И путь порой бескрайний

«И чего я раньше не ходила сюда? – спросила я саму себя мысленно. Говорить вслух не хотелось, казалось, что от моего голоса момент общности с лесом рассыплется пересохшим лепестком. – Здесь свежо, просторно, ярко и так свободно».

В лесу можно почувствовать себя ничтожным человеком, но именно это осознание помогало не рехнуться. Единение с природой в лесу происходило неосознанно и всепоглощающе. Казалось, что сама земля теплее в том месте, где я лежала.

*

Проснулась я довольно рано от того, что замёрзла: видимо, костёр потух давно. Несмотря на тёплые ночи, спать на голой земле была не лучшая идея. Пришлось поскорей подняться и размяться, отчего я хоть немного согрелась.

Припасы из рюкзака быстро исчезали, но я решила, что это я перекусывала в дороге, но сильно отвлекалась на виды, чтобы заметить это. И почему-то я стала рассчитывать, что в ближайшее время выйду к какому-нибудь селению: деревеньки в нашей области были частыми, но малонаселёнными.

Ото сна не на кровати голова была ватная, но я вспомнила, что ночью слышала неясные голоса и шёпот, словно меня кто-то пытался дозваться, тихо и неуверенно. Меня смутило подобное воспоминание. Но тем не менее я списала его на сон. Сон про бабушку, которая звала меня на помощь. И эта мысль меня ободрила, заставила уверенней пойти вперёд, дальше.

Тропинка закончилась давно. И сейчас я шла по наитию. Вероятно, это не лучший способ найти зацепки, но других идей у меня не было. Никаких признаков бабушки я не находила. Никаких следов человека так же не было. Точнее вначале были: то тут, то там можно было встретить отпечатки ботинок, или сломанные ветки, или срубленные деревья, или мешки с мусором, или кострища с разбросанными вокруг остатками еды. Сейчас же передо мной был подлинный лес. Чистый и открытый. Приглашающий углубиться в него, чтобы узнать, разведать. Но что именно? Не задумывалась над этим, а просто следовала вперёд.

К середине второго дня я выбралась к воде. Это было одновременно долгожданно и неожиданно. Речушка была неглубокая и медленная, кристально чистая она открыто показывала песчаное дно, словно довольный пёс живот. Речку можно было с лёгкостью перейти вброд, но я пошла вдоль неё.

Сгустились сумерки, которые застали меня врасплох. И вновь я не решила, что здесь делаю, и когда собираюсь идти обратно. Но от усталости и долгой ходьбы хотелось спать, и я стала присматривать место для ночлега. И как только я подумала про сон, недалеко от меня на берегу показалась огромная ива. Она была поистине величественной. Возможно, её корни тянулись прямо под этой самой речкой и получали воду в таком количестве, что и не снилось другим растениям.

Когда я дошла до ивы, погас последний луч света, и в мире снова стало темно.

Разведя недалеко от дерева костёр, я расположилась на сон. Запасы закончились. У меня ничего не осталось. Казалось, что по пути, я лишнего не ела, чтобы экономить. Но вот, ничего нет, только бутылки одиноко болтались в рюкзаке, да и то воды в них было на самом дне. Это было странно. Потрогав дно рюкзака, я не обнаружила протёртостей или дырок.

Ночью снова слышались голоса. Наваждение? Сон? Прямо во сне меня пробрал озноб и ощущение, что за мной следят. Резко проснувшись, как от ужаса, я поражённо осмотрелась.

– Что за?..

Вокруг того места, где я спала, трава выглядела выжженной, но при этом мокрой. Стало жутко. Кто мог выжечь траву таким ровным кругом? Ещё немного и достало бы до меня! Вот глупая! Мне-то казалось, что я в безопасности в лесу, а здесь ошивались какие-то жуткие личности и пытались меня запугать. От страха и голода закружилась голова, и я, резко и нервно дёрнув застежку рюкзака, решила поискать в нём хоть какой-нибудь перекус, но рука наткнулась лишь на змею.

Змею?!

Рептилия зацепилась, обвила моё запястье, словно приняла меня за еду. Но я не хотела быть завтраком змеи! Вытащив руку из рюкзака, я начала ею судорожно трясти, чтобы гадина от меня отцепилась. В этот момент я забыла все предосторожности и наказы о том, что при встрече со змеёй нельзя делать резких движений. Мной овладел первобытный страх! Не хотелось, чтобы змея меня укусила, и я думала, что в тряске ей сложно это будет сделать.

И действительно. Не укусив, рептилия отцепилась от моей руки и шлёпнулась наземь. Успев радостно воскликнуть, я быстро отскочила в сторону, надеясь, что она ещё не пришла в себя. И только я собралась сверху стукнуть по ней рюкзаком как змея… изменилась.

Только что на земле, прямо предо мной была коричнево-чёрная, хоть и маленькая, но отвратительная змея, и вот теперь… её не было. На этом же месте сидел маленький человечек и попеременно держался то за голову, то за живот, словно его укачало. Меня сковал ступор: что это за чертовщина? Не понимая, что происходит, я решила всё же закончить начатое: стукнуть неизвестное существо рюкзаком. Но оно решило по-другому.

– Да что ж творишь? А ну прекрати, – прохрипело существо, часто дыша и косо посматривая на меня.

Удивлённо вскрикнув, я опустила рюкзак: разумных существ, – ну или которые хотя бы умеют разговорить, – мне ещё не приходилось бить сумками. Да и начинать не хотелось.

– Вот же бешенная. Никто тебе не говорил, что нельзя так обращаться с домовым? – просипело существо, тяжело поднявшись на ноги. Человечка качнуло, и он опёрся маленькими ручками о колени.

– С домовым? – от шока у меня получилось выдавить из себя только шёпот, как будто благоговейный. Хотя я просто находилась под впечатлением от происходящего.

– Ну а кто перед тобой по-твоему: водяной? – человечек снова выпрямился и пошёл к откатившейся в сторону бутылке. – Ха, да если бы ты столкнулась с ним, тебя бы давно утащили под воду. Тебе повезло, что я за тобой увязался.

– Повезло? – клятый шёпот. Человечек же может подумать, что я на самом деле благоговею перед ним.

– Ты что, глупая? Раньше не была такой. Неужели город тебя изменил? – человечек вопрошающе уставился на меня, явно ожидая ответа. Литровая бутылка была чуть меньше его, отчего существо смотрелось так, словно бутылку нарочно кто-то увеличил. На деле же всё было наоборот: обычная бутылка, маленький человек. И это было… нереально.

Не дождавшись от меня ответа, домовой с лёгкостью открыл бутылку и опорожнил её. Меня всё ещё не отпускало: что происходило? неужели этот маленький и невзрачный человечек действительно домовой? почему же тогда он вначале был змеёй? они что, и такое умеют делать: превращаться в животных? Такого мне бабушка не рассказывала. А может она об этом и не знала?

– Ну что, так и будем стоять, пялиться друг на друга? – человечек подбоченился. И я поймала себя на мысли, что рассматриваю его: по человеческим мерках он выглядел молодо, не было у него ни бороды, ни седых волос, ни старческой скрюченности, словно домовой был уменьшенным тридцатилетним мужчиной. Возможно именно из-за этого он пошёл со мной? Возможно, старый домовой просто дождался бы новых жителей, или нашёл бы новый дом. Если у них такое практикуется.

Волосы его наверно были по плечи, но от того, что они спутались, я не могла сказать наверняка. Тёмно-серый пиджак в полосочку, под которым виднелся воротник водолазки, был местами пыльный и с заплатками. Коленки на штанах, очень смахивающих на треники, были немного оттянуты. На ногах домового виднелись маленькие, миленькие ботиночки. Но лицо его было необычным, запоминающимся: большие, блестящие, чернющие глаза смотрели на меня с не меньшим интересом.

– Если ты домовой, – начала я медленно приходить в себя. Домовой же кивнул, подбадривая меня продолжать, – то что ты делаешь в лесу?

– Как что? Одну хозяйку я потерял, вторую я уж решил не выпускать из виду.

– Присматриваешь? – прищурилась я.

– Ну, да, – бросил домовой, замявшись.

– Зачем? – уточнила я.

Домовой посмотрел на меня внимательно. Вдохнул. Глянул наверх, на кроны, что молчали, будто тоже прислушиваясь. Выдохнул. Недовольно поджал и так тонкие губы и покачал головой.

– Понимаешь. Вот пропала бабушка. И я-то знаю: сама она не ушла бы из дома, оставив хозяйство без присмотра, – домовой недоверчиво глянул на меня. – Она не предупредила ни меня, что уйдёт надолго, ни тебя. Спустя долгое время я понял: тут дело нечисто. Да вот беда, никому не мог рассказать о подозрениях. Да ещё ты не приезжала. На тебя была хоть какая-то надежда: мало ли хватило бы духу узнать что. И вот спустя, – домовой стал загибать пальцы и возвышать голос на каждом слове, – осень! зиму! весну! ты сыскалась. Молча прибралась, резко подготовила сумку и тоже куда-то пошла! Что мне оставалось делать? Конечно я подумал, что ты отправилась искать зацепки. Но если бы и ты пропала, то мне нечего было бы делать в бесхозном доме.

– Дождался бы новых хозяев, – стала я придумывать отговорки.

– Новые хозяева – новый домовой, таковы правила, – отрезал домовой.

– Оу, поняла.

Словам домового я верила, как и в него самого. Разве можно не верить в то, что видишь собственными глазами? Одно дело слышать байки про потусторонних существ и домашних помощников, а другое дело носить два дня их в рюкзаке. Правда был ещё вариант с помешательством, но чувствовала я себя вполне неплохо.

– Но разве ты не зачахнешь вдали от дома? – поинтересовалась я.

– Э-э, нет, – протянул домовой. – Дело в том, что я нахожусь с тобой – хозяйкой дома. И пока ты жива, жив и я. Тут всё просто. Так что мне осталось привести домой либо тебя, либо найти бабушку, и привести её домой. И тогда со мной всё будет хорошо.

– То есть ты залез в рюкзак только для того, чтобы не пропасть без хозяина? – нахмурившись спросила я.

– А что в этом такого? – искренне удивился домовой. – С первичными потребностями у меня всё в порядке, а вот в безопасности я себя не чувствовал.

– Справедливо, – не могла я не согласиться. – Ну ладно, если у нас одна цель – это хорошо. Только за два дня я ничего не нашла.

Мы оба замолчали. Человечек осматривал лес, а я решила снова покопаться в рюкзаке. Домовой ахал и охал, словно никогда не видел лес. Он осматривал каждый кустик, трогал мягкую траву, которая местами полностью его скрывала, и обнюхивал рядом растущие маленькие белые цветы похожие на звёздочки. Далеко он не отходил: боялся то ли за себя, то ли за меня.

Сидя на голой, немного прохладной земле, я шарила рукой по дну рюкзака. И наконец мне попалась дырка в подкладке. Аккуратно расковыряв её, я вытащила батончик, который там спрятался. Из меня вырвался победное «ага». И молниеносно, словно по волшебству, рядом со мной оказался домовой.

– Чур делим поровну, – его голодные глазки не упускали из виду несчастный батончик.

– Ещё чего, – воскликнула я. – Во мне веса больше.

– А во мне энергии и магических сил. Если не отдашь мне большую часть батончика, то в следующую ночь не буду тебя спасать от водяниц, – начал торговаться домовой.

– Каких водяниц? – рука с батончиком безвольно упала на колени.