Виновата судьба. Жить и умереть – это закон. Иметь дело с судьбой – нечто очень сложное…

Бабушка роется в чердаке, что есть под лестницей.

– Думаю, что курица будет сегодня кстати, миссис Августа Чайлд!

Сижу на кухне за столом, посматривая на часы, чтобы не опоздать к месту назначения.

– Миссис? Почему же не Мисс? – в шутку злиться она.

– Потому, что так нас будут различать. Ты ведь старее меня?

На кухне вспыхнула волна смеха двух женщин… одной женщины и внучки ее. Так будет правильнее.

– Спорить не буду, – сдается она, но будто бы назло мне.

Отвлекаться от учебных занятий по истории на будущий год, когда я поступлю в один из колледжей Коннектикута хотелось в последнюю очередь, но глянуть с удивлением на бабушку, уже красившую ногти ярко-красным лаком сидя напротив меня, все же пришлось. Возраст возрастом, но бабушка моя очень шустрая.

– Ты едешь на лечение в этом году одна?

– Пока не знаю, – ответила мне бабушка.

– Хорошо.

    В час дня.

Ветер за секунду обдавал лицо ледяной пощечиной. Голубая вязаная шапка на голове послужила мне хорошей защитой от метели. В ином случае, голова моя бы просто-навсего отмерзла от чрезмерного ожидания на собачьем холоде.

Жду подругу, считая, сколько же грузовиков проедет по главной улице. Насчитала четыре грузовика. И сотни машин. А Элли все не было. Пару раз даже непристойно совала руки меж ляжек, чтобы согреться. И вы бы так поступили, разве нет?

Повернулась к тротуару лицом. Увидела девушку в красном коротком платье, поверх которого была надета распахнутая дутая куртка. Она шла на встречу, видимо, своему отцу, который стоял за моим плечом, слегка ухмыляясь и иногда поправляя свои древние очки. За секунду можно удивиться, вы знали? Когда они соприкоснулись губами и поцеловались, я смущенно отвернулась обратно в сторону проезжей части, смотря на них через зеркала только что припарковавшейся у моих ног машины. Эти двое «влюбленных» стали шептаться и, смеясь перешли дорогу, крепко держась за руки.

С облегчением выдохнула. Ибо когда за моим плечом строят такие планы на вечер, которые я услышала краем уха, мне не особо хотелось поворачиваться. Сердце стучало вдвое сильнее, чем обычно.

Это был не её отец, как мне показалось. Или… да? Вот уж любовь странная и непредсказуемая. Мне никогда не понять ее.

– Привет, дурында! – обняв меня за шею, кричит мне в ухо подруга. Чуть не задушила меня. От Эл пахло кремом для рук и булочками с маком. И еще тональным кремом.

– Почему ты так долго? – спрашиваю я.

Мы перешли дорогу. Я курила сигарету, пряча ее за рукавом своего серого пальто. Не люблю, когда смотрят как я курю.

– Дженни, тебе не понравится то, что я сейчас скажу.

Эл выглядела по-настоящему грустной.

– Я слушаю тебя.

– Готова?

– Конечно.

Я бросила сигарету в мусорный контейнер.

– У меня разболелся желудок. Я была в туалете.

Эл стала заразительно хохотать, танцуя балет под светофором.

– Ты ненормальная, знаешь Элли? Но я тебя люблю.

– Знаю!

После солнечных лучей, асфальт, куда снег не добрался испускал приятный, но пресный запах, который вонзался в ноздри, заставляя дышать вдвое чаще. Все царило в гармонии и уюте: песни уличных музыкантов, что были очень похожи на церковные молитвы, доносились откуда-то из стороны; любовные парочки, наслаждаясь данным им днем в обнимку прогуливались по проспекту, а все это, иногда сопровождалось грохотаньем рельсов от причала новой электрички и птичьем пением где- то на уровне седьмого этажа.

– Простите, не подскажите, где тут находиться фотостудия Джорджии? – молодой парень, глядя в мои глаза, а затем в глаза подруги, остановился напротив нас. Стоял и ждал ответа.

Он уже полез в карман своих брюк. Достал мятый лист бумаги, чтобы удостовериться в правильности сказанных только что слов, но я хотела ответить раньше, чем он прочитает. Сделать первый шаг.

– За углом, где валяются кирпичи, – произнесла Элли, заставив меня заткнуться. Я немного растерялась, а парень уже ушёл, прежде оглянув меня, но улыбнувшись опять же, подруге.

И снова любовь обошла меня стороной.

Думаю, многие бы подумали, что Эл в свою очередь не очень умна, что оказалось бы правдой, но без Элли моя жизнь просто не имела бы смысла на существование. В трудные для моего детства дни, она часто оставалась с ночевкой у меня дома, стараясь всеми способами избавить меня от чувства никчёмности и одиночества: игры, переедание мороженого и фильмы ужасов, что помогали переносить сладкий привкус страха внутри. Мы подолгу могли смотреть в потолок и разговаривать до самого утра, пока стены не перекрашивались из черного в бледно-синий цвет. Помню, отворачивались друг от друга и быстро закрывали глаза, когда чувствовали, что бабушка вот – вот войдёт в комнату, проверить спим мы, или же снова смотрим телевизор до красноты глаз, как она всегда говорит. Затем, снова начинали шептаться, пока сон не заставлял наши тела замкнуться в плену теплого одеяла. Если пол в коридоре начинал скрипеть, значит жди беды – бабушка на подходе. Бабушка всегда ругалась, что я мало сплю. А теперь только и ждет, чтобы мы вместе посмотрели фильм в глубокую ночь. У нас дома даже хранятся семейные фотографии с моря, куда мы с родителями несколько раз брали и Эл. Мы тогда только и делали, что пугали морских жителей. Это я сейчас рассказала то, что было для меня спасательным кругом. Круг этот недавно сдулся, но пассажиры корабля все же спаслись…

    2 часа дня.

Остановилась у уличной сувенирной лавки. Стала присматривать себе браслеты, разноцветные камушки, и все, что попадалось на глаза. Я просто обожаю подобные штучки. Мне очень понравился одна веревочка с бледно-белым камушком, напоминающий огромную крупицу соли. Отложила цепочку в карман своей куртки и двинулась дальше, когда расплатилась с миловидным продавцом. Хочу подарить эту подвеску позже Элли.

– Догоняй! – кричит Элли.

Догнав подругу, которая только что завернула за угол, я столкнулась с мужчиной лет тридцати грудью. Он недовольно отступил в сторону, махнув на меня рукой и продолжил двигаться в первоначальном направлении, даже не подумав о том, что все могло получиться точно как во французских фильмах про любовь. Кольца на пальце не было, а значит у меня были все шансы выйти за него замуж. Эта мысль со временем становится не желанием, а мифом.

– Ты сейчас в отношениях? – Эл почти трогает руку своего бывшего парня. Мы пришли в кафе, где была назначена встреча, пару минут назад, а Элли уже заводит такие темы. Парень смущается. А я сижу рядом с подругой и пытаюсь не взорваться красной краской. Мне так стыдно за поведение подруги.

– Нет, – ответил высокий парень в теле.

– А вот у меня уже появился парень!

– Ты молодец, – говорит он, откашлявшись себе в руку. Мне этот мальчик нравится гораздо больше, чем Пит. Он мил в отличие от Пита. И в отличие от Пита, на его лбу не горит надпись: «Я готов изменить тебе хоть сейчас».

Мы покинули кафе втроем спустя час беседы. Элли покинула кафе довольная. Парень в джинсовой безрукавке – удивленным. Я – умирая от зависти и стеснения.

    Спустя час.

Смотрела в большое панорамное окно, по которому капли дождя играли на перегонки. Мы решили навестить Ванду – тетю Элли, которая, сколько ее знаю, всегда работала здесь. Сказать честно, пришли мы сюда не для того, что увидеть Ванду, а чтобы поесть блины с черничным мороженным, которые делают только в этом заведении. Больше нигде никогда таких не видела.

Почему она так смотрит на меня?

Ванда уже десять минут не спускает с меня взгляда, тыча длинными ногтями в свои карты. Она гадает. Хочет навести на меня порчу? Соприкоснувшись с Вандой взглядами, она все же перестала тупо смотреть на меня и сдалась – неуверенно подняла тёмную руку вверх, показав жест приветствия, или же просто дала понять, что она все еще здесь.

Пришло сообщение на мой телефон: