Хороший дом

Хороший дом
Ольга Васильевна Ярмакова

Есть плохие, «проклятые» дома, и есть хорошие. Хорошие дома тоже по-своему порченые – так заявляет однажды будним вечером местному завсегдатаю городского трактира случайный собеседник. И, порядком захмелев, соглашается поведать историю об одном «хорошем» доме своего города.

Ольга Ярмакова

Хороший дом

– А это местечко ничего. Не находишь? – спросил меня, сидевший за барной стойкой по соседству.

Была среда, около девяти вечера. И оттого, что это была самая середина недели, кроме меня и моего соседа в заведении прохлаждалось ещё три человека. То ли дело пятница. Каждую пятницу здесь аншлаг, даже в субботу сюда не захаживает столько народу.

Я особо не ходок в подобные места, но этот кабак стал исключением. Трактир «Сумрачный гость» не похож ни на одно питейное заведение нашего города. В нём обстановка особенная, глубокая, и люди это чувствуют. Но как с хорошим коньяком нельзя частить, дабы знать цену его благородному вкусу, так и с этой харчевней подобная штука. Чем реже проведываешь «Сумрачного гостя», тем интереснее и незабываемее каждый поход в его бар. И ведь я уверен, что каждый сюда приходит не столько выпить, сколь обогатить себя изнутри новой историей. А трактир, по сути, – обитель историй, которые каждый вечер ждут своих слушателей с одной единственной целью – усладить и поразить воображение.

С некоторых пор я перестал хаживать в «Сумрачного гостя» по пятницам, хотя ещё в прошлом году вечерняя сутолока в пелене табачного дыма и задорного постукивания бокалов, меня опьяняли и дурманили до дрожи. Этот трактир остался единственным в городе, после известного всем запрета о курении в общественных местах, где можно было дымить табаком сколь душе угодно. Но никаких там штучек типа кальяна: этого восточного дурмана хозяин «Гостя» почему-то люто не одобрял. Уж как удалось владельцу обойти всеобщий запрет – история умалчивает, хотя мне и остальным гостям трактира – это до лампочки.

Надо сказать, что хоть наш народец и любитель гульнуть так, чтоб всё ходуном ходило, в этом трактире ведёт себя в разумных пределах. Уважает люд «Сумрачного гостя», да и как не уважать. Ведь попадая внутрь трактира, каждый сам на несколько часов становится сумрачным гостем, окутанным приглушённым мягким светом настенных бра над круглыми уютными столиками вдоль стен. И сизая дымка, струясь по полу мирной змейкой, постепенно окутывает с ног до головы каждого посетителя, и уже она не безликий антураж, а величественная пелена сумрака, в котором роятся пресловутые истории. И эти затейники, словно маленькие мошки, дождавшись своего часа, устремляются в уста одних, чтобы затем выйдя из уст рассказчиков, войти в уши других.

Так вот, в какую-то прошлогоднюю пятницу в самый разгар народной гульбы, мне отчего-то стало тесно и тоскливо среди подобных мне гуляк. И второпях покинув трактир, я зарёкся ходить в него после четверга, что собственно и выполняю до сих пор.

– Так как тебе это место, суда?рик?

Ах да, мой без пяти минут новый знакомец – Михаил, фамилии не запомнил. Я плохо запоминаю фамилии, да и имена не всегда. Вот местность могу с первого раза записать на корочку мозга в мельчайших деталях и не забывать всю жизнь, а с именами просто беда какая-то.

– Безусловно, лучшее в городе, – ответствовал я собеседнику.

Он был не пьян, но в том состоянии, когда алкоголь вводит в благодушное расположение. Я не умею оценивать возраст, но, по-моему, Михаилу было чуть за пятьдесят, хотя может быть и меньше. Опять же, тусклое освещение и лёгкая дымовая завеса скрадывают лета и всё прочее, что с ними связано. Не сказать, что мой знакомец выглядел респектабельно, но и до бедняка ему было далековато. Нечто среднее. А может, мы все в этом трактире выглядим средне. Кто знает, каким меня видят другие?

– Да, такой свободы больше нигде нет, – дружелюбно улыбаясь, кивнул головой Михаил. – Молодец хозяин, отстоял бар. Хоть одно место да осталось, где человек может вольготно себя чувствовать.

Не знаю, как меж нами завязалась беседа, но через пять минут мы дружно пили коньяк, дымили любимыми сигаретами и беззаботно болтали обо всём на свете. Выяснилось, мой собеседник – приезжий торговый агент. Не особо вдаваясь в детали и очевидно узрев в моём молчании одобрение к дальнейшей беседе, он упомянул о своём двухдневном пребывании в городе, который навещал с непонятной мне целью каждые два – три месяца вот уже в течение шести лет.

– Кстати, сударик, – отчего-то Михаил упрямо отказывался обращаться ко мне по имени, – а ты никогда не задумывался, отчего по белу свету столько историй развелось о плохих домах?

– Плохих домах? – переспросил я у собеседника, не понимая сути вопроса.