Спасибо, что ты меня бросил. #откровения телевизионщицы

Спасибо, что ты меня бросил. #откровения телевизионщицы
Оля Шкарупич

Молодая, успешная, эффектная Виктория – продюсер на телевидении – теряет все: любимого, работу и веру в себя. Как жить дальше? Как выбраться из порочного круга неудач и найти свой путь? Героине придется не только совершить экскурс в прошлое, но и примириться с настоящим. Удастся ли ей это? Вместе с ней вы заглянете за кулисы телевизионной кухни и узнаете то, о чем многие женщины боятся говорить и даже думать.

Спасибо, что ты меня бросил

#откровения телевизионщицы

Оля Шкарупич

В диалоге с жизнью важен не ее вопрос,

а наш ответ.

Марина Цветаева

Дизайнер обложки Константин Белов

Корректор Аюпова Регина

Редактор Виктория Шервуд

Редактор Анастасия Папиева

© Оля Шкарупич, 2021

© Константин Белов, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0051-3866-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

1

26 февраля 2020

Страница пользователя Facebook

21.16

Сегодня первый день, как я стала безработной. Трудовая книжка, которую на протяжении 14 лет передавала из рук в руки работодателей, теперь покоится в рюкзаке. И нет договоренности о том, куда я передам ее дальше. На горизонте – ничего. Так у меня впервые за весь трудовой стаж. Раньше это стало бы страшным сном. Как? Куда? А если больше никогда и никуда? Закончатся небольшие накопления, которые покрывают съемную квартиру, кофе, стики для «Айкоса» и желания сиюминутных покупок в молле. В условиях неопределенности желание закинуть новенькую кофточку в глотку тревоги увеличивается в разы.

Я не буду говорить, что моя работа мне не нравилась. Потому что трудиться на телике как минимум интересно. Добавьте сюда творческих людей, бесконечный юмор и навык делать все очень быстро.

Часто одной рукой держишь мобильный, договариваясь со спикером, другой снимаешь трубку стационарного телефона, набираешь короткий номер координации выездов и сразу отправляешь камеру на съемку. Листок бумаги кишит заметками, телефонами, адресами. Часы напоминают, что через несколько часов выпуск новостей.

А тебе еще надо договориться, чтобы записать на камеру несколько спикеров, заказать графику, монтажку, получить видео от группы, которое она будет передавать с места в режиме онлайн, чтобы сэкономить драгоценные минуты. И смонтировать, если корреспондент, он же автор сюжета, все еще на съемке и гонит начитку впрямую. Последние три слова, возможно, понятны только тем, кто работает в новостях или как-то с ними связан.

Многозадачность – одно из основных качеств телевизионщика, как и стрессоустойчивость, разумеется. Вы спросите: зачем нормальному человеку лезть в это даже не колесо – в центрифугу, которая мотает с перезагрузками, выдавливая глаза из орбит. Нормальному, мне кажется, и не надо. Здесь все немного больны. Больны новостями.

После такого темпа обычную жизнь хочется поставить на режим перемотки, как на старом видеомагнитофоне. Возникает уверенность: все можно сделать быстрее. Раздражают люди, которые считают, что два часа – это мало для согласования съемки.

— Серьезно? Камон! Два часа – это вечность, – кричишь в трубку на пресс-секретаря университета, – за которую можно сюжет сделать, если часть участников записывать по скайпу! А у нас еще три часа, давайте, напрягитесь!

Современные технологии существенно упрощают жизнь продюсеров телецентра и увеличивают скорость новостного барабана, работающего в вечном режиме «отжим».

Через сутки после того, как я покинула редакцию, возникло чувство, что барабан сломался и меня, всю в мыле, выкинуло на улицу. Я больше не в этом темпе. Казалось бы, хорошо… Но мне не привыкнуть. Постоянно ношу с собой телефон, хотя меня уже не касаются сообщения, ежеминутно падающие в общий чат. Возможно, я больше не буду вырываться из объятий Морфея в холодном поту, когда приснится, что не успели на эфир в 18.00.

Иногда не хватало минуты. Минута в монтажке перед эфиром, как минута перед запертым туалетом, когда тебе очень надо по ту сторону двери. Монтажер, как Эдвард Руки-ножницы, крошит видео по четыре секунды, выбирая «монтажные планы», бросая их на ленту будущего сюжета. Через пару минут вы увидите его в эфире, а мы будем курить, пытаясь успокоиться, испытывая смешанные чувства: постепенно уходящей тревоги и радости достижения. Успели. Смогли. Выдали.

Конечно, этот ритм позволяет забыть обо всем. Это тоже плюс работы в редакции новостей. У тебя нет времени переживать расставание, ждать чьего-то сообщения, думать о прошлом или будущем, о проблемах и их источниках… Все отступает на второй план, смывается бешеным потоком задач.

Наверное, это и есть одна из причин, по которой я написала заявление. Я поняла, что моя жизнь стала похожа на поезд, который летит в неизвестном направлении. Хочу ли я на ту остановку, куда он прибывает? И будет ли она? Или телик, как черная дыра, засасывает всю мою жизнь с ее мелкими интересами, желаниями, радостями.

Мне казалось, что я испытаю чувство эйфории, когда покину эти стены… На самом деле, испытываю страх и непонимание, куда двигаться дальше. И что делать со своей жизнью, когда в ней появилось столько свободного времени?

Я никогда не бывала в тюрьме и надеюсь обойти этот опыт стороной, но мне кажется, именно так чувствует себя заключенный, которого освободили досрочно.

Оглядываешься по сторонам, и хочется спросить у прохожего:

— Где тут автобус до обычной жизни, не подскажете?

2

27 февраля 2020

После того, как я выложила этот пост в соцсетях, посыпались десятки сообщений из серии «держись», «кайфуй» и «работа тебя сама найдет».

— Честно говоря, я не настолько в отчаянии, как меня поддерживают, – поделилась я по телефону с Кирой.

— Читая, кажется, что в отчаянии.

— Вот блин! Но все равно приятно. Открыть глаза и увидеть десятки комментариев с поддержкой. Правда, как будто меня «ушли», и я уже одной ногой в «Ночлежке».

Кира рассмеялась. Я катила по Приморскому шоссе, щурясь на солнце. В конце зимы стояла поистине весенняя погода. Я двигалась к своему месту силы. Найти его легко. Раньше там, на берегу Финского залива, принимал гостей ресторан «Гольфстрим». Потом что-то пошло не так, и его снесли. Теперь на его месте песчаная площадка, и ничего не напоминает о том, что когда-то там можно было заказать кофе и глазеть на залив через стеклянную ограду веранды ресторана.

Последние несколько месяцев, когда у меня возникло желание уйти из новостей, я представляла, как приеду сюда, по пути захватив кофе на заправке. Присяду на песок, буду смотреть вдаль и наслаждаться моментом между прошлым и будущим, который называется жизнь.

На деле: кофе с заправки откровенно горчил и больше был похож на эспрессо, нежели капучино. Носить его в руках вдоль берега оказалось неудобно, каждый раз приходилось ставить на землю, чтобы снять перчатку и достать телефон. Я хотела запечатлеть каждый момент наслаждения жизнью. Может оттого, что пыталась ею наслаждаться, а у меня не получалось. Как будто наступила импотенция радости жизни.

Я пыталась получить удовольствие от теплого весеннего солнца, от вида льда на заливе, похожего на неровно застывшую глазурь, от наблюдения за людьми, которые прогуливались мимо. Но все это как будто происходило во сне, и я не могла насладиться реальностью происходящего. Будто не со мной и не по-настоящему. По-настоящему ощущала только, что попа мерзнет на холодном бревне.

Внутренний голос твердил: «Прогуляйся вдоль берега! Это полезно! Зря ты, что ли, час ехала? Смотри вдаль, любуйся природой, тебе ДОЛЖНО БЫТЬ хорошо… И не выбрасывай кофе! Ну и что, что горчит? Там еще рублей на 80 осталось. Вдруг потом захочешь?»

Я отмахивалась, как от назойливой мухи. Где-то не выдерживала и начинала спорить сама с собой: «Серьезно? Горький кофе захочу? С чего вдруг я его всю жизнь не любила, а тут внезапно полюблю… Особенно холодный». Я выбросила бумажный стаканчик в урну, чтобы не поддаться соблазну заставить себя допивать.

Я шла вдоль берега и пыталась радоваться. Как бы это объяснить: мне было хорошо, но казалось, что должно быть еще лучше. Казалось, я должна бегать от восторга, кланяться солнцу и впитывать в себя жизнь, как большая губка. На деле я брела вдоль берега, желая посетить туалет, и размышляла о том, достаточно ли я сделала шагов, чтобы не чувствовать вину перед собой за то, что не прогулялась.