Кукла затворника

– Куклы – вот его страсть. И если кто-то вдруг испортил бы одну из его девочек (еще он их доченьками иногда называл), я думаю, он мог бы выйти из себя и ударить.

– Увы, эта тоже ошибочная версия. Павла Иванова убили.

Наталья испуганно вскрикнула. В голове такое не укладывалось…

Барановский сокрушенно покивал головой. Да, да убили.

– Из-за его коллекции, да? – прошептала Наташа.

– Она на месте.

– Странно.

– Почему?

– Павел не пускал в дом тех, кто не разделял его интереса к куклам. Он даже не общался с такими людьми. Но убийца как-то проник в квартиру. Дверь вроде бы цела. Значит, сам открыл ее?

– Да. Замки не взломаны. – Он резко замолчал, насупился. Глаза потухли… Эти его удивительные глаза… Теперь они казались светло-карими. Наташа не сразу поняла, что Василий просто задумался и обратил взор внутрь себя. – Вы хорошо помните всех «деток» Павла?

– Более или менее. По именам нет, но внешне, пожалуй.

– А у них и имена есть?

– Тем, кто их не имел изначально, Павел давал свои. Последняя его «девочка» звалась Катти. Именно на ее смотрины он пригласил меня.

– Взглянете на коллекцию?

– Да, конечно. Только попью сначала. Можно воды? – И она указала на графин, стоящий на столике. Василий подал его ей вместе со стаканом.

Пока Наташа наливала воду и пила ее, рассматривала опера. Что-то в нем ее цепляло. Вроде ничего особенного, бывают мужчины и интереснее, а глаз не оторвать. Маленькая толстенькая Наташа с юных лет обожала красавчиков. Непременно высоких и белокурых (Скала – исключение). Нынешним ее идеалом являлся кумир четырнадцатилетних девочек Егор Крид. Она даже шоу «Холостяк» с его участием смотрела. Василий же Барановский совсем не походил на няшечку Крида. И все же он очень ее привлекал. Глаза необычные, волосы пусть и не светлые, но красивые, волнистые. Ноги не длинные, зато какие ровные, крепкие. В шортах бы на Василия посмотреть…

«Замуж тебе надо, девонька, – с укором сказала самой себе Наташа. – Человека убили, ты находишься на месте преступления, а мысленно мужика раздеваешь!»

Но что она могла с собой поделать? Уже почти двадцать шесть, никаких отношений, кроме случайных, с тем же Сальваторе. А женского счастья хочется!

Наталья украдкой бросила взгляд на правую руку Василия. Кольца нет, но это ни о чем не говорит. Многие мужчины не носят обручалок. А есть те, что живут гражданским браком.

Но от этих мыслей Наташа отвлеклась, увидев кровавое пятно на линолеуме, а также обведенный чем-то (мелом, наверное?) силуэт. Значит, тут убили Павла?

– Наталья, сколько раз вы бывали в гостях у Иванова? – услышала она голос опера.

– Дважды. Я вроде говорила. – Неужели он не верит ей и пытается подловить на лжи?

– И оба раза он проводил вас сюда?

– Да.

– Но квартира двухкомнатная. А тут спальня. Почему сюда?

– Здесь же куклы.

– Я бы поместил их в гостиной. Чтобы не смотрели на меня своими реалистичными глазенками.

– Просто вы не коллекционер. Я тоже. У меня всего одна фигурка. Но она стоит на прикроватной тумбочке. Я просыпаюсь и желаю доброго утра своему трубочисту.

– Больше некому?

Как воспринимать этот вопрос? К уголовному делу он отношения не имеет, не так ли? Значит, Василий пытается узнать, одна ли живет Наталья…

Он тоже заинтересовался ею?

Пока она придумывала, как лучше ответить, они зашли в комнату, и Барановский отвлекся на своего коллегу. Он что-то показывал ему на экране профессионального фотоаппарата. Наташа не стала им мешать. Подошла к стенке. В ней куклы стояли. Не все, но большинство. Только на нижней полке сидели три деточки. Их повреждения нельзя было устранить до конца, и они не держали равновесия. Все куклы были хороши. Каждая по-своему. Но Наташе нравилась, пожалуй, самая неказистая. Это красноармейка. Другие в пышных платьях, а эта в косоворотке и штанах из брезента. Волосы натуральные, но явно конские. А на щечке пятно.

– Классная она, да? – услышала она голос Василия.

– Зоя.

– Она же казашка. Скорее Лейла или Сабира.

– Павел так ее называл. Он очень любил и ценил ее, хотя она и недорого стоит. К тому же не антикварная, а винтажная, такие он не собирал. Но Зоя ему досталась от бабки. По-моему, ее саму так звали.

– С нее все и началось? – Наташа пожала плечами. Об этом ей Паша не рассказывал. – Все куклы на месте?

– Двух точно не хватает.

– Каких?

– Во-первых, горничной.

– Минутку! – Барановский выбежал из спальни, а когда вернулся, в его руках был пакет. В нем – та самая горничная. Но не в своем привычном виде.

– На ней кровь? – взвизгнула Наташа, поняв, что за бурые пятна покрывают саму фигурку, ее одежду и волосы. Опер кивнул. – Да, это она.

– Лежала рядом с трупом.

– Она дорогая. Павел иронизировал на тему того, что единственная прислуга в его доме стоит дороже королев.

– Ясно. А еще какой вы не увидели?

– Последней.

– Той, которую Иванов демонстрировал вам три дня назад? Катти, кажется?

– Именно.

– А где она стояла?

– Когда я пришла, она лежала в коробке. Фанерной, старинной. Обитой изнутри бархатом. Для коллекционеров все важно, в том числе коробка. Даже она увеличивает ценность.