– Преуспеет? – невольно переспросила она. – Что это значит?
– Место есть для одного. Всего отобрано шестеро. Лучших со всего света.
– Со всего света? – с сомнением переспросила Либби. – Мне кажется, вы преувеличиваете.
Мужчина склонил голову.
– С удовольствием раскрою наши критерии. В настоящее время в мире живет примерно десять миллиардов человек, не так ли? – спросил он, и Либби с Нико, слегка обескураженные, осторожно кивнули. – Девять с половиной миллиардов, если быть совсем точным, из которых лишь часть наделена магическими способностями. Пять миллионов – плюс-минус – тех, кого можно классифицировать как колдунов и ведьм. Разумеется, только шесть процентов из них дотягивает до уровня медитов, годных для обучения по университетской программе в учреждениях, которые разбросаны по всему земному шару. Из них только десять процентов подходят для обучения в лучших университетах вроде этого, – сказал он, жестом руки окидывая баннеры НУМИ. – Разумеется, совсем малая доля – один процент, а то и менее, – попадает в поле зрения нашего отборочного комитета. Большинство отсеивается еще на старте. Остается три сотни человек. Из этих трех сотен только десять процентов обладает необходимыми качествами: специальность, академическая успеваемость, черты характера и прочая.
Тридцать человек. Нико самодовольно взглянул на Либби, будто знал: она наверняка сейчас прикидывает в уме цифры. А она в ответ посмотрела на него с презрением, словно понимала, что он – нет.
– А потом, конечно же, начинается самое интересное, подлинный отбор, – продолжал мужчина так, будто у него в распоряжении была уйма времени, что предполагал его шитый по мерке твидовый костюм. – У кого из студентов самая редкая магия? Самый пытливый ум? Подавляющее большинство ваших одаренных сокурсников отправится служить магической экономике в качестве счетоводов, инвесторов, юристов по магическому праву, – просветил он. – Может, среди них найдутся редкие счастливчики, которые создадут нечто особенное, но лишь тридцать человек действительно достойны считаться феноменальными, и, конечно, только для шестерых поистине особенных откроется дверь.
Незнакомец слегка улыбнулся.
– К концу года, разумеется, из нее выйдут пятеро, но до этого момента еще надо дожить.
Либби, которая все еще была потрясена критериями отбора, уступила Нико первое слово.
– Думаете, что лучше нас с Роудс всего четверо?
– Я думаю, что в мире всего шесть обладателей равно уникального таланта, – уточнил мужчина с таким видом, будто повторял нечто, сказанное ранее и известное, – к числу которых вы можете или не можете относиться.
– Так нам, значит, соревноваться друг с другом, – кисло заметила Либби, бросая взгляд на Нико, – снова?
– И другими четырьмя, – подтвердил незнакомец, протягивая им карточку. – Атлас Блэйкли, – представился он, а Либби присмотрелась к визитке: «Атлас Блэйкли, Хранитель». – Как я уже сказал, я бы хотел сделать вам предложение.
– А что вы, собственно, храните? – спросил Нико, и Атлас Блэйкли искренне улыбнулся ему.
– Будет лучше, если я расскажу все всем сразу, – ответил он. – Прошу простить, но разъяснять пришлось бы очень многое, а предложение остается действительным еще несколько часов.
Либби, которая почти никогда не позволяла импульсам взять над собой верх, сохраняла настороженный настрой и недоверие.
– Вы даже не скажете, что предлагаете? – спросила она Атласа, найдя его тактику вербовки чрезмерно скрытной. – Так с какой нам стати вообще соглашаться?
– Что ж, это решать совсем не мне, не так ли? – Атлас пожал плечами. – Как бы там ни было, я вас предупредил: время поджимает, – напомнил он, взяв зонтик в руку, в то время как от толпы осталось всего несколько человек, да и те уже двигались по проходу. – Временные зоны – дело хитрое. Кого из вас мне ждать? – спросил он, со значением переводя взгляд с одного на другого.
Либби нахмурилась.
– Вы же говорили, что это нам решать?
– О, в конечном счете все и правда обстоит так. – Атлас кивнул. – Я лишь предположил – глядя, как рьяно оба вы стремитесь разойтись, – что приглашение примет только один.
Либби схлестнулась взглядом с Нико. Оба ощетинились.
– Ну, Роудс? – тихим, издевательским тоном произнес Нико. – Сама скажешь ему, что я лучше, или это сделать мне?
– Либс, – окликнул ее подбежавший Эзра. Заметив его всклокоченную шевелюру, Либби попыталась придать лицу беззаботное выражение, сделала вид, будто с ней не происходит то, что обычно случается в присутствии Нико (а именно неизбежная потеря терпения). – Ну что, пошли? Твоя мама ждет снару…
– О, привет, Фаулер, – сказал Нико, надменно улыбаясь. – Проект-менеджер, значит?
Либби внутренне вздрогнула. В его устах название новой должности Эзры звучало как оскорбление, хотя для любого медита это было престижным местом. Но ведь Нико де Варона не «любой медит». Он же собирался стать кем-то больше, кем-то… заметным.
Он был одним из шестерки лучших на свете. На всем белом свете.
И она тоже.
Но ради чего это?
Либби моргнула, выныривая из раздумий и видя, что Нико все еще говорит:
– …взял и перебил. Фаулер. Может, дашь нам минутку?
Эзра нахмурился и настороженно перевел взгляд на Либби.
– У тебя…
– …все нормально, – успокоила она его. – Просто… погоди секунду, ладно? Секунду, – повторила она, отводя его в сторонку, снова обернулась к Атласу… и запоздало сообразила, что Эзра его не видит.
– Ну так что, Николас? – выжидательно спросил Атлас.
– О, можно просто Нико. – Варона сунул визитку в карман и с напыщенным, довольным видом протянул ему правую руку. – Когда мы с вами встретимся, мистер Блэйкли?
О нет.
О нет!
– Прошу, зови те меня Атлас, Нико. Можете переместиться при помощи этой карточки сегодня во второй половине дня, – ответил Атлас и обернулся к Либби. – Что касается вас, мисс Роудс, то должен сказать, что я разочарован, – произнес он, тогда как ее разум протестующе вспыхнул, – но как бы то ни было, был рад…
– Я тоже приду, – поспешно сказала Либби, и, к ее ярости, губы Нико тронула снисходительная улыбка; он будто ждал этого решения, но в то же время удивился. – Это же просто встреча, так? – спросила она, обращаясь одновременно к Нико и Атласу, а себе говоря, что вопрос чисто риторический. – Я могу согласиться или отказаться после того, как вы все объясните, правда?
– Разумеется, – склонив голову, подтвердил Атлас. – Значит, жду вас обоих вечером.
– И вот еще что, – остановила его Либби, бросив быстрый взгляд на Эзру, который смотрел на нее и Нико из-под насупленных бровей. Волосы у него выглядели особенно растрепанными, словно он сам взъерошил их от возбуждения. – Мой парень вас не видит, так? – А когда Атлас подтвердил ее догадку, кивнув, она поспешила спросить: – Тогда чем мы занимаемся для него?
– О, думаю, его разум сам заполняет пробелы подходящими образами, – сказал Атлас, и Либби слегка побледнела, догадавшись, что это может быть. – Итак, до вечера, – добавил Атлас, скрываясь из виду.
Нико трясло от беззвучного хохота.
– Чего ржешь? – зашипела Либби, и Нико, взяв себя в руки, пожал плечами и подмигнул Эзре.
– Думаю, скоро сама узнаешь. Увидимся, Роудс, – сказал он, отвесив пафосный поклон, а Либби осталась гадать, не пахнет ли дымом.
Рэйна
Четыре часа назад
Когда Рэйна Мори родилась, неподалеку в деревеньке полыхал пожар. Непривычные к такому бедствию, селяне особенно остро тогда осознали, что смертны. Для Токио, эпицентра развития как магических, так и смертных технологий, пожар был очень примитивной и архаичной формой несчастья, и гибель от простого неистового пламени вызывала у его жителей некий суеверный или религиозный ужас. Порой во сне Рэйна чувствовала запах дыма и, проснувшись, свешивалась с края постели, надсадно кашляла, пока следы едкого запаха не выветривались из легких.