Вафельница

Из последних сил стараясь не терять сознания, почти ничего не соображая от болевого шока, Осси выплеснул из себя струйку драгоценной щелочи, которая еще оставалась в нем. Жидкость вокруг забурлила, вспенилась. Потом пена опала и Осси почувствовал, что существо вытащило его из емкости, обтерло насухо и, поставив перед собой, замерло, шевеля только полушариками. Оно разглядывает меня или обнюхивает? Ненавижу, бессильно подумал Осси. Но я настолько ослаб, что не могу даже защитить себя, а уж о том, чтобы напасть на тварь и прогнать ее, и говорить нечего. От холода и голода все время хочется спать.

Существо ушло куда-то, а Осси, поразмышляв, предположил: падальщик пытался его размягчить, чтобы потом высосать. Вот для чего этот мерзкий червяк с щупальцами плюнул в воду кислотой. Надо быть с ним осторожнее.

Очнувшись через некоторое время, Осси увидел, что над ним склоняются уже два падальщика. Второй был меньше размером, с щупальцами потоньше и более густой и длинной щетинкой на верхнем отростке. Детеныш? Самка? Оставили бы вы меня в покое, твари, тоскливо подумал Осси. Внутри еще жгло и зудело от кислоты, хотя и не так мучительно, как поначалу, а вот голос пропал совсем, и хотелось темноты и покоя. И щелочи, хоть чуть-чуть. Чтоб вы сдохли и съели друг друга! Хотя как съедят, если оба одновременно сдохнут, вяло усмехнулся Осси. Тогда пусть крупный съест мелкого, а от меня отстанет. А мне надо восстановиться. Хоть соль в организме успел накопить, и то хорошо.

Он замкнулся накрепко и опять провалился в сон.

Ему снилось голубое теплое мелководье. И множество друзей и незнакомцев вокруг. Он спел приветствие и ему хором ответили. Тогда Осси открылся полностью и начал сказку. Он был в ударе. Сказка была чудесной, он никогда еще так красиво не рассказывал и не показывал! Он увидел Мать-королеву и на секунду почтительно опустил створку. Она ответила на его приветствие, и Осси, вне себя от счастья, зачем-то выпрыгнул на берег.

Было темно, больно и холодно. Где я? Подожди, была же сказка! Прекрасная, самая лучшая из всех, что он показывал в своей жизни. Осси окончательно проснулся и вспомнил, где находится.

Кому она нужна теперь, эта сказка? Я сказочник, которого больше никто никогда не услышит и не поймет… А о чем сказка-то была? Не помню. Сон прошел, и сказка забылась. Не просыпаться бы вовсе, подумал он. Почему это случилось именно со мной?

Ладно, не надо меланхолии. Что есть, то есть. Надо выбираться отсюда. Интересно, подумал он, далеко ли до океана? Похоже, берег где-то рядом, падальщик нес меня совсем недолго. И в его пещере или норе есть вода, которая куда-то уходит. Надо найти слив, расширить его и уплыть. Но сначала надо отрастить хоть маленькие конечности и осмотреть нору, когда существо уйдет. Должно уйти, где-то же оно питается. И должна быть в этой норе щелочь, я ясно чувствовал запах щелочи! Слабенький запах, но обмануться я не мог.

И Осси принялся отращивать себе конечности. Он знал, что сможет отрастить только две-три, не больше, да и те будут совсем маленькие, но этого должно хватить, чтобы добраться до слива. А в воде он будет передвигаться как обычно, выбрасывая реактивную струю.

Когда существо в очередной раз засунуло Осси в темное и тесное пространство между большим теплым предметом и маленькими предметами, стоящими в ряд, Осси почуял, что внутри одного из этих маленьких предметов есть щелочь. Он осторожно, стараясь двигаться без шума, выпустил три крохотные конечности и подполз к вожделенной емкости. Потом попытался проткнуть ее конечностью и ему это удалось. Из прокола побежала струйка щелочи, и Осси стал ее всасывать через полую ногу. Щелочь была слабая, с какими-то вонючими примесями и Осси, с трудом сдерживая себя, замер, прислушиваясь к ощущениям – не яд ли? Нет, все было в порядке.

Все-таки, они почти разумные, думал Осси, выпив всю щелочь из емкости. Конечно, пещера и запасы – не показатель, многие животные делают запасы и роют норы или мастерят гнезда. И то, что существо по утрам намазывает на себя какой-то защитный слой, это не показатель разумности. Буссы тоже подбирают наши старые раковины и прячутся от хищников, таская раковины над собой, но это не значит, что они разумны. Просто так их заставляет действовать инстинкт выживания. Собираются кучками по шесть-восемь особей и таскают над собой верхнюю крышку панциря. Когда их атакует майру, они резко приседают и панцирь накрывает их и спасает от зубов хищника.

Но однажды, когда падальщик неплотно закрыл створки ящика, Осси, глянув в щель, увидел, как падальщик развернул перед собой плохонькое двухмерное изображение белого сухого берега с огромными, неестественно правильными блестящими скалами и замер перед картинкой. Изображение было плоским, в убогом диапазоне, и существа, мелькающие в плоскости, выглядели неживыми, но падальщик лежал перед картинкой довольно долгое время, издавая унылые звуки, когда видел, как одно существо убивает другое или совокупляется с другим. Именно тогда Осси решил, что как только восстановится полностью, то рискнет показать падальщику какую-нибудь одну из своих самых ярких детских сказок, из тех, что он сочинил, когда сам еще был ребенком. Возможно, даже не видя и не слыша всего диапазона звука, цвета, электроволн и запаха, существо поймет, что Осси – разумен. И поможет.

3

Серго хорошенько отмылся в душе, не экономя в этот раз воду. Камень, который совсем не камень, чуть приоткрыл створки и выдвинул сбоку какую-то трубку. Серго испугался – укусит! – вскрикнул и отшвырнул штуковину, но потом поднял и попытался оттереть зеленоватый налет на его панцире жесткой мочалкой. Повертел находку, засунул палец в трубочку, и, получив удар током, выругался и опять отшвырнул чертову мидию нахрен. Мидия больше себя никак не проявила, даже когда Серго попытался ее выварить. Он взял самую большую кастрюлю, налил воды, щедро посолил и кипятил моллюска целый час. От варева пошел гадкий запах, и Серго решил плеснуть в него уксусу, чтоб не так воняло, и плеснул. Но тварь выпустила до того смрадную пену, что пришлось мгновенно выключил плиту и открыть окна.

Паню надо позвать, подумал Серго. Паня самородок, из дерьма конфеты делать умеет, хоть и пацан еще. У него талант, он биомехов шкурой чует. А находка все-таки – не животное. Никакое животное не выдержит часа кипячения с уксусом. Может, бригадир в кои-то веки ошибся, и я нашел биомех, а не ракушку?

И Паня пришел. Первым делом, конечно, поинтересовался насчет Колдыря. Да, Колдырь это видел и сказал, что находку лучше выкинуть. Ну, если сам бригадир не отжал у тебя эту штуку, тогда показывай.

– Она похожа на большую круглую мидию, – задумчиво протянул Паня, – но я могу сделать из нее биомех. А когда ты ее нашел?

– Месяц назад. Спрятал от Нуры в кухонном шкафчике. Нура не хочет, чтобы я занимался незаконным промыслом, – повинился Серго.

– А чем ты кормил эту штуку? – спросил Паня.

– А… э… Ее надо кормить?

– Все живые жрут, гадят и дают потомство. Закон жизни. Что она у тебя ест? И где гадит?

– Она все это время в шкафчике с бытовой химией лежала. Я ее не кормил, даже как-то в голову не пришло. Я хотел ее выварить, покрыть лаком и поставить на полку. Для красоты.

– И она не пыталась укусить тебя? Не сделала лужу или кучку?

– Нет. Током дернула, когда я в выдвижную трубку у нее на боку палец засунул. А так, стоит себе и стоит, – сказал Серго, – не гадит и не почкуется.

– А на солнце ты ее не выносил?

– Нет. Все время в кухне держал.

– У нее размеры или поведение менялись? Или хотя бы цвет панциря?

– Да, она три дня назад вдруг яркая стала, красивая. Понимаешь, когда я ее притащил домой, она была как из глины, тусклая, а сейчас – как из гранита, искорки переливаются.

– Ну-ка, дай поближе рассмотрю, – Паня выхватил штуковину из рук Серго.

– Ты с ней осторожно, током бьет!

– На Земле когда-то водились электрические твари – угорь и скат, а здесь таких вроде не находили еще…

Паня стал крутить и вертеть штуковину, и вдруг что-то щелкнуло, и из нижнего панциря мидии вылезли три ножки. Паня хмыкнул и поставил ее на стол.

Красивая штучка, сказал он. Панцирь как инкрустированный, но это не инкрустация. Потом он нажал еще куда-то и показал Серго выдвинувшуюся трубку. О, вот оно! Что – «оно»? – хотел спросить Серго, но не успел. Трубка исчезла в панцире, и штуковина распалась на две половинки, будто ее лазерной нитью разрезали. И шел от нее легкий запах озона.

– Открылась! – обрадовался Паня.

Штуковина выглядела так: нижняя полусфера стояла на ножках и дымилась прозрачным нежным паром. Верхняя полусфера была ребристой. И между ними, в пару, что-то едва уловимо струилось, словно тень бегущих высоко над головой облаков или отсвет радуги, и слышался нежный свист и мягкое потрескивание, почти незаметные ни для глаза, ни для уха. И пахло озоном, свежестью.

– Это чего она? – тревожно спросил Серго.

– Не знаю пока, – деловито ответил Паня и попросил, – дай-ка мне резиновые перчатки потолще! – Потрогав поверхность раскрывшегося моллюска, воскликнул – Теплая! Керамика? Или эмаль, как у нас на зубах. Странно. Зубов у нее нет, зачем ей эмаль?

Повозившись с находкой еще какое-то время, Паня поставил ее на стол, захлопнул, довольно откинулся в кресле и выдал:

– Могу сделать из нее вафельницу а-ля двадцать второй век. Если захочешь продать, поимеешь не меньше трехсот денег.

– Как – вафельницу? – оторопел Серго.

– Смотри сюда. Вот ножки, чтобы на столе стояла. Вот сюда надо тесто налить и крышку захлопнуть, – Паня засунул обтянутый резиной палец в трубку существа, и, когда существо резко открыло крышку, продолжил, – а через минуту тесто поджарится, и крышка сама вот так вот откроется. И можешь брать вафельку и кушать.

– Круто. Спасибо. – сказал Серго.

– Не за что. Я ее заберу на пару дней. Кое-что надо будет в ней доработать, чтобы током не била и тесто не жгла, и можешь Нуре на день рождения шикарный подарок сделать. Я программу для нее сам напишу. А ты потом раз в месяц вафельницу в горячий раствор часа на три опускай, чтобы она от голода не сдохла, рецепт раствора я тоже тебе дам.

– Паня, я не знаю, чем тебе заплатить, у меня нет денег. Понимаешь, Нура детей хочет и..

– Браток, не надо денег, пусть Нура на праздник вафель с кленовым сиропом напечет, вместе и отметим, – засмеялся Паня.

– Заметано! – обрадовался Серго.

Он совсем забыл, что у Нуры через неделю день рождения. А теперь и подарок будет прекрасный, и деньги тратить не надо.

И он отдал находку Пане.

4

Его утащило в свою нору существо с длинной щетинкой и тонкими щупальцами. Оно откуда-то знало, как обращаться с телом Осси. Сам Осси не хотел открываться, но тело делало то, чего он не желал.