Виновата судьба. Жить и умереть – это закон. Иметь дело с судьбой – нечто очень сложное…

Брайан перестал топтать «убийцу лёгких», как он любит называть сигареты, и зло заговорил:

– Что случилось? Не хочешь объясниться? Дверь хлопнула так громко, что затряслись аж фарфоровые ангелы на камине, – поправил козырёк кепки, ожидая от меня раскаяния и ответа.

Я, ничего не ответив, вновь полезла за новой сигаретой.

– Перестань ты! – недовольно изрек брюнет, легко забрав у меня всю пачку. Смотрел на меня так, словно я сделала что-то нехорошее, и в итоге осталась безнаказанной. Мои прогнозы на счет того, что он будет в ярости сбылись. Хотя, он скорее разочарован.

– Чего тебе нужно? По-моему, я не просила за мной ухаживать, не так ли? Чего вам всем вообще от меня нужно? – почти плача, но с ухмылкой на лице я схватилась одной рукой за голову. Взглянула на бледное сырое небо. Запустила пальцы глубже в волосы, массируя кожу головы. Так меня всегда успокаивала и мама. Массировала мне голову и гладила по волосам.

– Мне просто нужно знать, что случилось? На сколько я помню, перед окончанием школы ты пообещала себе и мне больше не курить. И что я сейчас вижу?

Знал бы ты, Брайан, на самом деле, насколько трудно быть одинокой жвачкой в этом мире горячего шоколада и сахарной ваты. Быть изгоем в своём же теле, от чего на душе просто не может быть покоя. «Сигареты – эффективный способ продолжать радоваться жизни и жить» – этот слоган придумало моё подсознание, ибо без сигарет я смазливое существо, которое вот-вот захлебнётся в собственных слезах.

– Нечего объяснять. Живи – умрешь, люби – умрешь, кури – умрешь! Я твёрдо для себя решила, что на этот раз я буду поступать по-своему, все равно в конце концов, я умру. Не трогай меня! – пронзала Брайана ядовитым взглядом, переосмысливая все, что только что сказала.

– Сегодня утром мы с ним не договорили, – уже более сдержанным голосом произнесла я. Меня никак не покидал парень, которого встретила сегодня утром на той остановке. Он был рядом. Я знаю, что он рядом. Духовно.

– Дженнифер, твой этот Стив уехал сразу после вечеринки, – стукает указательным пальцем по наручным часам, – Ты была очень пьяна, поэтому вырубилась прямо на диване, а потом я отнёс тебя к себе в комнату. Положил рядом с Эл, если тебе интересно.

Брюнет сомкнул в руках пачку сигарет, а будто бы меня.

– И да, на твоей рубашке было красное пятно. Видимо, от вина.

Глянул на воротник моей блузки, а я, как по механизму, тоже автоматически посмотрела на точку, куда смотрел он. Никакого пятна не было. Все, что он говорит правда? Нет же!

– Я застирал…

Уходя все дальше и дальше от мира суеты, слышала шум верхушек деревьев за спиной; скрежет чего-то сухого по асфальту; цоканье часов парня, стоящего передо мной и даже собственное дыхание. Оно было громче, чем обычно.

Все это время я спала? Встреча со Стивом была сном? Элли не была рада, что я влюбилась в парня с которым враждовала с детства? А рассвет был просто фальшивкой? Вот это настоящая правда? Головная боль нашла меня снова. Голова стала каруселью.

– Не может быть, – прошипела я, а затем поспешила на автобусную остановку, не забрав даже пакет с важными для меня вещицами, которые оставила в машине.

Иней блестел под ногами. А стоило только наступить – образовывался приятный хруст, словно ходишь по кукурузным палочкам. По костям умершей листвы.

Подбежала к остановке. Увидела желтый автобус, готовый меня с радостью принять через будущие минуты.

– Дженнифер, постой! – кричит брюнет. Брайан уверенно шагал к автобусу, но прекрасно знал, что не успеет.

– Мне нужно домой. Я хочу побыть одна. Не ходи…

Двери автобуса уже разошлись перед моим лицом.

– Нужно все обговорить, – кидает мне в спину Брайан, но я отторгаю предложение молчанием. Вскочила в автобус.

– Нет. Прости…

Высокая машина стронулась с места, оставляя на снежной земле тусклые следы от колёс. А на фоне этого всего, я видела красивого и родного мне парня, который стоял у дорожного знака и ждал, пока я выйду из машины. Но я не собиралась этого делать…

Веки немеют. Щеки обдает теплом. Яркие лучи солнца врезаются в лицо. Сижу с закрытыми глазами, пытаясь не заплакать. Возможно, из-за солнца мне не хотелось открыть глаза, а возможно, мне просто надоело видеть этот гнусный мир гнилых людишек. Музыка в наушниках глушит все последние события. Пассажиры с довольными улыбками сидят друга напротив друга, что-то обсуждая с огромным интересом, что хочется вдребезги разбиться, но прежде спросить их: «Какого это, когда каждый день хочется жить?»

Выхожу на конечной остановке.

Приближаясь к соседней лужайке. Вяло здороваюсь со своей соседкой Ширли с которой мы живем бок о бок, и направляюсь к своему дому. Ширли поливала лужайку тёплой водой со шланга, чтобы трава не была мёрзлой. Так она говорила пару лет назад моей бабушке. Но знаете, мне не казалось это странным или ненормальным, ведь в этом я видела заботу. Не каждый человек выйдет на улицу таким прохладным днём, чтобы полить траву, прошу заметить, чтобы она не замёрзла, хоть и после этого, она замёрзнет ещё сильнее. Судить ее не вправе никто. К тому же, она больна. Но добра, как господь.

Наш уличный фонарь все еще горит – тускло освещает веранду, вазу с цветами и старую кресло-качалку, принадлежавшая деду.

Было темно, казалось, что сейчас вечер. Но было утро. Тучи просто закрыли собой небо. Убегая прочь от Брайана, я заметила, что время на его часах было – 6:40 утра.

На столе лежат пустые бутылки из под шампанского, грязные тарелки с остатками пирожных. Гостиная, как и кухня, была не в своём истинном облике: на стуле болтался чей-то полосатый шарф, на телевизор надета ковбойская шляпа как в селе у моего деда со стороны мамы, а лестница вся усыпана конфетти.

«Почему вечеринка бабушки была не сном, а свидание со Стивом да? Мой сон потихоньку принимает реальность. Или это и вовсе не было сном?» – подумала я.

– Дженнифер, ты пришла, дорогая моя? – бабушка, собрав волосы в кокон из полотенца, вышла из ванной комнаты в белом махровом халате, держа подмышкой ноутбук.

– Что здесь вчера такое происходило? – это первое, что я спросила у бабушки.

Бабушка включает на мобильнике камеру и начинает снимать весь этот бардак, не пропуская ни одной грязной тарелки. Снимала все. Красные следы на белом коврике напоминали засохшую кровь, но надеюсь, что это следы от сока.

– Происходит блог!

– Блог?

– Блог.

– Это для твоего блога в интернете?

Я наблюдала за бабушкой, которая ходила по комнате, снимая все последствия вчерашнего хаоса.

– Да, для блога в интернете. Поступило много просьб, о том, чтобы я сняла видео, как провела вчерашнюю вечеринку, – бабушка наконец закончила снимать.

О Боже. Только этого не хватало для полного счастья. Но во всем есть свои плюсы. Например, мне больше не хочется рвать и метать все на своём пути. Бабушкино хорошее настроение помогло мне перенести душевное похмелье, а мысли о Стиве на время затухли. Бутылка холодной воды же – перенести тошноту.

Моя бабушка – начинающий, но почему-то интересный многим людям блогер. Снимает обычно готовку и рассказывает о жизни.

– Видео со вчерашнего вечера уже в сети, – радостно изрекает она. Но и в радости есть что-то страшное.

    6 вечера.

Вглядываясь во внушительную цифру под видео бабушки, я полностью забываю о всем, что было вчера и звоню Эл, чтобы рассказать это ей, но вспоминаю, что накричала на неё, обвинив в том, чего она не заслужила и тем более, не делала. Целый день я лежала на кровати и смотрела в потолок. Сейчас решила извиниться.

Бросаю трубку.

Просидев пару секунд в полной тишине, открываю ноутбук и начинаю печатать сообщение:

«Слушай, извини за утро, ладно? Надеюсь ты больше не в обиде на меня?»

– Нет. Что это? На что это похоже? – проговорила я вслух. Перечитываю написанный только что мною текст, а затем все быстро стираю, поняв, что извиняться в смс – самый неудачный способ.