Глоток алжирского щербета

Даже если это была вежливая просьба – это был приказ, и художник тут был на правах пленника.

Его увели в след за новым хозяином, я оставался один тоже не долго.

Вскоре на горизонте появился ещё один незнакомец, ничем не отличающийся по одежде и телосложению от первого, разве что у этого на голове была красная чалма, украшенная большой жемчужиной и чёрная повязка на левом глазу.

Он внимательно оглядел меня с ног до головы, изобразил на лице подобие удовлетворения и дал знак следовать за ним.

Мы сели в карету и долго ехали по грязным и убогим улочкам города.

За окном мелькали маленькие домики, у которых не было окон, укутанные в чёрное женщины с головы до ног с бедно одетыми ребятишками.

Из мечетей доносились голоса муэдзина, а горячие пески пустыни проникали сквозь тонкие занавески всё время.

Казалось от мириад крошечных песчинок не было спасения.

Неожиданно карета резко затормозила, да так, что мы оба повалились на пол друг на друга и мой спутник тут же издав на арабском отборную порцию руганей, запутавшись в своих длинных одеждах, тщетно пытался подняться.

Мне повезло больше.

Я уже стоял на своих ногах и стал помогать моему немногословному попутчику сделать то же самое…..

– Что там такое произошло?! – Окликнул он извозчика.

Однако ему никто не ответил.

Громко кряхтя от боли ушибленного колена он распахнул дверцу и не без огромных усилий вылез наружу – дорогу карете преградила какая-то прелестная незнакомка, одетая в яркие одежды.

Она неторопливо собирала рассыпавшиеся свитки по всей дороге, тут же приведя в бешенство моего немногословного спутника.

– Это что ещё такое?! – Тут же вскричал он. – Даже мои лошади не могут устоять перед тобой?! Немедленно убирайся с дороги!

Девушка с каким-то поразительным спокойствием посмотрела на разъярённого человека и продолжила неторопливо свою работу.

– Ты слышала, что я тебе приказал?! Немедленно прочь отсюда, пока я не приказал проехаться по тебе моими лошадьми! – Не унимался он.

– Твои лошади не станут топтаться по мне, тому как у них больше достоинства, чем у тебя. – Наконец-то раздался её голос с долей насмешки.

Мой попутчик только стиснул зубы и сжал кулаки. Ещё немного, и он готов был уже кинуться на красавицу и поколотить её, вложив в это занятие всю свою злость.

– Испытываешь моё терпение мерзкая?!

– Не приходи больше ни на одни маджлисы (литературные вечера), либо где будешь ты, там будет моё слово о тебе, как о человеке грубом и некультурном. – Надменно бросила она, держа уже в охапке все разбросанные свитки.

– Я выкуплю тебя у твоего хозяина и продам на базаре за жалкие гроши, падшая женщина. – Процедил сквозь зубы в ответ мой уже многословный спутник.

– Не трудись сделать то, что тебе не под силу. Как ты не можешь прожить и дня без своих лошадей, так и мой господин не в силах расстаться со мной.

Закрытые томно на миг глаза моего попутчика и стиснутые кулаки говорили, что он больше не мог и не хотел пререкаться с этой недостойной его взгляда особой.

Красавица ещё раз презрительно хмыкнула и медленно пошла по улице, игриво виляя бёдрами.

– Кто она такая? – Подошёл я к попутчику, однако не перестав провожать взглядом дерзкую женщину.

– Кайна, рабыня, поэтесса, невольница, которая не знает своего места, даже если за это её могут забить хлыстом на смерть или же продать. Непокорная и непослушная. – Мой попутчик долго провожал её испепеляющим взглядом, пока та не исчезла из виду.

Мы опять сели в карету и продолжили свой путь.

– Разве невольница может свободно передвигаться по улицам где ей вздумается? – Спросил я после некоторой паузы.

– Такие как она никуда не денутся. Принадлежать хозяину и иметь сытую жизнь куда лучше, чем влачить голодное, но свободное существование на улицах.

Вскоре мой спутник стал внимательно заглядывать под занавеску: было видно, что карета поворачивает куда-то в дом и вскоре ворота закрылись за нами.

Незнакомец сделал знак мне выходить и в миг я очутился в раю – огромный двух этажный дворец окутывал сад со своими яркими красками, маленькими журчащими фонтанчиками и громким щебетом птиц, сидящих в клетках.

Я чувствовал, как меня переполняют эмоции, это было состояние, когда было трудно даже дышать от неожиданного восторга.

На мгновение я даже забыл, что здесь я всего лишь на жалком положении – похищенный кем-то.

Однако мой восторг сменился неожиданным страхом – я просто кожей почувствовал, что кто-то внимательно сверлил меня взглядом. Тогда я повернулся и посмотрел в упор на стоящего в тени незнакомца, но он так и продолжал смотреть на меня не сводя глаз.

Тогда я отвернулся.

Мой попутчик жестом указал на вход во дворец и тут же последовал обратно к карете.

Вход в дом вёл сразу в салон, и слуга предложил мне присесть на мягком пурпурного цвета диване, тут же подав мне большую чашку ароматного чая, из которой очень вкусно пахло. Но я не решался испить из неё первым, так и держал её в своих руках, хотя мне и нужно было выпить чего-то горячего, чтобы прийти в себя от пережитого.

Как для раба приём уж был слишком хорошим, однако цена за это должна была быть велика.

Богатое убранство дома в восточном стиле предполагало увидеть здесь зажиточного алжирского купца или же халифа, однако напротив меня сел человек вполне европейской внешности, и тут же сдержанно улыбнулся.

Он лет сорока, был высок и крепок, хорошо сложен.

Нужно было отметить, что был он достаточно красив и само собой разумеется каждая манера говорила о его высоком происхождении.

Было заметно, что восточная одежда шла вразрез с его желанием носить её, но это была вынужденная мера.

– Вам нужно выпить это, граф. Я знаю, что пережитое за эту ночь стало для вас большим потрясением, однако тут вы не раб. Вы должны сразу это понять. Вы мой гость. Меня зовут Бернардо Абрандес. Вы во временном моём доме, скромном жилище посла Кастилии. Мне довелось покинуть двор и прибыть сюда.

Я вздохнул с облегчением.

– Но тогда почему наш корабль атаковали и моего друга увели в другой дом?