Убить археолога

К концу этой содержательной беседы к сей дружной компании присоединился Лихой-отец.

– Только смотри у меня, Каток, чтоб никаких трупов и членовредительств! Ясно? – жёстко обратился он к Катку.

– Ясно, шеф, – глаза Катка зверски блеснули, – не боись, не зарежем!

– Мокруха нам тут ни к чему! – подчеркнул старший Лихой и уже спокойнее повторил, – с мокрыми делами у нас завязано, так что ведите себя пристойно и вежливо, иначе церемониться не стану! Вы меня знаете. Тем более что уже свадьба на носу! Со стороны Сорокиных, пожалуй, вся деревня явится, и приглашать особо никого не придётся, так что уж, пожалуйста, обойдитесь без фокусов! Пришли, забрали, ушли! Всё!

– Так мы пошли? – обратился Бита к Леониду.

– Пойдёте сегодня, но попозже, когда уже совсем стемнеет. Я с вами не пойду, буду ждать вас здесь, а то лишние слухи и сплетни мне сейчас ни к чему! – деловито напутствовал друзей Леонид.

– Как скажешь, командир, – и Бита с Катком вышли из комнаты.

Участковый Александр Иванович Улиткин, молодой интересный парень с густым ёжиком непослушных волос, уже больше года пребывал в этой хлопотной должности и давно пришёл к выводу, что с деревней Каннибаловкой явно что-то не так! Уж слишком часто погибали здесь люди, а розыск виновных осложнялся тем, что поскольку все мужчины в округе поголовно были охотниками, то практически в каждом доме имелось современное гладкоствольное оружие и охотничьи ножи, да ещё хранилась куча всякого старья в виде дедовских берданок!

Недавно случившееся убийство двух браконьеров – кстати, даже и не местных, а из соседней области, так и осталось не раскрытым, добавив ещё один висяк. А уж страшная и непонятная гибель лесничего Григория Россомахи совсем выбила Александра из колеи! Убили его, как и браконьеров, отравив газом, только потом ещё зачем-то и голову отрезали! Просто изуверство какое-то!

Смерть браконьеров ещё можно было как-то с большой натяжкой объяснить – они жили в шалаше и просто могли забыть выключить газовую горелку, хотя это объяснение с самого начала и до конца было шито белыми нитками! Да никак невозможно задохнуться таким ничтожно малым количеством газа, находясь при этом на вольном воздухе! Но, несмотря на это, «наверху» порешали так, что это было самоубийство по неосторожности, – хотя даже сам следователь в это ни на грош не верил!

А вот то, что случилось с лесничим, вообще не поддавалось никакому объяснению! Он так же умер от удушья, отравившись газом, но ведь его нашли не дома, а в густом лесу, да ещё и обезглавленного! Тут уж никак на самоубийство не свалишь! Нашёл его местный алкоголик Трёшкин, да ещё и «весёлые» частушки сходу сочинил про это:

Куда в деревне не пойду,
Всюду мигом труп найду!
Только есть один секрет —
Тело есть, а бошки нет!

Понаехали менты,
Чтобы нам крутить хвосты!
Среди нас виновных ищут,
А по лесу бесы рыщут!

Хоть с кокардой ты во лбу,
Закатай свою губу!
И хотя вы мастера,
Не найдёте ни черта!

Весёлый, однако, тут народ – им бы подальше от греха по домам сидеть и носа не высовывать, а они, таланты доморощенные, по всякому поводу частушки сочиняют! Улиткин с досадой подёргал себя за короткие волосики и почесал в затылке – нигде никаких следов, ясно только теперь, что это было предумышленное убийство. Были у нашего участкового смутные подозрения на Лёньку Лихого, но доказательств его отношения к этому делу тоже не было, а ведь, как известно, не пойман – не вор! Могли это и бывшие уголовнички душеньку потешить, но фактов – тоже не было никаких! В общем, замкнутый круг какой-то!

А Коряга тем временем решил наказать и проучить противную бабку Бобылёву и теперь старательно копался у неё в колодце под заливистый лай неугомонного Шарика. Он долго пыхтел и возился, торопясь отвести воду из колодца, и наконец, ему это удалось. Вода ушла. Осталась на дне только небольшая лужица – совсем так себе! Уставший бес полюбовался на плоды своих трудов и сел на край колодца – передохнуть от непосильной работы. Правда, долго посидеть ему не удалось, потому что противный Шарик налетел на него как бешеный, какой уж тут отдых! Вот ведь сумасшедший пёс – вздохнуть не даёт! И пришлось Коряге пересесть на ворота, – уж там-то Шарик его никак не достанет, даже если от собственного лая наизнанку вывернется! И Коряга, весело наблюдая за тем, как Анастасия Петровна безуспешно пытается успокоить своего пса, радостно потёр лапки:

– Вот так тебе, мерзкая бабка! Потаскай-ка теперь воду из колонки с другого конца деревни! Да и Лопоухий твой тоже пусть с ведёрками побегает, жирок порастрясёт – поди, не сломается! …Чуть все рёбра мне не переломал, кабанище!..

А бедная бабулька действительно обомлела и очень расстроилась, когда обнаружила, что её колодец внезапно высох. Она очень сокрушалась, – но что поделаешь! – и сразу засеменила в чулан за коромыслом и вёдрами. Да уж, в её-то годы к колонке не набегаешься, но – что делать? Что делать?

– Слышь, Семендяй Симеонович, горе-то какое приключилось – вся вода из колодца ушла! Теперь вот на колонку за водой ходить надо будет! Не сходишь ли ты потихоньку как-нибудь? – просительно обратилась Анастасия Петровна к постояльцу.

– Схожу, конечно, о чём разговор! – и Лопоухов, схватив вёдра, умчался водой.

Когда он вернулся с водой, то сразу увидел бабку, перегнувшуюся над колодцем. Она опустила вглубь колодца привязанный на верёвку старинный керосиновый фонарь и что-то старательно там высматривала. Затем, с трудом разогнув поясницу, жалобно обратилась к Семендяю:

– Симеоныч, родненький, залез бы ты туда, посмотреть – в чём дело? Может, ещё как-нибудь наладить получиться… починить там что-нибудь…

Семендяй, конечно, ничего не соображал в колодцах, но чтобы не обижать добрую старушку и успокоить её, быстренько согласился:

– Хорошо, хорошо! Залезу и посмотрю! Вот только лестницу сначала принесу, – и без особого желания Лопоухов отправился за лестницей.

Лестница бережно хранилась в сарае, но была она настолько древней, что показалась Семендяю едва ли не в десять раз старше своей владелицы! Семендяй выволок лестницу во двор и, бегло осмотрев её, понял, что прежде чем рискнуть встать на неё и ремонтировать что-там с помощью этой лестницы – ей самой требуется основательный ремонт! О чём и доложил расстроенной бабульке.

– Очень старая лестница, кое-то в ней подправить надо – сейчас я этим и займусь, а колодец завтра с утра посмотрю!

Бабулька только вздохнула – конечно, её очень хотелось бы начать ремонтировать колодец немедленно, прямо сейчас, но перечить она не посмела, чтобы Семендяй не рассердился на её настойчивость и вообще не отказался от этого дела.

Семендяй не спеша принёс все инструменты и занялся починкой лестницы. В одном месте требовалось подколотить, в другом – закрепить и укрепить, а несколько перекладин вообще надо было полностью заменить для собственной же безопасности. Лопоухов стоял, смотрел на это безобразие, задумчиво почёсывал в затылке и понимал, что тут проще новую стремянку сделать, чем эту рухлядь реанимировать, но – приходилось работать с тем, что есть. А Коряга с удовольствием наблюдал за его размышлениями и суетой – ничего, побегай, Лопоухий, побегай, только на пользу пойдёт!

Через два-три часа работы Семендяю всё-таки удалось привести лестницу в божеский вид! Он прислонил её к колодцу, собрал инструменты, убрал весь мусор, оставшийся после ремонта, и только после этого вошёл в дом, пребывая в самом благодушном настроении. За это время благодарная и воспрянувшая духом бабулька приготовила вкусный ужин. Семендяй не мог устоять перед такой вкуснятиной, он ел, ел, ел, – и объелся! Да чего там объелся – он просто обожрался как свинья, даже самому стыдно стало! …Но уж очень было вкусно!

После ужина, блаженно отдуваясь, Лопоухий с удовольствием растянулся на кровати, взяв перед этим в руки книгу колдуна. Некоторое время он с любопытством разглядывал не совсем понятные картинки, а потом вдруг окликнул бабульку:

– Анастасия Петровна, послушайте-ка, что тут написано! – и начал читать вслух. – «В случае засухи или внезапного высыхания колодца, когда вода покидает жилище, надобно обратиться к стихии воды. Делать это следует вечером, после захода солнца.

Во-первых, сделай духу воды подношение в виде высушенной лягушки, помазав её каплей собственной крови.

Потом встань на берегу реки, где есть высокий обрыв, и брось лягушку в воду со словами – «Великий Дух, верни мне в дом свои воды, как все реки на земле вливаются в моря и океаны. Великим своим дождём омой мою землю!»

После этого поклонись, поблагодари духа воды и быстро уходи домой, не оглядываясь, что бы ты ни услышал позади себя!

Из дома можно выйти только на следующее утро. Если всё сделаешь правильно, пойдёт большой ливень и вода снова вернётся в твой колодец». Ну и как Вам это нравится, Анастасия Петровна? Может, попробуем? Проведём, так сказать, комплексные мероприятия, – и сами ремонтом займёмся, и дух воды пусть подсобит, раз такой уж он специалист в этом деле! Ну, так как?

Бабулька посомневалась ровно одну секунду, а потом решительно взмахнула своей сухонькой ручкой:

– А и попробуем! Чего нам терять-то? Только где же нам лягушку засушенную найти?.. – ненадолго призадумалась она, а потом радостно воскликнула, – а, знаю! Погоди-ка, милок, я сейчас живо за лягушкой к цыгану сбегаю! Он всякие травы и всякую живность сушит – целительством занимается! Уж лягушка-то у него точно должна быть!

И, окрылённая надеждой, бабулька резво побежала за сушёной лягушкой. Вскоре она вернулась и с радостным блеском в старческих глазах гордо протянула Семендяю маленькую раскоряченную мумию несчастного земноводного. Он с некоторой брезгливостью принял сей драгоценный трупик и осторожно завернул в газетку. Однако вполголоса осторожно прокомментировал:

– Фу, какая гадость!

– Ну а что Вы хотите, Семендяй Симеонович! – решительно возразила шустрая старушка. – Колдовать – так колдовать, иначе навсегда без воды останемся!

С этим было не поспорить. Затем бабулька прошла в свой угол, открыла стоящий там старинный доисторический сундук и к огромному удивлению Семендяя извлекла из его недр хорошо поношенный и давно полинявший чёрный плащ с капюшоном! И подала Семендяю это сомнительное одеяние со словами:

– Вот, наденьте! По-другому обряд проводить нельзя! Да лица своего духу не показывайте – опасно это!

Семендяй недоверчиво посмотрел на этот плащ, которому было невесть сколько лет – сразу на ум пришло «в обед сто лет», и как-то нехорошо подумал:

– А деревня-то и вправду, похоже, ведьмачья…

За всё время своего пребывания в Каннибаловке Лопоухов уже неплохо изучил все изгибы река, а потому прекрасно знал, где есть хороший подходящий обрыв, и ближе к сумеркам начал туда собираться.

Коряга с интересом наблюдал за сборами и последующими перемещениями противного Гробокопателя. А уж когда Лопоухов осторожно вышел из дома, украдкой озираясь по сторонам, Корягу и вовсе любопытство разобрало, – куда это он, на ночь глядя, намылился? И, само собой разумеется, – любознательный бес увязался следом за Семендяем.