Городской роман «Одиночество»

Городской роман «Одиночество»
Olo Peterson

Любить и, в тоже время, ненавидеть.

Быть рядом и все время убегать.

И тяжкое желание покинуть, но никогда не покидать.

Идти все время прямо, Без поворотов и преград.

Но вдруг однажды, оглянувшись, тебе захочется назад.

Но пыль дорожная осела, дорога пройдена твоя.

Жизнь просвистела, отгремела, иль так – тихонечко прошла…

Содержит нецензурную брань.

Olo Peterson

Городской роман «Одиночество»

На одном дыхании

Любить и в тоже время ненавидеть

Быть рядом и все время убегать

И тяжкое желание покинуть, но никогда не покидать

Идти все время прямо

Без поворотов и преград

Но вдруг однажды, оглянувшись, тебе захочется назад

Но пыль дорожная осела, дорога пройдена твоя

Жизнь просвистела, отгремела, иль так – тихонечко прошла…

***

Мы все очень странные! То есть мы, люди, очень странные и очень непонятные, даже для себя, – очень непонятные, и очень…

Или даже – мы все одинаковые, конечно, мы очень разные, совершенно непохожие, абсолютно разные, но в нас есть так много общего: глаза, уши, ноги, руки, мысли. Мы все ходим на работу, каждый по-своему, но в большинстве своём мы все работаем, каждый из нас что-то хочет достигнуть, к чему-то стремится. Хотя, конечно, бывает, что у людей что-то отсутствует, отсутствует то, что обязательно есть у других, но это как-то совсем неправильно, и, слава Богу, это не норма, а так мы все очень одинаковые. Да-да, именно одинаковые, не похожие, а одинаковые! К примеру, возьмем первого попавшегося человека, любого, абсолютно любого человека, и совершенно не важно кто он – мужчина или женщина, какое у него социальное положение или его физические данные и внешний вид – это всё совершенно неважно, и возраст – его возраст тоже не имеет никакого значения, может он даже маленький, очень маленький ребёнок, которому каждый вечер мама говорит «спокойной ночи, мой любимый», очень нежно и ласково целует его в лобик и уходит, гася за собой свет, или же она, наоборот, оставляет его включенным, потому что знает, что её малыш очень сильно боится темноты. Она выйдет из комнаты, тихонечко закроет за собой дверь и улыбнется, а папа, отец ребенка скажет ей:

– Ну ты что опять оставила ему свет, надо же уже его приучать спать без света, он уже очень большой, пора ему уже взрослеть как-то.

– Нет, нет, что ты, он совсем ещё кроха, он такой ещё очень маленький, всего боится, он не трус, просто он ещё совсем малыш. Ты знаешь, у нас вчера была история, когда мы с ним гуляли на улице к нам подбежала собачка, щеночек, добрый и нежный щеночек, а он его испугался, испугался не потому что он был страшный или он лаял на нас – нет, он просто его как-то так испугался, потому что он ещё очень мало знает. Он взял меня за юбку и спрятался за меня, понимаешь за меня, а мне это очень понравилось.

– А мне нет! – сказал отец ребенка, – Ты что его балуешь, так нельзя.

– Ну что ты! Ну вспомни себя, вспомни своё детство. Помнишь, ты же мне сам рассказывал, как ты засыпал при включённом свете, вспомни! Ты так же боялся темноты, тебе мерещились страшные чудовища, и то, как тебе даже виделись их страшные глаза, красные, светящиеся и очень страшные глаза. Ты знал, что это всего-навсего уличные огоньки, но для тебя это было очень страшно, именно в тот момент было – очень страшно. Спишь, спишь и как-то совершенно непонятно, то ли кошмар увидел во сне, то ли просто захотел в туалет и от этого проснулся ночью, открываешь глаза, а вокруг темно очень темно и вот ты лежишь в этой уже самой по себе страшной темноте и видишь сквозь занавесу чьи-то глаза, страшные глаза.

Ты лежишь в своей кровати полностью укутанный в одеяло и боишься.

Да, тебе страшно, страх вгоняет тебя в панику, страх нарастает, он нарастает ещё и от того, что ты знаешь, что это твоя комната, в которой тебе очень комфортно и уютно при свете, днем, когда в ней светло. У тебя паника и страх, ты очень сильно зажмуриваешь глаза, пытаясь забыть об этом и уснуть, но тебе становится только ещё страшнее, и вот ты уже видишь не только эти страшные глаза, а перед тобой целое чудовище, страшное и ужасное чудовище с бородавками и оно очень противное, но главное – сильно страшное. В тот самый момент, когда тебе показалось, что эта жуть начала к тебе приближаться, да, именно в этот момент ты, набравшись мужества и вдохнув глоток воздуха, может быть, последнего в этой жизни, ты вскакиваешь и бежишь – бежишь изо всех сил, хотя тут всего-то два или три шага, но ты бежишь к выключателю и со всей силы бьешь по нему рукой, такой ещё маленькой своей ручкой, но очень сильно.

Здесь начинается самое интересное и прекрасное – это то самое, что отделяет малыша от уже взрослого человека. Ты подходишь к окну, ведь ты так уже смел – горит свет, а вокруг твои вещи, дающие в такой момент ни с чем несравнимую поддержку. Медленно подходишь к окну, так же медленно, но в тоже время очень быстро отодвигаешь штору, а там…

За окном простые, самые обычные уличные фонари, это те самые фонари, которые ты видишь практически каждый день, и они не вызывают в тебе никакого страха, ведь это же только фонари. Фонари являются частью этого города, большого и неизвестного города и тоже, может быть, страшного для тебя, но лишь потому, что ты его совсем не знаешь. У города очень много, много неизвестных тебе больших и маленьких улочек, и, наверное, в нём есть, обязательно есть мосты и мостики, и конечно же есть реки, может, немного, но есть, потому что одну, самую главную, ты уже знаешь, ту реку, которая течет в этом непонятном и неизведанном для тебя пока городе.

В такие моменты, моменты, когда человек переступает через свои страхи, пусть они и смешные для кого-то, но для тебя это страхи, он становится чуть взрослее, чуть мудрее и понимание этого отложится в сознании навсегда, на всю жизнь.

Люди всегда чего-то боятся, почти каждый день боятся, каждый человек чего-то своего. И те люди, такие сильные и смелые или те, которые просто так выглядят, – сильно и смело, даже герои картин, в которых спасается всё человечество, вся вселенная или же простая человеческая жизнь, да, и эти герои тоже чего-то очень сильно боятся.

Страх – порождение человеческого разума. Человек склонен к логическому мышлению: делая первый шаг, сразу же думаешь о втором. Мы всегда о чем-то думаем, мечтаем, размышляем и это естественно, человеческий мозг не может иначе, даже во сне он тоже работает, думает только с меньшей амплитудой, скорость мышления снижается, снижается сном, но он работает. Наши сны, эти видения, фильмы, отснятые и демонстрируемые только нам, красочные, черно-белые, приятные или кошмарные – всё исходит именно от нашего мозга, из этого большого «грецкого ореха».

Если на ваш вопрос: «о чем ты сейчас думаешь», вам отвечают, что «просто ни о чём» – это означает скорее всего ложь или нежелание говорить свои мысли, озвучить то, о чем сейчас беседуешь со своим вторым я, далеким и в то же время таким близким вторым я.

Как много страхов, страхов, которые в нас глубоко, где-то там внутри, очень глубоко. Их можно объединить в группы, группы страхов. Да-да, именно в группы – общие и индивидуальные.

Одиночество и есть тот общий страх, которого все боятся. Сначала его хотят, очень хотят, быть одному, жить в свое удовольствие, делать всё, абсолютно всё, что хочется.

В детстве мне всегда очень хотелось машину, такую машину, нет, не настоящую, а такую, чтобы она управлялась с радиопульта и чтобы она была только у меня, во всем дворе. Мне дарили много подарков, очень много, но всегда не то, что-то другое, очень похожее на мою мечту, но не то. Повзрослев, я осуществил свою давнюю детскую мечту, ту самую – купил эту машинку. Весь день носился как ребенок по квартире, строил препятствия, трамплины. Этот день я ждал с самого детства, но меня не поняли. Я был не один, не один в квартире, не один в жизни, со мной рядом был человек и он меня не понял, я конечно посветил свою любимую в мечту детства, но меня не поняли, не оценили всю полноту моего состояния, чудесного состояния эйфории, эйфории навеянной моим детством. Вас вырвали из вашего детства, коротенького и желанного, долгое время желанного детства. В такие моменты, когда вас лишают счастья, почему-то думается очень плохо, почти незаметно, но плохо. Самые плохие мысли лезут в голову, как бы проскакивают варианты ответа или поведения, вашей реакции на вторжение и непонимание счастья, маленького желания, которое исполнилось. И я подумал, не хотел никогда так думать и даже не думал об этом никогда, но промелькнула, проскочила мысль – “хочу быть один, без тебя, вас, всех вас, уйти, утонуть в своей мечте, в счастье, в котором нет места всем вам, чужим и недостойным его”.

Прошло время, немного времени, от того, как подумал, что хочу быть один до одиночества. Похоже на картину художника – вот она готова, написана, в ней воплотилось то видение, видение чего-то, о чем знает только он. Так и мысль воплотилась в жизни.

Не думал – не думал, а промелькнуло, и уже все решено, само собой, без твоего участия, вроде и не было тебя, ушел, а, вернувшись, обнаружил, что ты один. Всё – один, рядом никого нет, ни её, ни вас, и звуки, звуки тоже пропали, ушли – тишина! Я хотел тишину, очень хотел тишину и свободу. Её все хотят, но ощутив всю эту тишину, эту мнимую свободу тишины, становится страшно – не сразу, по прошествии времени, долгого времени, становится страшно. Получив сполна всё, что очень хотелось, становится страшно от одиночества, от самого слова “одиночество”.

Очень резкая грань между хочу и ненавижу, она не заметна для человеческого глаза, не определима. Её нельзя пощупать, предугадать. Все было прекрасно – человек, с которым ты живешь, даже не человек, а друг, настоящий друг – она!,

которая всегда тебя понимает, и ты ее понимаешь, между вами существует неразрывная связь, но одно движение или слово или ещё что-то такое – и ты подумал, страшно подумал, то есть, так, как никогда ни думал и ни хотел, и не думал, что так подумаешь, но подумал. Мысли: хорошие и плохие, чаще хорошие, но их много, и они как-то теряются в лабиринте твоего архива мыслей, хранилища твоих мечтаний, а плохие терзают тебя. Они напечатаны большими, заглавными буквами, и сразу же всплывают в сознании, твоей памяти, ещё хуже, что именно плохие мысли воплощаются. Надо думать только о хорошем, только о прекрасном для всех, всех (громко) ВСЕХ людей на Земле, надо к этому стремиться, думать больше о хорошем, всем, вместе и чаще, каждый день, каждый день – вместе!

Но в тот момент я подумал плохо, хотя для меня это было нормально, в тот момент нормально, мою мечту разбили, аккуратно собрали и выкинули в ведро, мою мечту выкинули! И эта плохая мысль воплотилась, а зачем? Я же не хотел её воплощения.

Она изменила всё, поставила знак, большой знак вопроса над всем происходящим вокруг.

И вот ты один! Очень, очень страшное это одиночество, оно не само по себе одиночество. Ты один, и это и есть одиночество. Вернуться назад невозможно, практически невозможно, твой взгляд устремлен вперед. Туда, где всходит солнце, рождая новый день, туда, где много нового, прекрасного, неизведанного и нетронутого, а ноги тянут тебя назад.

Хочется, очень хочется, особенно ночью, в те моменты, когда одиночество садится у твоей кровати, в которой, мучаясь от бессонницы и воспоминаний о былом, лежишь ты. Она окутывает тебя своим холодным покрывалом, покрывалом, сотканным из тоски, горечи и сожаления.

Лежишь и вспоминаешь. Нет! Не вспоминаешь, образ сам всплывает в твоем сознании, как видение прошлого в формате видео. Видение вот-вот того самого дня, в котором вы впервые узнали друг о друге, познакомились. Она была такая! А ты такой! И все у вас было легко и прекрасно сразу, сразу легко и прекрасно. Между вами было понимание друг друга с полуслова, с одного взгляда, взгляда любящего и любимого человека, родного, твоего, очень близкого, ближе, чем кто бы то ни было в этот момент.

Жаль, но красота покидает, уходит, тихо-тихо, без эмоций, а так хочется поругаться, просто ласково поругаться, что-то вроде: а ты, а ты; а она: да ты, да ты, поругаться, чтобы все разрешить, поругаться для того, чтобы попросить прощения и помириться и …

Одиночество – очень неприятное чувство, чувство самого себя: ты один, а значит, ты никому не нужен, ты никому не нужен! Человек не может один, он нуждается в общении, в понимании, советах. Это очень необходимо человеку, даже больше необходимо, чем пища, которая тоже необходима, но у тебя так много, много всего внутри – плохого или, наоборот, прекрасного, и так необходимо этим всем с кем-то поделиться, а никого нет.

Нет, есть, конечно. Обязательно есть друзья, товарищи или близкие. Но это всё совершенно не то. Эти люди: друзья, товарищи, близкие, они тебя слушают, дают советы или, что вообще прекрасно – оказывают помощь. Но это понарошку, чувство такое, что всё это понарошку!