Отец (не) моего ребенка

Иду, а у самой ноги с каждым шагом становятся все тяжелее. Будто к ним привязали пудовые гири. И на сердце тоскливо.

Правильно ли я поступаю? Да, это жертва во имя спасения сына… Но все же…

Еще непонятно, почему клиент один пришел. Почему не с женой? Или ей все равно, кто выносит их ребенка?

Погруженная в мысли, не замечаю, как переступаю порог. Дверь за мной закрывается. Поднимаю голову и понимаю, что мы остались втроем в маленьком кабинете: я, Анна и незнакомец в маске.

– Присаживайтесь, – Анна Игоревна кивает на свободные кресла, сама же занимает место за столом, на котором стоит открытый ноутбук и принтер. – Сейчас все оформим.

Мои руки слегка трясутся. Я сажусь и зажимаю ладони между коленей.

Мужчина устраивается напротив меня.

– Сухомлинская Екатерина Павловна, – зачитывает Анна. – Вдова. Полных двадцать семь лет, здорова, вредных привычек нет, наследственных заболеваний нет. Одна беременность, одни роды естественным путем. Ребенку четыре года, абсолютно здоров.

Она продолжает перечислять мои данные, а я не знаю, как скрытья от этого холодного, немигающего взгляда.

Незнакомец пугает меня. Смотрит так, будто я вещь, а он приценивается. Или нет, будто он уже купил меня и хочет использовать.

Но я выдерживаю. Приказываю себе успокоиться и выпрямляю спину.

Нельзя забывать, зачем я здесь. Все ради Ильюши и Настеньки. У меня нет других вариантов. Даже если придется идти торговать собой ради моих детей – я сделаю это.

И не важно, что Ильюша мне не родной по крови. Зато я любила его отца больше жизни. Сергей погиб, оставив меня с двумя детьми на руках.

Не успела я свыкнуться с мыслью, что его больше нет, как у Ильи – его сына от первого брака – обнаружилась наследственная болезнь!

Сказать, что я была в ужасе – ничего не сказать. Но больше всего боялась, что у Насти будет тот же диагноз.

Врачи убедили меня, что дочь в безопасности. А вот Илью нужно срочно спасать. Искать донора. А где его взять, если отец погиб, а родная мать в бегах?

Был еще вариант – взять материал от неродного донора. Но цена вопроса почти двадцать тысяч евро! Это нереальные деньги.

За полгода я оббила все пороги, какие могла. Но мало кто хотел помочь вдове, у которой ничего нет за душой: ни денег, ни связей. Да, есть квартира в центре, доставшаяся от мужа. Я думала ее продать, но оказалось, что Сергей успел написать завещание на Илью. Нотариус объяснила, что он в своем праве, ведь эта квартира принадлежала ему до того, как мы поженились.

Так что я не смогла даже взять в банке кредит под заставу. А время поджимает, врачи сказали, что Илье срочно нужна операция! И я должна достать деньги любым путем!

– Вдова? – мужчина с интересом разглядывает меня. – Что случилось с вашим мужем?

– Авария на работе, – говорю, сглатывая комок.

– Кем он был?

– Промышленный альпинист…

– Соболезную.

Судя по равнодушному голосу, ни черта он не соболезнует. Я для него просто мясо, и ему плевать на мои чувства.

Анна что-то печатает, потом начинает жужжать принтер, выдавая бумагу. Она собирает листы в две стопки и протягивает нам, каждому по одной.

– Итак, вот договор в двух экземплярах. Прошу внимательно прочитать, проверить все данные и подписать. После этого мы сможем начать процесс.

Мужчина даже не смотрит в бумаги. Сверлит меня. Я же удивленно читаю:

– Тут указано, что суррогатная мать должна жить в доме клиента. Но…

Он перебивает:

– Это мое условие.

Поднимаю на Анну растерянный взгляд. Ее губы беззвучно шепчут:

– Соглашайся!

– В доме достаточно места, – добавляет мужчина.

А затем небрежным жестом касается маски.

* * *

Я вздрагиваю и пораженно вздыхаю.

Он ее снимет сейчас?

Нет, не снимает. Просто поправил.

Синева его глаз завораживает, гипнотизирует.

Чувствую себя как кролик перед удавом.

– Я согласна, – говорю хриплым от волнения голосом.

Отправлю Настю к бабушке. Моя мама будет рада повозиться с внучкой. А я буду их навещать. В конце концов, никто не сможет посадить меня под домашний арест, это противозаконно. Но лучше обговорить это прямо сейчас.

– Скажите, я смогу навещать дочь? Она будет жить у моей матери в Рассветном.

– Рассветное? Это ведь в нашем районе? – мужчина на секунду прикрывает глаза. Потом кивает. – Если беременность будет протекать без осложнений. Но с сопровождением.

– С сопровождением? – удивленно смотрю на него.

– Разумеется. Вы же не думаете, что я не приставлю охрану к такому ценному объекту?

О как! Я уже не мясо. Меня повысили до ценного объекта.

Даже не знаю, то ли рассыпаться в благодарностях, то ли швырнуть договор в эту маску и хлопнуть дверью.

Тише, Катя, тише. Не нервничай. Возьми себя в руки. Это все ради Ильи.