Измена. Нас больше никогда не будет

– Иди к себе в комнату, разговор окончен.

– Руслан!

– Марьян, я пас, ты знаешь, но с отцом лучше не спорить, он знает, что делает.

– А если мне просто все объяснить? Ведь должна быть причина тому, что происходит? Я должна знать, почему самый родной человек так со мной поступает.

Слезы уже бегут по щекам, всхлипываю, кусая губы. Отец всегда категоричен, резок, я знаю, что он практически никогда не идет на компромисс в бизнесе, за что его боятся и уважают. Но он также может быть жесток к своим детям, я помню, как он запретил Руслану открыть свое дело, какой у них был тогда скандал.

– Наши дела плохи, Марьяна, мы почти банкроты и катимся все ниже. Еще немного, и придется продавать дом, он и так уже в залоге, а там и бизнес.

– Но… но как такое могло произойти?

– Это уже другая история. Ты должна нам помочь, помочь своей семье, потому что ты моя дочь. Ты обязана это сделать.

Было сказано словами, не терпящими возражений. В кабинете повисла тишина, в висках стучал пульс, голова шла кругом.

Как такой хороший день мог стать ужасным?

Я не нашла что ответить, да и любое мое слово не восприняли бы серьезно. Отец уже все решил, пообещал меня кому-то, продал за горстку монет.

Вышла из кабинета, истерика рвалась из груди, побежала в свою комнату, не слыша, как звонит в сумке телефон. Бросила ее на пол, зашла в ванную, закрыла лицо руками, дала волю слезам.

Это несправедливо, это все неправильно. Я не так хотела выйти замуж, я хотела, чтобы было, как у мамы и папы. Чтобы я влюбилась с первого взгляда и навсегда, чтобы меня удивил какой-то парень букетом сирени, и я бы совсем от него потеряла голову.

Я хочу, как пишут в книгах, как снимают в кино. Красиво, страстно, раз и навсегда. Да я даже не то что сексом не занималась, я не целовалась ни с кем ни разу, а мне девятнадцать лет. Почему так вышло? Неужели я такая привередливая или страшная?

Со мной знакомилось много парней, даже звали на свидание, но дальше одного похода в кино или кафе не заходило. Странно, я даже не задумывалась почему.

И вот я, нецелованная девственница, выйду замуж сама не знаю за кого. А вдруг он старый, страшный и извращенец?

Нет, надо с этим что-то делать. Да пусть мы потеряем дом, будем жить в маленькой квартире, пусть у меня не будет личного водителя, я пойду вместо учебы работать. Пусть будет так, но я буду счастлива, я буду свободна.

Мысль пришла неожиданно.

Дикая. Странная. Ужасная.

Но стоило попробовать. Я ведь девственница, отец знает, а что если тому жениху нужно именно это? Необходимо срочно избавиться от этого досадного недоразумения, и тогда никакого замужества и никакой свадьбы.

Умылась холодной водой, на часах уже было три часа дня, собрала распущенные волосы в высокий пучок, посмотрев на себя в зеркало, набрала знакомый номер.

– Марат, это я, нет, я ничего не забыла. Ты можешь зайти ко мне? Хочу переставить стол ближе к окну. Да, спасибо, я жду.

Руки тряслись, когда, сняв блузку, начала расстегивать лифчик, кинула его в сторону, достала из гардероба белую облегающую футболку. Моя подруга Сабина пришла на той неделе на лекцию именно так, сказав, что забыла белье у нового ухажера. Все парни смотрели на ее торчащие соски как голодные волки.

Было неловко, но это должно сработать, посмотрела в зеркало, соски торчали как надо, но хотелось их прикрыть. Снова распустила волосы, и именно в этот момент раздался стук в дверь.

Глава 2

– Я не понимаю, о чем вы меня просите, Марианна Николаевна.

– Да чего тут непонятного, нужно просто передвинуть стол.

– Куда?

– К окну, конечно, там лучше падает свет.

– Но там кровать.

Вот же глупый какой.

Стою, как дура, в короткой юбке в этой футболке, кусаю губы от волнения, а водитель лишь отводит взгляд, стараясь вообще не смотреть в мою сторону.

Такими темпами я девственности лишусь к Новому году. Самой, конечно, страшно до жути, вот не так все должно было быть у меня. Я хочу по любви, чтобы страсть через край, чтобы до мурашек, как в романах, как в красивом кино.

Хочу встретить мужчину и понять, что он мой, что он тот единственный которому я буду принадлежать всегда. Кто-то скажет, что я наивная, что так уже не бывает, а я хочу и не все равно, кто и что думает.

– Так надо отодвинуть кровать, помоги, – встала на колени, специально выгибая спину, юбка задралась, Марат наверняка увидел розовые трусики.

– Хм… но… Погодите, я помогу, я сейчас.

Ну, наконец-то, он хоть сдвинулся с места и не стоит столбом. Марат наклонился, начал двигать кровать, у него это получалось хорошо, но мешали ковер и тумбочка.

А я начала разглядывать парня – вполне так ничего, есть что-то в нем восточное, темноволосый, короткая стрижка, четкий профиль, густые ресницы. Лет, наверно двадцати пяти-семи. Сейчас мужчина был сосредоточен, губы плотно сжаты, но все так же не смотрел в мою сторону.

– Марат, постой, – осмелев, положила ладонь на его руку.

– Что? Уже не двигать? – но вместо того, чтобы посмотреть на меня, он уставился на наши руки.

Я вообще ничего к нему не чувствую, вот совсем ничего, словно это мой брат. А сердце должно трепетать, ускорять свой ритм, дыхание – быть частым и прерывистым, а щеки – гореть огненным румянцем.

Так рассказывала Сабина о каком-то своем очередном поклоннике совсем недавно. Сабина у нас самая ветреная и влюбчивая среди моих подруг. Она такая с детства, мы знакомы с первого класса, ходили в одну частную школу, а сейчас учимся в одной группе в университете.

Так вот, она влюбляется раз в месяц, глупо улыбается при этом, не вылезает из телефона, но вот совсем недавно стала серьезной и говорит, что вот сейчас это у нее настоящая любовь.

А вот я не знаю, какая она – настоящая – на самом деле. Но чтобы меня не выдали замуж за не пойми кого, ради спасения бизнеса, я должна принять волевое решение. Не думаю, что тому человеку нужна «бракованная» невеста, будем надеяться, что не нужна. Дядечка все узнает, я сама ему расскажу при встрече, пусть тащит к доктору, он все подтвердит.

– Марат, я нравлюсь тебе? – села на пол, потянула водителя за собой.

– Марианна Никола…

– Просто Марьяна, я же говорила, что ты можешь называть меня по имени, прошлый водитель так и делал. Так, нравлюсь?

Парень был так близко, теперь смотрел в глаза, а я все ждала, что вот-вот в животе начнут порхать бабочки, и произойдет что-то еще, например, он меня поцелует.

– Да, очень, очень нравитесь, извини, нравишься, – голос дрожит, это уже хорошо.

– Тогда я хочу попросить тебя об услуге.