

– Зачем же так? – Увидев, что девушка совершенно без сил, Михаил съехал на обочину и остановил машину. – Полезай на спальник и отдыхай. Я в этот раз без напарника – место свободно… Что это я, в самом деле? Даже в старых добрых сказках сначала нужно гостя накормить-напоить, в бане попарить, а потом уж и расспрашивать. – Миша добродушно рассмеялся вовремя припомнившейся шутке. – Ты только скажи, докуда везти-то тебя?..?

Но Нина, закутавшись в тёплое верблюжье одеяло, уже спала.

Несколько раз оборачиваясь, Миша невольно любовался разметавшимися по подушке её золотистыми волосами, девичьим румянцем и по-детски подсунутым под щёчку кулачком. «Совсем ребёнок, – подумалось ему, – и, должно быть, уже кем-то незаслуженно обиженный…»

?

Глава 2.

… Нина вздрагивала во сне всем телом. Ей снился грозный отец, который наверняка выгонит её из дому, как только прознает, что она «принесла в подоле». Отца Нина боялась, как огня. И было, за что. Истинный коммуноид и домостроевец, он не давал спуску никому: ни лентяям на работе, ни дома родным. Тем любимее была тихая, рассудительная мама.?

Подрастая, Нина долго пыталась понять, что же их в своё время связало: властного отца и мягкую, добрую маму. А когда решилась спросить её об этом, получила резонный ответ:

– Любовь, наверное, доченька. Мне казалось, что мужчина и должен быть таким: сильным и воинственным. Чтобы в любое время мог защитить свой дом, свою семью… А может и вас вот с Алёнкой захотела родить … Он ведь не всегда был таким. Жизнь иногда меняет людей до неузнаваемости. Не пьёт, не дерётся – и то ладно…?

Чего они обе не понимали, как он вообще отпустил Нину одну в чужой город. Пусть и учиться. И вот, надо же такому произойти, – нежданный внук. Худшего не придумать… Сон перешёл в кошмар, когда Нина мысленно представила картину: вот она входит в дом и видит перекошенное от злости лицо отца: «Как же ты посмела, негодная? Где твоя честь, которую я наказывал вам беречь смолоду?.. Вон! Вон из моего дома вместе со своим байстрюком! И чтобы ноги твоей не было! Сдохнешь в подворотне среди крыс и таких же побирушек!»

А вот она видит себя уже в этой тёмной подворотне. В руках у Нины свёрток с ребёнком, а вокруг мечутся тени не то людей, не то сущностей, которые протягивают костлявые пальцы, пытаясь отобрать у Нины е? драгоценную ношу. Но силы неравны. Сущностей намного больше. Наконец, им удаётся вырвать свёрток из Нининых рук. От борьбы одеяльце развернулось, а внутри оказался не ребёнок, а кукла со старушечьим лицом, шипящая ей беззубым ртом: «З-з-зачем ты меня отдала? Какая ты пос-с-сле этого мать?..»

Нина вскрикнула и… И проснулась. Сердце колотилось, как бешеное. Губы пересохли, очень хотелось пить. Девушка даже сразу не поняла, где находится.

Глава 3.?

– Отдохнула? Вот и чудесно, – на неё любопытно и почти уже нежно смотрели два озорных глаза-василька. Из-под смешно взлохмаченной русой чёлки, местами вылезшей в прорези одетой наоборот бейсболки.

– Как спалось-почивалось? На новом месте жених не приснился невесте??

Нина вспомнила, где она, и… расхохоталась, показав пальчиком на Мишину голову. Тот развернулся и посмотрел в зеркало:

– М-да… Хорош… Вот что значит, когда привыкаешь жить один. И зеркало не нужно.?

– Почему один? Ты разве не женат? А кольцо? – Нина показала взглядом на правую руку Михаила.

– Да это так, ерунда. Отвлекающий, так сказать, манёвр. Чтобы плечевые не клеились. Знаешь, кто это такие?

– Не-а…

– Ну, дамочки с пониженной… Слушай, ну их… Ты, наверное, голодная? Да и мне не мешало бы перекусить. – Михаил перестроился в крайний к центру ряд. – Сейчас будет развилка, а за ней метрах в ста хорошее, недорогое кафе. Поедим, там и потолкуем. Хорошо?..

Людей в кафе почти не было: пара дальнобойщиков, – видимо, напарников из припаркованной у кафе такой же фуры да в углу за столиком бабулька божий одуванчик. И если водители фур в придорожных кафе явление обычное, то совершенно непонятным была здесь бабушка. С виду старушка как старушка, но только с виду.

На сто миль вокруг ни автобусных остановок, ни домов в поле видимости нет. Как она тут оказалась, – старенькая, с палочкой? Не выбросили же е? десантом. От человека, собравшегося добраться попутками в более обитаемое место, она отличалась отсутствием хоть какого-либо багажа. Одетая во всё тёмное, она напоминала монашку, но даже монашки, переходя из прихода в приход, и те имеют с собой узелок с пожитками. У бабули же была только палка-трость, вырезанная каким-то любителем из добротного куска дерева. И служила она, видимо, не первой хозяйке, так как ручка была отполирована до блеска.?

На столе перед бабушкой стоял стакан с компотом или соком, и она, то и дело поглядывая в сторону вошедших ребят, отпивала его маленькими глоточками. Впечатление было такое, что эта более чем странная старушка кого-то здесь ждала.?

Пока ребята устраивались за столиком у окна, обсуждали меню, бабушка сидела и не сводила глаз с Нины. Наконец, Миша пошёл делать заказ. Тут-то старушка и подошла к девушке, немного даже напугав е?, – так тихо она появилась рядом. Посмотрев на Нину в упор то ли хитро прищуренными, то ли подслеповатыми глазами, она взяла руку девушки в свои сухонькие ладошки и сказала мягким, совершенно не соответствующим возрасту, голосом с лёгким старорусским акцентом:?

– У табе, милая, на душе камень, дюже забидел давеча чужой табе человек. А ты не серчай, не таи обиду и людей не сторонись. Не все одинаковыя, иныя могут и помочь. А тайну, что носишь в себе, береги пуще глазу свого. Она табе ещё аукнется… – и так же тихо, словно по воздуху, пошла прочь. Оторопевшей Нине показалось, будто она растаяла в воздухе…

Глава 4.?