Клариса. По ту сторону холста

– Все в порядке, мэтр. Просто его история показалась мне очень сомнительной, вот и все.

– Да. Мне тоже не очень понравился этот тип. И ничего более тебя не тревожит?

– Нет, мэтр.

Я, почему-то умолчала об этом моем видении. Просто потому, что не до конца сама поняла, что это было. Вдруг мне показалось? Или просто воображение разыгралось. Мне нужна была пауза, чтобы подумать.

В тот же день мы выяснили, что рисунки купили через две лавки от нас. Вся наша улица торговала антиквариатом, и наша лавка была далеко не единственной. Мэтр Вискон польстился на возможную гигантскую прибыль и не устоял перед искушением. Вскоре некоторые из рисунков были выставлены на витрине. Мэтр Вискон вставил их между двух стекол. Теперь можно было рассмотреть и заднюю часть рисунка. Он оформил работы красочно, отбоя от посетителей не было. А потом пришли журналисты и начали на все лады прославляли метра Вискона как первооткрывателя неизвестных шедевров, тонкого специалиста, человека с отменной интуицией. И еще много чего. Я ходила все это время и боялась посмотреть мэтру в глаза. Ну как же. Я вмешалась и повлияла на его решение. Неизвестно, что бы он надумал, если бы не я.

Так продолжалось две недели. Я с ужасом ожидала увольнения. Больше никаких таинственных видений со мной не происходило. Я даже специально пару раз доставала из папок рисунки, хранящиеся у мэтра. Но ничего подобного не происходило. И я уже стала списывать все на разбушевавшееся воображение. Может, я кофе перепила?

И вот, через две недели, грянул гром. Каждое утро я стала первая забирать газету. Не знаю, почему, но мне было важно знать, что происходит с этими злополучными рисунками. И вот на первой полосе огромными буквами было напечатано: «Скандальное разоблачение», «Убийство художника», «Подельники не поделили полученные в результате обмана деньги». А дальше я с ужасом узнала, что наш посетитель в драке зарезал того молодого художника, что я видела в своем видении. На шум сбежались соседи. Им-то умирающий и рассказал о том, что он подделал рисунки, и они с троюродным братом продали их мэтру Вискону. Как они ходили по библиотекам и искали в старых книгах чистые листы бумаги. А потом он на них рисовал углем, а уголь не поддается химическому анализу. Уголь и есть уголь.

Газеты, еще несколько дней назад провозгласившие мэтра Вискона чуть ли не святым, теперь из всех помойных ведер лили на него грязь. Кем тот только не выступал. И подельником убийцы, и соучастником подделки, и вандалом архивов. Не говоря уже о том, что он перестал быть тонким специалистом. И превратился в ничего не смыслящего в своём деле барыгу. Это было ужасно.

Мне захотелось выкинуть газету и вымыть руки. Я не представляла, как мне ее отдать мэтру Липринору? Но он видимо, что-то такое прочел на моем лице, потому что едва спустился, тут же схватил газету, что сиротливо лежала на прилавке. А потом закрыл глаза рукой в молчаливом жесте отчаянья.

– Бедный, бедный Витор. Ведь я ходил к нему. Просил не торопиться. Все как следует проверить. Но ему глаза застилала эта огромная куча денег, что он может получить. Выгода пересилила все. А ведь говорил ему, что дело не чисто.

– Вы ему говорили и предупреждали? – Я удивленно посмотрела на явно переживающего мэтра.

– Ну, конечно, говорил, девочка моя. И предупреждал. И уговаривал. Просил не спешить. Это должно было случиться рано или поздно.

– Должно было случиться? – снова удивилась я.

– Конечно, Клари. Однажды кто-то из покупателей рисунка обратился бы к эксперту. Специалисту узкого профиля, разбирающемуся в рисунках, скажем, Альбера Дюбера. И всё вышло бы наружу.

– Но ведь специалисты могут и ошибиться, – возразила я.

– Да, могут. Они это и делают сплошь и рядом. То одно говорят, то другое. А наша химическая экспертиза не так хороша, как многие думают. Но в этих рисунках все было плохо. Все три основные составляющие подлинности.

– Так вы и не собирались их покупать?

– Нет, конечно. Признаю, соблазн был очень велик. И я чуть было не поддался искушению. И я даже готов признать, что уже обдумывал покупку. И твое вмешательство было своевременным. Кстати, что это было? Я, кажется, дал тебе довольно много времени, чтобы подумать и сказать правду. – В его улыбке была бездна коварства.

А мне-то казалось, все совсем не так. Я думала, что меня уволят с минуты на минуту. Думала, что мэтр переживает о потерянной прибыли. А он, оказывается, о друге заботился. И я села и обстоятельно все рассказала мэтру. Что почувствовала, что увидела в тот момент, когда подняла рисунок. И еще, как ему рассказать то, что в моем мире вот за такие видения и тем паче голоса можно и в дурку угодить. А я только вот выбралась из нее. Мне стало просто страшно. И списать все на воображение стало как-то проще. Да и мой куратор рассказывал про молнии, огненные шары. Про видения он ничего не говорил.

– Понимаю тебя, Клариса. А художник тот, которого убили. Ты его раньше разве видела? – Покачал головой мэтр, одновременно сооружая магического вестника. Вестник взмахнул крылышками и вылетел в специальное малюсенькое окошко.

Я отрицательно помотала головой.

– Тогда как ты объяснишь его присутствие в твоем видении? – И его улыбка снова была полна такого лукавого коварства, что мне невольно тоже захотелось улыбнуться.

– Я не знаю. Как-то не подумала.

– Эх, молодежь. Нет бы сразу прийти, со стариком посоветоваться. Тянула чего-то. Фантазировала. Голову себе ненужными мыслями забивала. А нужно-то было просто попросить совета. Чай не сто золотых-то просишь. В долг без процентов. – Он укоризненно покачал головой, а потом продолжил. – И еще Арчибальд Дрейм тебе на что выдан? Так что ли просто? Ведь специально для этих целей старый прохиндей к тебе и приставлен. Что бы отвечать на все твои вопросы. А ты молчишь. Все в себе держишь.

– Я…

– Вот именно. Ты. Ты еще очень мало знаешь о нашем мире. И еще меньше сама понимаешь. Для этого рядом с тобой мы. Два старых хрыча.

– Вы не старый. Вы древний. Как дуб.

На это мое высказывание мэтр заразительно рассмеялся. А мне как-то сразу стало легче.

– А кому вы отправили магического вестника? – заинтересовалась я.

Магические вестники были самой распространенной формой связи на расстоянии. Работали они, правда, только в пределах одного города. В провинцию и другие города нужно было заказывать специального, в почтовом ведомстве города. А этот делался очень просто. Не нужно было обладать магией. Достаточно было купить специальную магическую бумагу и сложить её. Что-то вроде оригами выходило. И тогда она прямиком отправлялась к адресату.

– Твоему куратору. Этому пройдохе Арчибальду Дрейму. Он у нас уже две недели не появлялся? Форменное безобразие. Сбагрил тебя на нас с Альмочкой. А ведь мы уже в возрасте между прочим. – Опять любимая песня. Очень уж любил этот вполне себе бодрый мужчина говорить о том, как они с супругой стары.

– А зачем он вам так срочно?

– Ну, видишь ли, Клари. Пока в твоем рассказе больше вопросов, чем ответов. Я пока не могу понять суть твоего дара. Ты можешь определять фальшивки? Или ты видишь художника, который его нарисовал? Считывать последние события, связанные с рисунками? Это только на рисунки работает или картины тоже? – начал перечислять он.

– Я как-то не подумала.

– Вот. – И он даже поднял вверх указательный палец. И погрозил им мне. – И как с такими вопросами ты собираешься подавать на лицензию? Там ведь тоже их зададут.

– На лицензию? Вы думаете, что мой дар полезен? – Я даже подпрыгнула от радости и замаячившей надежде.

– Еще как полезен, милая. Помнишь тот скандал на вернисаже месяц назад? Эксперты в одну дуду говорили о точности мазков. Про то, что линия неровная, потому что у художника под старость дрожали руки и ни один подделыватель этого не сделает. А потом они нашли в краске химический элемент, не соответствующий эпохе. Мол, не добавляли тогда в синюю краску ничего, кроме кобальта и ультрамарина. И что? – приподнял он возмущенно свои густые брови.

– Что?

– Они так же в один барабан стали стучать, что, разумеется, это фальшивка. Они сразу по мазкам и определили. – Он комично передразнил недалеких, по его мнению, экспертов.

– А я смогу…

– Стоп, притормози пока. Мы не получили ответы на свои вопросы. И что ты сможешь, а что не сможешь – пока не ясно. Давай лучше закроем лавку и пойдем, попьем чайку, пока ждем Арчи? Что-то не хочется мне сегодня работать.

Глава 3. «Девушка с жемчужной сережкой»

Я хорошо ее помнила.

Помнила, как подумала, что стояла на этом месте столько раз

и никогда не видела Делфт таким,

каким его нарисовал художник.

– Так этот человек был Ван Рейвен? – Патрон? – отец усмехнулся.

– Нет, детка, это был не Ван Рейвен.

Это был художник – Вермеер.

Йоханнес Вермеер с женой.