Клариса. По ту сторону холста

– Тут безопасно. И сегодня не должен никто наведаться, – тихо прошептал Габби.

– Здесь, через сто лет после создания, прятали алтарь. Стены тут в полтора метра толщиной. В городе были, какие-то волнения. И от греха его спрятали. А потом главе магического собрания не понравились обнаженные портреты первых людей. И он велел их одеть. Ну, сняли и тоже хранили тут. А на место повесили одетых.

– То-есть как одетых?

– Ну, копии Адама и Лилит с лимоном, только в тогу их обоих завернули, – пожал недоуменно плечами Себ.

– А почему с лимоном-то? Почему не с яблоком?

– Да не знаю я. Лилит почему-то на алтаре с лимоном, – опять не понял вопроса Себ.

– А куда вы Еву дели? У нас на алтаре Ева и у нее в руке тоже, кстати, почему-то лимон.

– Кто такая Ева? – поинтересовался он.

– Ну, это жена Адама, её сделали из его ребра.

– Нет. Ты что-то путаешь. Бог Вседержитель создал Адама и Лилит. Если бы наши дамы узнали, что их прародительница из чьего-то там ребра, нам мужчинам пришлось бы очень несладко.

– А ещё на центральной створке в нижнем ряду «Поклонение Агнцу», там чаша нарисована. Красивая такая. Золото и драгоценные камни. Это знаменитый Святой Грааль? – снова принялась выпытывать я. Все равно ведь ждем.

– Святой Грааль? Нет. У нас Магический Грааль. Это довольно старая легенда. Я её плохо помню. Если хочешь, потом можно будет посмотреть. – Вот чудо из чудес. Себ что-то не помнит.

– Тихо. Заканчивайте дискуссию. На всякий случай надо затаиться.

Я так устала и перенервничала, что, прислонившись к плечу Габби, закрыла глаза, и задремала. Проснулась, по моим ощущениям, почти сразу. Но Себ шепнул, что спала я почти два часа. Он тихонько подошел к двери и, достав какой-то артефакт, открыл её. Мы, крадучись, вышли и, прислушиваясь к каждому шороху, направились по лестнице в собор. Габби достал еще один артефакт и провел им, как бы обследуя собор.

– Всё. Мы одни. Тут пусто, – заключил он.

– И какой у нас план? Ну, кроме того, что мы утром окажемся в тюрьме? – почему-то все же шепотом спросила я.

– Пошли, что покажу. – Габби схватил меня за руку и куда-то потащил.

Мы подошли к красивому мраморному саркофагу, украшенному коваными розами и листьями. И Габби торжественно мне указал на надпись. Там было написано, что здесь покоится Мишель де Валуа и что-то там еще, я не успела прочесть. Габби нетерпеливо заныл.

– Ты поняла, поняла?

– Что поняла?

– Так подписывался автор писем, требующий выкуп, таинственный вор, так и не назначивший встречу, когда сумма была собрана, и просто исчезнувший вместе со створкой.

– М.д.В… Это инициалы принцессы, которая похоронена тут, – пояснил не понимающей мне Себ.

– И вы собираетесь…

– Ну, да. Вскроем гроб и посмотрим, что внутри, –легкомысленно сказал Габби и пожал плечами.

– Нет. Себ, скажи, что он пошутил, – запаниковала я.

– Ну, ты же должна согласиться, что это хорошая идея? – протянул Себ.

– Хорошая? Осквернять останки принцессы? И что тут хорошего-то? – сорвалась я на крик.

– Ну, мы же тебе все так логично рассказали? – поныл Габби.

– Так. Я накладываю вето на это безобразие, и мы немедленно уезжаем домой. Вы мне обещали.

– Ну, так мы и уедем. Только утром. Когда собор откроют. А пока не получится. Он закрыт, – ухмыльнулись эти наглые братья.

– Да ладно тебе, Клари. Когда мы найдем створку, никто и не вспомнит про осквернение могилы, которой уже бог знает сколько лет. И принцесса на нас не обидится.

Я тяжело вздохнула.

Мы пошли осквернять. Вернее, это ребята принялись за дело. А я опустилась на пол и закрыла руками уши. Так как не легкое это дело – осквернение. И вот только когда я услышала недоуменные возгласы, я встала и подошла к гробнице. Они сняли крышку и даже умудрились не сильно ее покорёжить. Ущерб был минимальный. Но это не утешало совсем, потому что никакой створки внутри не было. Эти «мудрецы» водрузили крышку гроба на место и уселись на пол рядом со мной. А я с ужасом наблюдала следы вандализма. Снять крышку, взломав соединительный раствор между ней и самим гробом, аккуратно все же не получилось, несмотря на использование специального химического раствора. Раствор специально для этих целей изобрел Себ.

– И что теперь?

– Пойдем ломать дальше.

– И что на этот раз? – спросила я почти обреченно.

– У нас еще два места на примете, куда он мог её спрятать. Там, под крышей, есть схрон. Туда уже прятали алтарь во время погромов и бунтов. Но туда надо лезть на веревках. У нас они есть. Но этот вариант мы оставим, если не сработает другой.

– И какой же?

– Пойдем ломать орган, – совершенно спокойно сказал Габби.

– Ор…Ор…

– Ган, – закончил Себ.

– Видишь ли, Клари, орган состоит из пульта, мануалы…

– Хватит, Себ. Не умничай. Клари, самое главное в органе – трубы. Трубы бывают открытые и закрытые. Закрытые, по своему звучанию глубже и ниже. Так вот в тот период, когда была совершена кража, в соборе монтировали как раз один из органов. И у него есть и открытые, и закрытые трубы. Но самое главное, у него есть фасадные или слепые. Они не звучат.

– Вот. С начало мы сломаем фасадные, а потом обследуем закрытые. И найдем створку, – утешил Себ.

– Пошли. Быстрее начнем, быстрее закончим.

Надо сказать, что они были очень красивые. Эти самые фасадные трубы. В моем мире они тоже есть. Я так поняла, что устройство органов у нас одинаковое. Я даже припомнила, что в моем мире, кажется, тоже предпринимали попытки обследовать старый орган. Только вот у нас сверлили в нем дыры. Он все-таки уникальный.

Так вот фасадные трубы были великолепны. До того, как Себ что-то вылили на одну из них. Предварительно они натянули что-то вроде шатра, в который мы и забрались. Зачем не понятно. Повалили едкий дым, от которого наши лица моментально стали черными, черными стали и стенки шатра, и наша одежда. Но дальше него дым не пошел. И мы стали похожи на трех демонят. Но результат был на лицо. Мы черные, а в органе образовалась дыра, в которую и сунулся Габби.

– А просто выломать было нельзя? Или, по крайней мере, кто-то один внутрь бы залез и вылил. Зачем всем троим то лезть? – прокашлявшись, спросила я.

– Нет. Так гораздо аккуратнее. Я проверял. А разве тебе не интересно, и ты согласилась бы остаться снаружи? – спросил в ответ Себ.

– Нет, не согласилась бы, – кивнула я.