По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Литературное и политическое украинофильство
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Литературное и политическое украинофильство
Осип Андреевич Мончаловский
UCRAINICA ET BELOROSSICA
Осип Андреевич Мончаловский (1858, Каменка-Бугский уезд – 1906, похоронен во Львове на Лычаковском кладбище) – галицко-русский общественный деятель, журналист, публицист, историк. Один из основателей Русской народной партии, противник украинского национализма. Окончил немецкую гимназию во Львове. За русские убеждения был удачен из униатской духовной семинарии. Отрёкся от унии и вернулся в православие в 1886 году. Был участником комитета по строительству первого за многие годы православного храма в Галиции – Святогеоргиевской церкви во Львове. Закончил юридический факультет. Всецело посвятил себя журналистике. Обладал организаторским и ораторским талантом и в совершенстве владел русским литературным языком. Часто бывал в галицко-русских сёлах, выступал с речами перед русскими крестьянами, открывал и организовывал занятия по изучению русского литературного языка, подготавливал способную молодежь к русской национальной работе. ОАМончаловский стремился познакомить русских галичан с достижениями русской культуры.
Основатель и редактор журналов: «Страхопуд» в 1886 году, а с 1887 года по 1898 год – приложение к нему «Беседа». Мончаловский был арестован, и издание журнала прекратилось. После освобождения он сотрудничал в изданиях «Червонная Русь» и «Галичанин». Бичевал польские и австрийские злоупотребления и беспощадно высмеивал ренегатов Галицкой Руси и её врагов.
Осип Мончаловский прожил недолго, но оставил заметный след в родной культуре. К лучшим его трудам принадлежат: «Житье и деятельность Ивана Наумовича» (1899), «Живые вопросы» (1900), «Грамматика русского языка» (1902), «Петр Великий в Галицкой Руси» (1903), «Участие малороссов в общерусской литературе» (1904), «Главные основы русской народности» (1904).
Осип Андреевич Мончаловский
Литературное и политическое украинофильство
О?сип Андре?евич Мончало?вский
(1858–1906)
О?сип Андре?евич Мончало?вский (1858, Сушно, Каменка-Бугский уезд – 1906, похоронен во Львове на Лычаковском кладбище) – галицко-русский общественный деятель, журналист, публицист, историк. Один из основателей Русской народной партии, противник украинского национализма.
Сын учителя начальной школы родился в Сушне Каменка-Бугского уезда. Окончил немецкую гимназию во Львове. За русские убеждения был удален из униатской духовной семинарии. Отрёкся от унии и вернулся в православие в 1886 году. Был участником комитета по строительству первого за многие годы православного храма в Галиции – Святогеоргиевской церкви во Львове. Закончил юридический факультет. Всецело посвятил себя журналистике. Обладал организаторским и ораторским талантом и в совершенстве владел русским литературным языком.
Он часто бывал в галицко-русских сёлах, выступал с речами перед русскими крестьянами, открывал и организовывал занятия по изучению русского литературного языка, подготавливал способную молодежь к русской национальной работе. О.А. Мончаловский стремился познакомить русских галичан с достижениями русской культуры.
Осип Мончаловский был основателем и редактором издавал журнал: «Страхопуд» в 1886 году, а с 1887 года по 1898 год – литературное приложение к нему «Беседа». Однако вскоре Мончаловский был арестован, и издание журнала прекратилось. После освобождения он сотрудничал в изданиях «Червонная Русь» и «Галичанин». Позднее ему удалось возобновить издание журнала «Страхопуд».
Первый журнал был посвящен вопросам галицко-русской и русской литературы, а второй бичевал польские и австрийские злоупотребления и беспощадно высмеивал ренегатов Галицкой Руси и её врагов.
Осип Мончаловский прожил недолго, но оставил заметный след в родной культуре. К лучшим его трудам принадлежат: «Житье и деятельность Ивана Наумовига» (1899), «Живые вопросы» (1900), «Грамматика русского языка» (1902), «Петр Великий в Галицкой Руси» (1903), «Участие малороссов в общерусской литературе» (1904), «Главные основы русской народности» (1904).
Книга О.А. Мончаловского «Литературное и политическое украинофилство» – это история первых идей формирования современной «Украины» и «украинской нации» XXI века, написанная в далёком 1898 году во Львове столице современного украинского национализма.
Читатель может понять, что все наши современные украинские проблемы возникли не в 1991 или 2014 году, а были созданы немцами и поляками больше ста пятидесяти лет назад на одной из экономически развитых земель Австрийской империи.
Галичанин О.А. Мончаловский ссылаясь на литературу и свои собственные знания рассказывает нам о том, как и для чего в Галиции конца XIX века создавались первые «украинцы». По ещё свежим следам тех событий, О.А. Мончаловский подробно описал, как из кучки фанатиков-украинофилов вылупилась так называемая украинская нация. Он показывал, как Вена и польские аристократы обиженные на Россию за уничтожение Речи Посполитой боролись с бедным – галицко-русским народом в Галицкой Руси, так как Россия не могла воздействовать на прямую и защищать многострадальный свой народ за границей своей могучей империи.
О.А. Мончаловский самым гениальным образом показал в конце XIX века психологию «истинных украинцев» того времени и предсказал, что будет через сто лет, если не бороться с ним. Также он говорил не отчаиваться если украинцы победят, так как каждый украинец с рождения русский и в нём остаётся искра русского чувства и если её зажечь, то даже самый «щирый украинець» вернётся в русское лоно.
В данной работе показан путь украинского сепаратизма от рутенизма 1848 года до 1890 года, когда во Львовском сойме посол Романчукобъявил о создании «новой эры» эры украинства.
Читая книгу «Литературное и политическое украинофилство» чётко понимаешь, что ценности, нравственность и умственные способности политиков современной Украины, такие же, как у галицко-украинских фанатиков образца 90-х годов XIX века.
Также невольно замечаешь, что сто лет назад, как и сейчас, свидомые украинцы привычно бессовестно врут о «притеснениях» и «угнетениях», о том, что украинская литература и язык «уже сто лет подвергается угнетению так, как никакая иная литература во всём мире». Нет уже ни царизма, ни московского большевизма, 30 лет как существует независимая Украина, а притеснение и угнетение украинского языка и литературы, по мнению украинских сепаратистов, не исчезли со стороны России.
«Литературное и политическое украинофильство» – работа опубликована в газете «Галичанин», a затем была издана отдельной брошюрой во Львове в 1898 г. В ней представлено описание очевидцем и активных участников политической жизни украинского антинационального и русского национального движений в Галиции с 1848 по 1890 годы.
Ярослав Стасюк
Осип Мончаловский
Литературное и политическое украинофильство
Отпечатка из «Галичанина»
ЛЬВОВ
Типография Ставропигийского Института 1898
Говори, Климе, нехай твое не гине.
Галицко-русская пословица
I
Последовавшее в начале сего 1898 года решение галицкого, в сущности же польского сейма во Львове – говорим польского, так как три миллиона русского населения Галичины имеют в сейме всего 14 представителей, да и то в большинстве кандидатов верховодящей польской партии – об учреждении четвертой в Галичине, именно въ гор. Тернополе, гимназии с малорусским преподавательным языком, дало повод престарелому романисту, Д.Л. Мордовцеву (онъ-же Мордовець), к напечатанию в «С.-Петербургскихъ Ведомостях» статьи[1 - Замечательно, что как ныне Д.Л. Мордовцев, так в 1867 году П.А. Кулиш, апостол украинофильства, в тех же «С.-Петербургских Ведомостях» (№ 250 и 251 в статье «Письмо к редактору «С.П. Вед.» о гг. Каткове в Аксакове») затронул вопрос о малорусском сепаратизме, а то в ответ «Московским Ведомостям» и «Москве», которые русскую партию в Галичине взяли в защиту перед нападками на неё, появившимися в петербургской «Основе». Это, однако, не помешало тому же П.А. Кулишу тридцать лет позже торжественно отречься от украинофильства и своих галицких птенцов называть «розбишаками», «недолюдками лихими», «калiками кривомовими», «письменниками сьлiпими и пустословими» и т.д. (Дзьвiн, Женева 1893) – Прим. автора.]) о «стеснениях», якобы претерпеваемых малорусским языком в России. Цель статьи Д.Л .Мордовцева очевидна – он хотел сравнить положение малорусского языка в Галичине, управляемой поляками, с его положением в России, а вывод должен был получиться такой, что поляки гораздо справедливее относятся к малороссам, ибо даже учреждают гимназии с малорусским преподавательным языком, между тем как в России даже в народных школах малорусские дети обязаны учиться по «московски». Не отрицая «мирового значения общерусского языка», Д.Л. Мордовцев старался, однако, доказать, «что языкъ галичан и малороссов гораздо древнее и родственнее, чем «общерусский», праотцу языков славянских – древнеславянскому, ибо язык этот сохранил в народной сокровищнице древние праотцовские формы, суффиксы, флексии и т.д.
Говоря вообще, генеалогическое древо осмеиваемого языка далеко превышаетъ своею древностью генеалогическое древо общерусского, и если древность языка, как и древность рода, что либо значит в ранге преимуществ, то осмеиваемый за свои «рубища» якобы «говор» стоит ближе к родовитой аристократии языковъ, чем общерусский, – настолько ближе и родовитие, насколько Рюриковичи родовитие обрусевшихъ татарских князей».
В доказательство мнимой отдельности малорусского языка от общерусского, Д.Л. Мордовцев насчитал целое сонмище «выразителей духа» малорусского народа. Это: «Шевченко, Котляревский, Гулак-Артемовский, Квитка-Основьяненко, Гребенка, Левко Боровиковский, Амвросий Могила, Бодянский, Стороженко, Костомаров, Кулиш, Марко Вовчок, Щоголев, Глибов, Левицкий, Нечуй-Витер, Конисский, Старицкий, Писаревский, Петренко, Корсуп, Руданский, Номис, Кухаренко, Омелькович, Нос, Гатцук, Опатович, к которым примкнули позднейшие: Кропивницкий, Карпенко- Карый, Франко, Леся Украинка, Чайченко, Олена Пчилка, Днипрова Чайка, Ганна Барвинок, Крымский, Стешенко, Левенко, Кононенко, Александров, Людмила Старыцька, Самийленко, Билиловский, Ружный, Вороный, Корж, Комар, Спилка, Чикаленко, Уманець и др.».
Возражая Д.Л. Мордовцеву, газета «Киевлянин» изъявила готовность согласиться с ним, «что малорусский язык способен к развитию и совершенствованию, как способен к этому сербский, болгарский и всякий другой язык, всякое другое наречие.
С этой точки зрения можно даже не соглашаться с венскими «гелертерами», назвавшими сербский язык языком свинопасов и волопасов, не соглашаться, хотя бы уже по одному тому, что все народы на заре своей истории были волопасами или свинопасами, и это нисколько не мешало им впоследствии благополучно и удачно подвизаться на поприще лингвистическаго развития».
Но тутъ возникает другой вопрос: нужно ли вообще это развитие малорусского наречия, имеет ли оно шансы на какой-либо успех?
«Киевлянин» думает, что оно совершенно не нужно, что в нем не представляется решительно никакой надобности, Д.Л. Мордовцев ссылается на то, что две-три генерации болгар и сербов победоносно пронесли свой язык через все препятствия и он стал теперь языком культуры – языком литературы, науки, парламента, дипломатии. Д.Л. Мордовцев, повидимому, надеется, что и малорусскому наречию удастся достигнуть таких же самых результатов. «Киевлянин», однако, уверяет г. Мордовцева, что он жестоко заблуждается и что не только двум-трем, но и двадцати тремъ генерациям малороссов не удастся на этом поприще сделать ничего победоносного и по очень простой причини: все это уже сделано общерусским языком, хотя г. Мордовцевъ на генеалогическом древе лингвистики ставит его с отвагою, которая конечно не повредит этому «языку великого народа» – как верил Тургенев, – ниже малорусского и приравнивает к разряду обрусевших татарских князей. Между тем, и малорусскому языку принадлежит, как всякому известно и как нарочно забывает г. Мордовцев, своя доля участия в создании нынешнего общерусского языка. По справедливому указанию «Кiевлянина», главнейшими сотрудниками Петра I на поприще научной, литературной и отчасти государственной деятельности были малороссы, питомцы Киевской академии; уж, конечно, они не могли не принести своей лепты в сокровищницу общерусского языка, не могли не оказать на него влияния особенностями своей южнорусской натуры, своего южнорусского духа. И это участие малороссов в общерусской лингвистической работе продолжалось и после Петра, продолжается и по настоящее время: достаточно вспомнить Гоголя, Костомарова и, пожалуй, самого г. Мордовцева, который свои романы пишетъ по-русски, а не по-малорусски.
«Кiевлянинъ», вообще, решительно отвечает: «нет» – на вопрос: есть ли какая-либо надобность въ развитии и усовершенствовании малорусского наречия, в превращении его в язык литературный и научный, когда у нас уже есть готовый литературный общерусский язык.
«Такие попытки, – замечает «Киевлянин», – всегда будут носить характер праздной затеи, так как они противоречат историческому ходу вещей. Ведь гг. Мордовцевы и единомышленные им поборники самостоятельности малорусского языка не могут сказать жизни: остановись и подожди, пока мы разработаем малорусский язык и превратим его в орудие культуры. Жизнь не остановится и будет продолжать свой естественный исторический ход, а в этом ходе наблюдается ежедневное, ежечасное, ежеминутное общение между собою миллионов великороссов и малороссов, при чем орудием такого общения является могучий, достигший высокой степени развития язык, язык Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Тургенева».
«Новое Время» прибавило к приведенным замечаниям «Киевлянина» от себя следующее: «Никаких решительно препятствий и стеснений малорусскому языку населения Полтавской, Харьковской, Черниговской, Киевской и др. губерний в действительной русской жизни, а не в воображении г. Мордовцева и комп., не ставится. Никто никому и нигде в России по-малорусски говорить не мешает и не запрещаетъ. Одни безчисленные малороссийские труппы, и в столицах заставляющие вспоминать превосходное замечание Гоголя, что канчуки в большом количестве вещь нестерпимая, – живое тому свидетельство. Но гг. Мордовцевы хотя и не говорят этого, имеют в виду одно препятствие: неразрешение газет и журналов на их наречии, весьма мало похожем, кстати, на действительный язык малороссийского сельского населения. Да, это препятствие есть и должно быть, в культурных и государственных задачах России. В руках галицких поляков, малорусский жаргон Кулиша, Барвинского и комп. – орудие разъединения русского народа. Не будем же мы так простодушны, чтобы самим прилагать свои руки к подобному разъединению. Это неясно только разве г. Мордовцеву, да Лесе Украинке, да Олене Пчилке, да Носу, да Нечуй-Витру, Коржу, Комарю и Вороному, но совершенно ясно было Гоголю: вот имя, которое хоронит все лингвистические затеи украинофилов.» В ответ на оговориваемую статью Д.Л. Мордовцева напечатал В.С. Драгомирецкий, галичанин, живущий с детства в России, в тех же «С.-Петербургских Ведомостях» (н-р 100) пояснение, в котором представил стремление русской партии в Галичине к изучению русского литературного языка и к сближению местной литературы к общерусской. Выходя из единственно разумной точки зрения, что литературный язык должен быть один для велико-, мало- и белороссов, что, однако, решительно не умаляло бы значение областных наречий, необходимых, как в настоящее время в Галичине, для домашнего обихода, В.С. Драгомирецкий заключил свою статью следующими словами:
«В Галиции можно и следует поддерживать один только общерусский литературный язык, который распространяется там всё более и более и который при нынешних роковых условиях русского Прикарпатья единственно может сохранить его для всего русского мира».
Статья В.С. Драгомирецкого, написанная совершенно безпристрастно и верно представляющая деятельность и стремление русской партии в Галичине, вызвала со стороны г. Осипа Маковея, бывшего редактора украинофильско-правительственной «Буковины» в Черновцах, ныне сотрудника «Наукового Вiстника», издаваемаго Обществом Т. Шевченка во Львове, ожесточенное возражение, в котором автор с задором, свойственнымъ всем литературно-национальным сепаратистам, старается осмеять всю полувековую деятельность русской партии в Галичине, силится доказать безпочвенность её стремлений, называет всех сторонников русской партии «противниками прогресса» и «ренегатами», – одним словом, сыплет всеми теми аргументами, которые такъ часто можно встретить в галицких изданиях, польских и малорусских с украинофильскою и полонофильскою тенденциею. Впрочем трудно передать своими словами или в содержании пошлость письма г. Маковея, по этому мы повторимъ его дословно так, как оно было напечатано в «С.-Петербургских Ведомостях» № 144.
«Письмо из Львова. (К вопросу о малорусском языке в Гали-чине)[2 - Редакция «С.-Петерг. Вед.» сочла ответным сделать от себя к письму г. Маковея следующее примечание: «Печатаем это черезвычайно характерное письмо (одного видного галицкого публициста) во всей его резкой откровенной форме, потому что относительно галичан и Галиции, относительно степени тамошних симпатий к России многие у нас судят на основании иллюзий, навеваемых выходцами из этого старорусского края. Самообман же в такой области всегда печален.» – Галицким читателям, у которых наверно вызовет недоумение то обстоятельство, что письмо г. Маковея, явно враждебно русской мысли и единству русского народа, редакция русской газеты не только напечатала без оговорок, но ещё снабдила от себя приведённым примечанием, мы должны пояснить значение «С.-Петербургских Ведомостей» В 1895 году мы имели случайность читать письмо редактора-издателя «С.-П. Ведомостей», кн. Э.Э. Ухтомского, к одному из галицко-русских публицистов, живущему в Вене. Кн. Ухтомский предлагал ему место корреспондента и писал, что будет вести «С.-П. Ведомости» в «духе Аксакова и Каткова», «елико отстоятъ востоцы отъ западъ». «С.-Петербургские Ведомости» – газета, повидимому либеральная. У русских закордонных публицистов, за малыми исключениями, заметна какая-то неохота, если не другая причина, к более подробному изучению западнославянских земель и Червонной Руси с Угорскою Русью и Буковиною. Особенно это заметно у так называемых «либералов», которые или относятся к западнославянским землям и зарубежной Руси совсем отрицательно, или повторяют о них взгляды польских, немецких, мадьярских, французских и др. газет. Из этого выходит, что – как уже заметил М. Драгоманов в книжке «Историческая Польша и великорусская демократия» (Женева, 1881) – «русские, когда говорят о западных славянах, то рассуждают о чехах, как немцы, о хорватах, как мадьяры, о болгарах, как греки и даже как турки». «Сытый голодного не понимает». Кроме этого в русских либеральных газетах видно, что там пишут поляки, армяне, немцы, жиды, но русских невидно. Это вообще, а что касается «С.-П. Ведомостей», то мы не раз с удивлением встречали в этой газете статьи, в которых поляки, и то сторонники воссоздания «ягеллонской Польши», особенно во время эры «примирения», и армяне, сторонники армянского сепаратизма, «ничто-же сумняшеся» выражали свои сепаратистские стремления. Неудивительно, поэтому, что и г. Маковей нашёл там место для своего письма. К подобного рода органам русской закордонной печати как нельзя лучше подходят слова Чернышевского о «наивности заблуждения, что одного патриотического чувства без политического образования и такта достаточно для того, чтобы стать полезными для народа предводителями»; этого так мало, как мало любви к человеку, чтобы лечить его, не зная медицины. – Прим. автора.].
Кому из галицких малороссов, не отказавшихся от своей народности, довелось прочесть письмо г. В. Драгомирецкого в редакции «Спб. Вед.», помещенное въ № 100 (14 апреля сего года), – того, конечно, неприятно поразила тенденциозность его. В самом деле, «блаженни в?рующiе» в России, будто потребуется работа в течение всего нескольких лет… и русская речь будет раздаваться в Га-личине так же, как в Петербурге. Может быть, кому и на руку такое одурачивание русских читателей; быть может, иные довольны, если их таким образом надувают. Однако, да позволено будет усомниться в том, чтобы неверное изображение жизни галицких малороссов было полезно русскому обществу. Нужно сознаться, что великороссам трудно иметь достоверный сведения о положении вещей в Галичине, так как из Австрии в Россию допускаются лишь издания партии, к которой, принадлежит г.Драгомирецкий, доступ же малорусским изданиям из Австрии в Россию совсем возбранен. Вот почему противники малорусского языка позволяютъ себе писать по этому вопросу все, что им на ум взбредет.
В силу вышесказанного позвольте мне, малорусскому публицисту из Галичины, сделать несколько замечаний на письмо г. Драгомирецкого – на основании принципа: Audiatur et altera pars!
В этом году австрийские малороссы празднуют столетний юбилей появления «Энеиды» Котляревского, первой книжки на чистом малорусском языке. Этот год малороссы считаютъ началомъ эпохи своего национального возрождения. Таким образом, малорусская литература – далеко не новая «выдумка», так как существует уже 100 лет при невозможных для нее условиях в России и более легких в Австрии.
Много раз осуждаемая на смерть людьми, не имеющими отношения к науке (большая часть ученых признает за ней право на существование), она продолжает развиваться наперекор всякому доктринерству – искреннему и лукавому.
Со стороны ученых не было доказательств в пользу неспособности малорусского языка и литературы к развитию; но ложно понятый патриотизм, – будто бы, для нации имеет больше значения элемента количественный, чем качественный, – придумал разного рода стеснения для малорусскаго языка и литературы, и, вот, эта литература уже сто лет подвергается угнетению так, как никакая иная литература во всем мире.
Осип Андреевич Мончаловский
UCRAINICA ET BELOROSSICA
Осип Андреевич Мончаловский (1858, Каменка-Бугский уезд – 1906, похоронен во Львове на Лычаковском кладбище) – галицко-русский общественный деятель, журналист, публицист, историк. Один из основателей Русской народной партии, противник украинского национализма. Окончил немецкую гимназию во Львове. За русские убеждения был удачен из униатской духовной семинарии. Отрёкся от унии и вернулся в православие в 1886 году. Был участником комитета по строительству первого за многие годы православного храма в Галиции – Святогеоргиевской церкви во Львове. Закончил юридический факультет. Всецело посвятил себя журналистике. Обладал организаторским и ораторским талантом и в совершенстве владел русским литературным языком. Часто бывал в галицко-русских сёлах, выступал с речами перед русскими крестьянами, открывал и организовывал занятия по изучению русского литературного языка, подготавливал способную молодежь к русской национальной работе. ОАМончаловский стремился познакомить русских галичан с достижениями русской культуры.
Основатель и редактор журналов: «Страхопуд» в 1886 году, а с 1887 года по 1898 год – приложение к нему «Беседа». Мончаловский был арестован, и издание журнала прекратилось. После освобождения он сотрудничал в изданиях «Червонная Русь» и «Галичанин». Бичевал польские и австрийские злоупотребления и беспощадно высмеивал ренегатов Галицкой Руси и её врагов.
Осип Мончаловский прожил недолго, но оставил заметный след в родной культуре. К лучшим его трудам принадлежат: «Житье и деятельность Ивана Наумовича» (1899), «Живые вопросы» (1900), «Грамматика русского языка» (1902), «Петр Великий в Галицкой Руси» (1903), «Участие малороссов в общерусской литературе» (1904), «Главные основы русской народности» (1904).
Осип Андреевич Мончаловский
Литературное и политическое украинофильство
О?сип Андре?евич Мончало?вский
(1858–1906)
О?сип Андре?евич Мончало?вский (1858, Сушно, Каменка-Бугский уезд – 1906, похоронен во Львове на Лычаковском кладбище) – галицко-русский общественный деятель, журналист, публицист, историк. Один из основателей Русской народной партии, противник украинского национализма.
Сын учителя начальной школы родился в Сушне Каменка-Бугского уезда. Окончил немецкую гимназию во Львове. За русские убеждения был удален из униатской духовной семинарии. Отрёкся от унии и вернулся в православие в 1886 году. Был участником комитета по строительству первого за многие годы православного храма в Галиции – Святогеоргиевской церкви во Львове. Закончил юридический факультет. Всецело посвятил себя журналистике. Обладал организаторским и ораторским талантом и в совершенстве владел русским литературным языком.
Он часто бывал в галицко-русских сёлах, выступал с речами перед русскими крестьянами, открывал и организовывал занятия по изучению русского литературного языка, подготавливал способную молодежь к русской национальной работе. О.А. Мончаловский стремился познакомить русских галичан с достижениями русской культуры.
Осип Мончаловский был основателем и редактором издавал журнал: «Страхопуд» в 1886 году, а с 1887 года по 1898 год – литературное приложение к нему «Беседа». Однако вскоре Мончаловский был арестован, и издание журнала прекратилось. После освобождения он сотрудничал в изданиях «Червонная Русь» и «Галичанин». Позднее ему удалось возобновить издание журнала «Страхопуд».
Первый журнал был посвящен вопросам галицко-русской и русской литературы, а второй бичевал польские и австрийские злоупотребления и беспощадно высмеивал ренегатов Галицкой Руси и её врагов.
Осип Мончаловский прожил недолго, но оставил заметный след в родной культуре. К лучшим его трудам принадлежат: «Житье и деятельность Ивана Наумовига» (1899), «Живые вопросы» (1900), «Грамматика русского языка» (1902), «Петр Великий в Галицкой Руси» (1903), «Участие малороссов в общерусской литературе» (1904), «Главные основы русской народности» (1904).
Книга О.А. Мончаловского «Литературное и политическое украинофилство» – это история первых идей формирования современной «Украины» и «украинской нации» XXI века, написанная в далёком 1898 году во Львове столице современного украинского национализма.
Читатель может понять, что все наши современные украинские проблемы возникли не в 1991 или 2014 году, а были созданы немцами и поляками больше ста пятидесяти лет назад на одной из экономически развитых земель Австрийской империи.
Галичанин О.А. Мончаловский ссылаясь на литературу и свои собственные знания рассказывает нам о том, как и для чего в Галиции конца XIX века создавались первые «украинцы». По ещё свежим следам тех событий, О.А. Мончаловский подробно описал, как из кучки фанатиков-украинофилов вылупилась так называемая украинская нация. Он показывал, как Вена и польские аристократы обиженные на Россию за уничтожение Речи Посполитой боролись с бедным – галицко-русским народом в Галицкой Руси, так как Россия не могла воздействовать на прямую и защищать многострадальный свой народ за границей своей могучей империи.
О.А. Мончаловский самым гениальным образом показал в конце XIX века психологию «истинных украинцев» того времени и предсказал, что будет через сто лет, если не бороться с ним. Также он говорил не отчаиваться если украинцы победят, так как каждый украинец с рождения русский и в нём остаётся искра русского чувства и если её зажечь, то даже самый «щирый украинець» вернётся в русское лоно.
В данной работе показан путь украинского сепаратизма от рутенизма 1848 года до 1890 года, когда во Львовском сойме посол Романчукобъявил о создании «новой эры» эры украинства.
Читая книгу «Литературное и политическое украинофилство» чётко понимаешь, что ценности, нравственность и умственные способности политиков современной Украины, такие же, как у галицко-украинских фанатиков образца 90-х годов XIX века.
Также невольно замечаешь, что сто лет назад, как и сейчас, свидомые украинцы привычно бессовестно врут о «притеснениях» и «угнетениях», о том, что украинская литература и язык «уже сто лет подвергается угнетению так, как никакая иная литература во всём мире». Нет уже ни царизма, ни московского большевизма, 30 лет как существует независимая Украина, а притеснение и угнетение украинского языка и литературы, по мнению украинских сепаратистов, не исчезли со стороны России.
«Литературное и политическое украинофильство» – работа опубликована в газете «Галичанин», a затем была издана отдельной брошюрой во Львове в 1898 г. В ней представлено описание очевидцем и активных участников политической жизни украинского антинационального и русского национального движений в Галиции с 1848 по 1890 годы.
Ярослав Стасюк
Осип Мончаловский
Литературное и политическое украинофильство
Отпечатка из «Галичанина»
ЛЬВОВ
Типография Ставропигийского Института 1898
Говори, Климе, нехай твое не гине.
Галицко-русская пословица
I
Последовавшее в начале сего 1898 года решение галицкого, в сущности же польского сейма во Львове – говорим польского, так как три миллиона русского населения Галичины имеют в сейме всего 14 представителей, да и то в большинстве кандидатов верховодящей польской партии – об учреждении четвертой в Галичине, именно въ гор. Тернополе, гимназии с малорусским преподавательным языком, дало повод престарелому романисту, Д.Л. Мордовцеву (онъ-же Мордовець), к напечатанию в «С.-Петербургскихъ Ведомостях» статьи[1 - Замечательно, что как ныне Д.Л. Мордовцев, так в 1867 году П.А. Кулиш, апостол украинофильства, в тех же «С.-Петербургских Ведомостях» (№ 250 и 251 в статье «Письмо к редактору «С.П. Вед.» о гг. Каткове в Аксакове») затронул вопрос о малорусском сепаратизме, а то в ответ «Московским Ведомостям» и «Москве», которые русскую партию в Галичине взяли в защиту перед нападками на неё, появившимися в петербургской «Основе». Это, однако, не помешало тому же П.А. Кулишу тридцать лет позже торжественно отречься от украинофильства и своих галицких птенцов называть «розбишаками», «недолюдками лихими», «калiками кривомовими», «письменниками сьлiпими и пустословими» и т.д. (Дзьвiн, Женева 1893) – Прим. автора.]) о «стеснениях», якобы претерпеваемых малорусским языком в России. Цель статьи Д.Л .Мордовцева очевидна – он хотел сравнить положение малорусского языка в Галичине, управляемой поляками, с его положением в России, а вывод должен был получиться такой, что поляки гораздо справедливее относятся к малороссам, ибо даже учреждают гимназии с малорусским преподавательным языком, между тем как в России даже в народных школах малорусские дети обязаны учиться по «московски». Не отрицая «мирового значения общерусского языка», Д.Л. Мордовцев старался, однако, доказать, «что языкъ галичан и малороссов гораздо древнее и родственнее, чем «общерусский», праотцу языков славянских – древнеславянскому, ибо язык этот сохранил в народной сокровищнице древние праотцовские формы, суффиксы, флексии и т.д.
Говоря вообще, генеалогическое древо осмеиваемого языка далеко превышаетъ своею древностью генеалогическое древо общерусского, и если древность языка, как и древность рода, что либо значит в ранге преимуществ, то осмеиваемый за свои «рубища» якобы «говор» стоит ближе к родовитой аристократии языковъ, чем общерусский, – настолько ближе и родовитие, насколько Рюриковичи родовитие обрусевшихъ татарских князей».
В доказательство мнимой отдельности малорусского языка от общерусского, Д.Л. Мордовцев насчитал целое сонмище «выразителей духа» малорусского народа. Это: «Шевченко, Котляревский, Гулак-Артемовский, Квитка-Основьяненко, Гребенка, Левко Боровиковский, Амвросий Могила, Бодянский, Стороженко, Костомаров, Кулиш, Марко Вовчок, Щоголев, Глибов, Левицкий, Нечуй-Витер, Конисский, Старицкий, Писаревский, Петренко, Корсуп, Руданский, Номис, Кухаренко, Омелькович, Нос, Гатцук, Опатович, к которым примкнули позднейшие: Кропивницкий, Карпенко- Карый, Франко, Леся Украинка, Чайченко, Олена Пчилка, Днипрова Чайка, Ганна Барвинок, Крымский, Стешенко, Левенко, Кононенко, Александров, Людмила Старыцька, Самийленко, Билиловский, Ружный, Вороный, Корж, Комар, Спилка, Чикаленко, Уманець и др.».
Возражая Д.Л. Мордовцеву, газета «Киевлянин» изъявила готовность согласиться с ним, «что малорусский язык способен к развитию и совершенствованию, как способен к этому сербский, болгарский и всякий другой язык, всякое другое наречие.
С этой точки зрения можно даже не соглашаться с венскими «гелертерами», назвавшими сербский язык языком свинопасов и волопасов, не соглашаться, хотя бы уже по одному тому, что все народы на заре своей истории были волопасами или свинопасами, и это нисколько не мешало им впоследствии благополучно и удачно подвизаться на поприще лингвистическаго развития».
Но тутъ возникает другой вопрос: нужно ли вообще это развитие малорусского наречия, имеет ли оно шансы на какой-либо успех?
«Киевлянин» думает, что оно совершенно не нужно, что в нем не представляется решительно никакой надобности, Д.Л. Мордовцев ссылается на то, что две-три генерации болгар и сербов победоносно пронесли свой язык через все препятствия и он стал теперь языком культуры – языком литературы, науки, парламента, дипломатии. Д.Л. Мордовцев, повидимому, надеется, что и малорусскому наречию удастся достигнуть таких же самых результатов. «Киевлянин», однако, уверяет г. Мордовцева, что он жестоко заблуждается и что не только двум-трем, но и двадцати тремъ генерациям малороссов не удастся на этом поприще сделать ничего победоносного и по очень простой причини: все это уже сделано общерусским языком, хотя г. Мордовцевъ на генеалогическом древе лингвистики ставит его с отвагою, которая конечно не повредит этому «языку великого народа» – как верил Тургенев, – ниже малорусского и приравнивает к разряду обрусевших татарских князей. Между тем, и малорусскому языку принадлежит, как всякому известно и как нарочно забывает г. Мордовцев, своя доля участия в создании нынешнего общерусского языка. По справедливому указанию «Кiевлянина», главнейшими сотрудниками Петра I на поприще научной, литературной и отчасти государственной деятельности были малороссы, питомцы Киевской академии; уж, конечно, они не могли не принести своей лепты в сокровищницу общерусского языка, не могли не оказать на него влияния особенностями своей южнорусской натуры, своего южнорусского духа. И это участие малороссов в общерусской лингвистической работе продолжалось и после Петра, продолжается и по настоящее время: достаточно вспомнить Гоголя, Костомарова и, пожалуй, самого г. Мордовцева, который свои романы пишетъ по-русски, а не по-малорусски.
«Кiевлянинъ», вообще, решительно отвечает: «нет» – на вопрос: есть ли какая-либо надобность въ развитии и усовершенствовании малорусского наречия, в превращении его в язык литературный и научный, когда у нас уже есть готовый литературный общерусский язык.
«Такие попытки, – замечает «Киевлянин», – всегда будут носить характер праздной затеи, так как они противоречат историческому ходу вещей. Ведь гг. Мордовцевы и единомышленные им поборники самостоятельности малорусского языка не могут сказать жизни: остановись и подожди, пока мы разработаем малорусский язык и превратим его в орудие культуры. Жизнь не остановится и будет продолжать свой естественный исторический ход, а в этом ходе наблюдается ежедневное, ежечасное, ежеминутное общение между собою миллионов великороссов и малороссов, при чем орудием такого общения является могучий, достигший высокой степени развития язык, язык Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Тургенева».
«Новое Время» прибавило к приведенным замечаниям «Киевлянина» от себя следующее: «Никаких решительно препятствий и стеснений малорусскому языку населения Полтавской, Харьковской, Черниговской, Киевской и др. губерний в действительной русской жизни, а не в воображении г. Мордовцева и комп., не ставится. Никто никому и нигде в России по-малорусски говорить не мешает и не запрещаетъ. Одни безчисленные малороссийские труппы, и в столицах заставляющие вспоминать превосходное замечание Гоголя, что канчуки в большом количестве вещь нестерпимая, – живое тому свидетельство. Но гг. Мордовцевы хотя и не говорят этого, имеют в виду одно препятствие: неразрешение газет и журналов на их наречии, весьма мало похожем, кстати, на действительный язык малороссийского сельского населения. Да, это препятствие есть и должно быть, в культурных и государственных задачах России. В руках галицких поляков, малорусский жаргон Кулиша, Барвинского и комп. – орудие разъединения русского народа. Не будем же мы так простодушны, чтобы самим прилагать свои руки к подобному разъединению. Это неясно только разве г. Мордовцеву, да Лесе Украинке, да Олене Пчилке, да Носу, да Нечуй-Витру, Коржу, Комарю и Вороному, но совершенно ясно было Гоголю: вот имя, которое хоронит все лингвистические затеи украинофилов.» В ответ на оговориваемую статью Д.Л. Мордовцева напечатал В.С. Драгомирецкий, галичанин, живущий с детства в России, в тех же «С.-Петербургских Ведомостях» (н-р 100) пояснение, в котором представил стремление русской партии в Галичине к изучению русского литературного языка и к сближению местной литературы к общерусской. Выходя из единственно разумной точки зрения, что литературный язык должен быть один для велико-, мало- и белороссов, что, однако, решительно не умаляло бы значение областных наречий, необходимых, как в настоящее время в Галичине, для домашнего обихода, В.С. Драгомирецкий заключил свою статью следующими словами:
«В Галиции можно и следует поддерживать один только общерусский литературный язык, который распространяется там всё более и более и который при нынешних роковых условиях русского Прикарпатья единственно может сохранить его для всего русского мира».
Статья В.С. Драгомирецкого, написанная совершенно безпристрастно и верно представляющая деятельность и стремление русской партии в Галичине, вызвала со стороны г. Осипа Маковея, бывшего редактора украинофильско-правительственной «Буковины» в Черновцах, ныне сотрудника «Наукового Вiстника», издаваемаго Обществом Т. Шевченка во Львове, ожесточенное возражение, в котором автор с задором, свойственнымъ всем литературно-национальным сепаратистам, старается осмеять всю полувековую деятельность русской партии в Галичине, силится доказать безпочвенность её стремлений, называет всех сторонников русской партии «противниками прогресса» и «ренегатами», – одним словом, сыплет всеми теми аргументами, которые такъ часто можно встретить в галицких изданиях, польских и малорусских с украинофильскою и полонофильскою тенденциею. Впрочем трудно передать своими словами или в содержании пошлость письма г. Маковея, по этому мы повторимъ его дословно так, как оно было напечатано в «С.-Петербургских Ведомостях» № 144.
«Письмо из Львова. (К вопросу о малорусском языке в Гали-чине)[2 - Редакция «С.-Петерг. Вед.» сочла ответным сделать от себя к письму г. Маковея следующее примечание: «Печатаем это черезвычайно характерное письмо (одного видного галицкого публициста) во всей его резкой откровенной форме, потому что относительно галичан и Галиции, относительно степени тамошних симпатий к России многие у нас судят на основании иллюзий, навеваемых выходцами из этого старорусского края. Самообман же в такой области всегда печален.» – Галицким читателям, у которых наверно вызовет недоумение то обстоятельство, что письмо г. Маковея, явно враждебно русской мысли и единству русского народа, редакция русской газеты не только напечатала без оговорок, но ещё снабдила от себя приведённым примечанием, мы должны пояснить значение «С.-Петербургских Ведомостей» В 1895 году мы имели случайность читать письмо редактора-издателя «С.-П. Ведомостей», кн. Э.Э. Ухтомского, к одному из галицко-русских публицистов, живущему в Вене. Кн. Ухтомский предлагал ему место корреспондента и писал, что будет вести «С.-П. Ведомости» в «духе Аксакова и Каткова», «елико отстоятъ востоцы отъ западъ». «С.-Петербургские Ведомости» – газета, повидимому либеральная. У русских закордонных публицистов, за малыми исключениями, заметна какая-то неохота, если не другая причина, к более подробному изучению западнославянских земель и Червонной Руси с Угорскою Русью и Буковиною. Особенно это заметно у так называемых «либералов», которые или относятся к западнославянским землям и зарубежной Руси совсем отрицательно, или повторяют о них взгляды польских, немецких, мадьярских, французских и др. газет. Из этого выходит, что – как уже заметил М. Драгоманов в книжке «Историческая Польша и великорусская демократия» (Женева, 1881) – «русские, когда говорят о западных славянах, то рассуждают о чехах, как немцы, о хорватах, как мадьяры, о болгарах, как греки и даже как турки». «Сытый голодного не понимает». Кроме этого в русских либеральных газетах видно, что там пишут поляки, армяне, немцы, жиды, но русских невидно. Это вообще, а что касается «С.-П. Ведомостей», то мы не раз с удивлением встречали в этой газете статьи, в которых поляки, и то сторонники воссоздания «ягеллонской Польши», особенно во время эры «примирения», и армяне, сторонники армянского сепаратизма, «ничто-же сумняшеся» выражали свои сепаратистские стремления. Неудивительно, поэтому, что и г. Маковей нашёл там место для своего письма. К подобного рода органам русской закордонной печати как нельзя лучше подходят слова Чернышевского о «наивности заблуждения, что одного патриотического чувства без политического образования и такта достаточно для того, чтобы стать полезными для народа предводителями»; этого так мало, как мало любви к человеку, чтобы лечить его, не зная медицины. – Прим. автора.].
Кому из галицких малороссов, не отказавшихся от своей народности, довелось прочесть письмо г. В. Драгомирецкого в редакции «Спб. Вед.», помещенное въ № 100 (14 апреля сего года), – того, конечно, неприятно поразила тенденциозность его. В самом деле, «блаженни в?рующiе» в России, будто потребуется работа в течение всего нескольких лет… и русская речь будет раздаваться в Га-личине так же, как в Петербурге. Может быть, кому и на руку такое одурачивание русских читателей; быть может, иные довольны, если их таким образом надувают. Однако, да позволено будет усомниться в том, чтобы неверное изображение жизни галицких малороссов было полезно русскому обществу. Нужно сознаться, что великороссам трудно иметь достоверный сведения о положении вещей в Галичине, так как из Австрии в Россию допускаются лишь издания партии, к которой, принадлежит г.Драгомирецкий, доступ же малорусским изданиям из Австрии в Россию совсем возбранен. Вот почему противники малорусского языка позволяютъ себе писать по этому вопросу все, что им на ум взбредет.
В силу вышесказанного позвольте мне, малорусскому публицисту из Галичины, сделать несколько замечаний на письмо г. Драгомирецкого – на основании принципа: Audiatur et altera pars!
В этом году австрийские малороссы празднуют столетний юбилей появления «Энеиды» Котляревского, первой книжки на чистом малорусском языке. Этот год малороссы считаютъ началомъ эпохи своего национального возрождения. Таким образом, малорусская литература – далеко не новая «выдумка», так как существует уже 100 лет при невозможных для нее условиях в России и более легких в Австрии.
Много раз осуждаемая на смерть людьми, не имеющими отношения к науке (большая часть ученых признает за ней право на существование), она продолжает развиваться наперекор всякому доктринерству – искреннему и лукавому.
Со стороны ученых не было доказательств в пользу неспособности малорусского языка и литературы к развитию; но ложно понятый патриотизм, – будто бы, для нации имеет больше значения элемента количественный, чем качественный, – придумал разного рода стеснения для малорусскаго языка и литературы, и, вот, эта литература уже сто лет подвергается угнетению так, как никакая иная литература во всем мире.
Другие электронные книги автора Осип Андреевич Мончаловский
Последний отзыв
интересный учебник