У Истока. Хранители. Том 2. Таёжный пояс

– У меня сил на эту борьбу сейчас нет. Вообще нет сил. Я не в состоянии ему сопротивляться. Это раз. Во-вторых, он будет тут, в городе. Он нас по-любому выследит и последствия будут самые плохие, поверь мне. Он или ребёнка выкрадет, или меня подкараулит где-то. Ты не представляешь уровня жестокости и ничтожества этого… Нет, человеком это назвать нельзя. Не достоин. Мне надо отдохнуть и ребёнку перестать плакать от каждого громкого звука. Работать я смогу и издалека, зато он нас не найдёт и тебе я скажу позже, когда пойму, что готова выйти из тени и победить.

– Куда ты? – вытирая слёзы, спросила Мира.

– Туда, где никто не будет знать меня по имени, никто не будет знать, кто я и откуда. Где хоть ненадолго можно обо всём забыть и просто спать по ночам, улыбаться солнцу, людям, не боятся удара в спину. Не бояться вообще ничего.

Мира согласно кивала. А ведьма чувствовала, что с каждым словом она как будто избавляется от этого страха и от старой себя, которая невесть откуда появилась и погрузила её саму на несколько лет в непонятное болото отчаяния, боли, неуверенности в себе и глухого неизбывного одиночества.

– Знаешь, Мира, когда он впервые ударил меня, то как будто пробил какую-то стену, как будто мозги у меня в голове не просто встряхнуло, а разбило о внутренний кокон. Он раскололся, рассыпался и я увидела, всё как есть. Я в глубоком шоке от самой себя, от того, что произошло. От того, как я во всё это влипла. Как не разгадала этого человека, почему ничего не видела. Нет мне никакого оправдания, нет никакого-никакого оправдания. Как я влипла, я не знаю. Сама толком ничего не помню. Морок какой-то.

– Бывает, мне бабушка про такое рассказывала, говорила, плохие люди у успешных так судьбу отнимают и достаток. Ну, типа колдовство что ли.

– Да, моя бабуля тоже так говорила, как будто в след чужой вступила, если с человеком происходила непонятная и нелогичная хрень. Вот только без бабушки я в это и вляпалась. Уж она-то на порог бы его не пустила.

– Уверена, так бы и было. Я помню, какая ты была тогда. Как мёртвая. Глаза пустые. Только работа, всё чётко, логично, но сухо. Я думала, что мы вообще разбежимся. Ну, фирма в смысле… Прости… – взгляд Миры выражал отчаяние и извинение одновременно. – Но ты так погружалась в работу, так впахивала, что наоборот мы росли как грибы после дождя. Имеем, что имеем.

– Вот это и страшно. Если б не одно, не было б другого. Что если бы не смерть бабушки? Мы бы остались заурядным агентством по евроремонту? Думаешь, легко было начинать, когда диплом ещё и не написан даже? Когда все деньги, это какие-то накопленные бабулей копейки и то, что дед просто в приказном тоне выдал, веря в меня. А потом? Все тут без меня обои клеили, пока я по Дальнему Востоку собирала рецепты, идеи и себя в кучу. Я пыталась закрыть пустоту от слишком большого числа потерь. Я как будто умирала с каждым из них. Как будто дед уже увёз с собой тело, а души не было вообще. А сейчас я есть. Ты меня такую не знала, но я тебя уверяю, новая я тебе ещё больше понравлюсь.

– Мы никогда не были заурядным агентством по евроремонту, – немного обидчиво отозвалась Мира. – Ты строила стильное бюро и набирала классных людей и по профессиональным навыкам и по душевным, поэтому у нас заказчиков много и они возвращаются. У нас люди хорошие, – голос Миры дрогнул. – Ну, как мы без тебя будем?

Она снова уткнулась в платок. Мира плакала, как котёнок, тихонько попискивая, будто стесняясь своих чувств.

Ведьма присела на коленки у низенького дивана и обняла свою помощницу.

– Я немного передохну и выйду на связь. Ты только точно знай, что я просто в отпуске. Представь, что я на островах, где нет связи, а спутниковый телефон нашему бюро не по деньгам. Я тебе уже всё рассказала, все документы мы оформили, все свои проекты я закрыла. Я думаю, вы прекрасно без меня справитесь. Это ненадолго!

Мира вытирала платком лицо и согласно закивала, потом она подняла голову и с видом брошенного ребёнка спросила:

– Правда, вернёшься? Скоро?

Тут уже у ведьмы сердце дрогнуло. Она бежала от боли, но причиняла боль другим.

Ещё одна распространённая ошибка всех и вся. Думать надо прежде всего о себе. Раненая или даже убитая она совершенно бесполезна и себе, и ребёнку, и всем тем людям, которые сейчас на неё работают. Сначала надо выйти из комы самой. Нельзя отдавать людям, если у самой внутри пустота.

Глава 2. Долгая дорога

В первый день ведьма останавливалась только, чтобы покормить дочь и поменять ей подгузники. Термоса очень крепкого кофе хватило до самого вечера. Спать не хотелось вообще. Страх гнал всё дальше и дальше. Она знала, что усталость подкрадётся внезапно и срубит под корень, поэтому мысленно готовилась к отдыху, представлял, как блаженно они растянутся с малышкой на большой кровати в приличной гостинице первого же по дороге города, как она закажет в номер кучу еды и они будут есть мороженое и смотреть по телеку какой-нибудь сериал. Боже, как давно она не лежала овощем на диване, поглощая картошку вперемежку с кино. Мечта просто! Хитрый план отвлечения себя от усталости должен был сработать. Она знала, что если скажет себе: я устала, приеду и спать – то так и будет. А от этого усталости становится только больше. Душа не отдыхает, не видит радости. А только погоню и страх. Надо обязательно уметь расслабляться. Обязательно. Иначе реально можно заболеть или сломаться. Ради себя. Ради ребёнка. Надо искать и находить маленькие радости.

Утром второго дня, пока малышка ещё спала, ведьма пристально всматривалась в бумажную карту, разложенную на журнальном столике. Раритет этот ей совершенно случайно удалось перехватить у администраторши. Лицо её теперь вечно будет знаком максимального удивления, сродни встрече с НЛО. Девушка с ребёнком на недешёвом авто снимает престижный номер и просит бумажную карту, типа, телефон потеряла, а купить не успела. Ну да, сейчас-то салонов связи и нет в природе. Почитай, что на каждом углу пучок, а так нет, нету. Напротив гостиницы только четыре. Хотя и не было задачи объяснять, что и как. А врать, видимо, она умеет плохо. Или не умеет вообще.

Карта гласила, что дальше, если налево ехать от гостиницы через город основная трасса между областными центрами со множеством поселков и мелких городишек. А вот если направо поехать, то и дорога не такая широкая нарисована и посёлков куда меньше. А значит, там немного людей, тише жизнь и проще найти покой. Затеряться среди пары сотен селян не удастся, но тут такие леса, судя по той же карте, в которых и медведю пропасть – раз плюнуть. Прямо, вопреки фольклору, дороги не было вообще никакой.

– Иногда вот очень хорошо, что выбора нет. Значит, идёшь верной дорогой. Своей. Вот туда и поедем. По дороге разберёмся.

Через пару часов после выезда путешественницы попали в такой шторм, из которого, казалось, дороги нет ни вперёд, ни назад. А прогноз вроде бы ничего такого не предвещал. Дорога шла через лес, ровная, узкая, до боли одинаковая, что слева, что справа. Серый ливень стеной, как по шаблону вырезанные огромные разлапистые ели. Штормовой ветер гнул вековечные деревья, как траву. На крышу машины то и дело падало что-то тяжёлое, заставляя инстинктивно сжиматься, прятать голову в плечи поглядывать на дочку. Малышка хныкала, чувствуя беспокойство мамы и мятеж в природе.

Ведьме казалось, что по дороге мечутся потревоженные стихией дикие животные. Она всё время боялась на кого-то наехать и с ужасом представляла, как в непогоду не разглядит на дороге человека и тогда всё. Все её планы коту под хвост, сидеть ей долго и нудно, а что будет с малышкой она и думать не хотела. Страхи выступали сквозь завесу дождя и принимали почти физические формы. Она лихорадочно искала хотя бы какой-то просвет среди елей. Наконец подвернулся небольшой карман вдоль дороги, она медленно свернула и кое-как припарковалась, слабо различая окружающее за потоками дождя.

Она перебралась к малышке, вынула её из кресла и, завернувшись вместе с ней в два пледа, устроилась сзади. Шум и грохот дождя и ломающихся деревьев не то что уснуть не давали, а скорее вгоняли в какую-то бездну липучего и тягостного страха. Она долго беззвучно рыдала, наконец, головная боль и отчаяние взяли верх. Ведьма провалилась в глубокий тревожный сон.

В нём она шла по улице своего детства, полыхающей пожарами до небес. Вокруг ни одной живой души. Зато вместо асфальта и тротуарной плитки были горы трупов, буквально горы. Везде текла кровь. Чёрные тучи застилали небо. Редкие люди, которых стояли на тротуарах то тут, то там, на поверку оказались бесами и чертями. Они её не видели, но некоторые поворачивали голову ровно туда, где она была, или вздрагивали, когда она проходила мимо. Чувствовали её свет. Она откуда-то знала: их задача – поймать и убить её. Она ходила кругами по улице, стараясь не наступать на тела. Внезапно ведьма увидела: трупы шевелятся. Они вроде бы живы. При этом она точно знала: трогать их нельзя, помогать нельзя, ни в коем случае, никому. Ничего не трогать. Ни к кому не прикасаться. Это ад. И ей просто нужно выйти отсюда, просто найти дорогу и найти то, чего ради жить. Тогда она свободна. А эти люди, тела, души просто страдальцы, которые своими земными жизнями уже подписали себе приговор и здесь коротают свои тёмные дни. Им не помочь. Её окунули туда, чтобы подловить на вечном желании всем помогать. На желании спасать. На её предназначении. Ей нужно было найти эту связь со Светом и она нашла. Сам собой возник в руках телефон и она позвонила домой, где её живая мама играла с малышкой, её дочкой. Она слышала, как смеётся дочка, как смеётся мама. Она буквально видела свою комнату, залитую солнцем. Видела, как мама сидит на диване, протягивая руки к внучке, которая только учится ходить, как, заливаясь смехом, кроха делает свои первые шаги, и как мама её ловит. Она держала телефон около уха и слышала их голоса, и в то же время отчётливо видела эту полную счастья картину.

Затем она позвонила ему. Трубку взяла его троюродная сестра. Там тоже слышался смех и, сестра сказала, что сейчас он – лошадка и катает на спине её старшего сына. Ведьма услышала его голос, и даже весёлое ржание лошадки, засмеялась.

Страх ушёл. Она знала, ради кого и ради чего возвращаться. Ради него и дочери. Ради того, чтобы вновь стать мамой и подарить дочери братика. Или двух. Всё поняла, всё расшифровала. Так всё просто. Она повернулась и пошла обратно по улице. Вдруг её позвал маленький мальчик. Она обернулась. Он просил её помочь перелезть через трупы двух женщин, преграждавшие ему путь.

«Ну, нет, так просто меня не поймать», – подумала она.

Если с дочерью всё было понятно, то видеть его – это было необыкновенно и сродни взрыву. Сколько она не пыталась увидеть их будущее и понять, как будет на этот раз, ничего не выходило. Было только ощущение. Ощущение его постоянного и нежного присутствия. До боли, до слёз, до отчаянного желания слиться с ним в единое целое и никогда не выпускать его рук.

Это было сродни обретению второго крыла. Одно – дочь, второе – он, с кем душа, с кем каждый удар сердца, с мыслями о котором засыпает и просыпается ежедневно, тот, кого видела во сне ещё малышкой, тот которого встретила и узнала среди тысячи лиц.

Малышу, что преследовал её и канючил, она порекомендовала выбираться самостоятельно. Мелкий бесёнок захныкал, она отвернулась и пошла своим путём, немного раздражённая тем, что тёмные считают её уж совсем дурой. Опять мелкий бесёнок. Ещё один. Видимо, её страх не иметь детей и страх за дочь были для них слишком ясными маяками. Дальше она себе думать запретила. Были страхи куда большие, которые тянулись из прошлых жизней. Вот её слабые стороны. Вот их и надо было сейчас спрятать максимально глубоко. Ведьма сосредоточилась на шагах из бездны, постепенно представляя, как под ногами вместо рек крови и искорёженных трупов расстилается луг, полный сочных трав и пышных цветов, как небо становится чистым и синим, солнце ласкает кожу. Она уверенно и совершенно свободно пересекла границу.

Прогуляться по цветущему лугу она не успела. Её разбудил свет и стук в стекло. Не с первого раза она поняла, где находится и что происходит. Сквозь запотевшие изнутри стекла машины пробивался сероватый утренний свет. В машине, несмотря на середину лета было зябко и очень влажно. Первым делом она потрогала лицо малышки: нос и щеки были тёплыми, а её крошечные ладошки она так и держала в своих руках всю ночь. В окно машины вновь постучали. Был чётко различим мужской голос, за вспотевшим окном маячил расплывчатый силуэт. Ведьма перебралась на переднее сиденье и нажала на кнопку стеклоподъёмника. Медленно из тумана выступило лицо старика, затенённое капюшоном старой непонятного цвета плащ-палатки.

– С вами всё в порядке? – спросил старик.

– Да, доброе утро. Я полагаю, была гроза. Я припарковалась и заснула. Страшно ехать было, – сбивчиво объяснила она.

– Немудрено. Тут до жилья ещё не один километр, – понимающе покивал старик. – Куда путь держите?

– Я… – ведьма не знала куда, она почему-то искала подсказку в его глазах. И нашла, – заблудилась…

– Немудрено, – снова ответил старик и покачал головой.

Ведьма собралась с духом и выпалила:

– Я дизайнер. Изучаю традиционные народные промыслы русского севера. Вот визитка, – она покопалась в кармане косухи и достала коробочку с визитками.

– Далеко ты забралась, дочка, – сказал старик, разглядывая картонку.

Ведьма чувствовала волну странного смущения перед стариком. Ей хотелось что-то спросить, но мысли после тяжёлого сна путались, не удавалось поймать сути внутреннего беспокойства.

– Километров через пять-шесть по дороге деревенька будет. Очень давно стоит. Дома старинные есть. Старушки с сундуками нарядов да побрякушек, которым лет несчётно, красиво там, по-над рекой. Поезжай. Тебе там понравится, дочка.

Ведьма улыбнулась, как хорошо и просто всё устраивалось.

– Езжай, я тут за грибами, дочка, – ответил на её немой вопрос добрый дедушка, похлопал машину, как хорошего жеребца, повернулся и скрылся в утреннем тумане.

Ведьма нажала на кнопку и окно медленно поползло вверх. Она откинулась на сидушку, закрыв глаза. Сон показал, кто в этой жизни важнее всего на свете и хотя она ничего не знала о нём уже несколько лет, чувствовала: всё будет хорошо. Когда-нибудь всё будет хорошо. Дед этот сердобольный тоже встретил её на пороге сна неспроста. Хороший дед. Хороший знак. И как-то в голове всё сложилось. Боги дали и не соврать деду и действительно, почему бы не воспользоваться отпуском посреди глухих лесов и не найти здесь источник вдохновения для новых работ. В конце концов, это ещё и модно. Этника, русский север, национальная самоидентификация. Наверняка, у них росписи есть, резьба, ткани, может, набивные. Дед про украшения говорил. Всё это будило в душе ведьмы приятный трепет. Это её, родное. Искусство. Творчество. Рисование. Дизайн, декор. Слава богам! Щедрые и строгие боги севера распахнули свои объятья и пустили её в этот дремучий лес, сберегли, направили, показали дорогу. Всё будет отлично. Она точно это знала. Теперь всё будет отлично.

Проснулась малышка. И сегодня ведьма встретила дочь совсем другой улыбкой. Она сама чувствовала, что нашла нечто важное. Поэтому на душе было легко и хотелось скорее в эту неизвестную деревню, куда ей указал путь старый грибник. Прямо, как в сказке! Добрый хозяин леса совершенно бескорыстно помогает сказочному герою найти свой истинный путь. Фантастика просто. И нигде ведь ни слова: кто он, что он, просто вышел из леса, просто помог, просто так и снова скрылся в тайге. Зачем? Почему?

Потому что добро надо делать просто так, а не чего-то ради.

Ведьма покормила малышку, а сама только выпила пару глотков воды, не терпелось скорее за руль и найти уже эту благословенную деревеньку, затерянную в таёжном поясе дремучих тверских лесов.

Дорога действительно вывела прямо в посёлок, точнее к какому-то водоёму, сразу и не понять. На противоположном от ведьмы бережке, что был немного повыше, стояли четыре тёмные деревянные избы и белёный магазин с красной ржавой крышей. Синяя дверь была открыта и подпёрта стулом.