Погребенные

– Прости, – пробормотал он, как мне показалось вполне искренне и даже немного смущённо. – Давай вернёмся к тому, в чём я хорош. Что там с переводом? Никаких подвижек?

Толкнувшись обеими ногами и на ходу надевая очки, Робинс откатился к своему рабочему столу и уставился на книги, которые я оставила там с пометкой «прочитано».

– «Формирование современного арабского на основе племенных диалектов» прочитала за час?

– Вообще-то за сорок минут и ещё минут двадцать пила чай, – в ответ на мягкую улыбку профессора, фыркнула я. – Ты бы ещё что попроще мне дал почитать, Робинс.

– Ну а со значением египетской иероглифики что не так? Тут всего страниц двести.

– Не нравятся мне твои иероглифы. Египтяне придумали письменность исключительно для того, чтобы распространять сплетни о мифических богах. Вряд ли в этой беллетристике найдутся ответы на мои вопросы.

– Э-э-э…

В этот миг в кабинет влетела молодая, но совсем неприглядная на вид ассистентка Робинса. Модлен, кажется, так её звали.

– Профессор, нужна ваша помощь, – бросив на меня недовольный взгляд, заявила она. – Вы сильно заняты?

– Вообще-то…

Робинс собирался ответить «да», но мне удалось убедить его в том, что самостоятельно продолжу изучать все рекомендации. Так я вернулась к перелистыванию страниц в книге, периодически выходя на улицу, чтобы сделать перекур. Иногда случалось, что между сигаретой и нудным чтивом я случайно засыпала там, где сидела. Эти моменты были единственными, когда я действительно высыпалась.

Ночные кошмары стали… страшнее.

«Danny ahabi yabi» обрёл материальную форму в реальном мире и стал частью моей жизни. Пугал меня. Будил. Теперь я запиралась в спальне на ночь не только для того, чтобы не испугать маму, но и чтобы защититься от неё. Просевший бюджет не позволял расселиться, поэтому приходилось надеяться на удачу и благоприятный исход.

Когда смотритель музея позвал Робинса, я как раз добралась до французского издания с описанием утерянных сокровищ Египта.

Дверь в кабинет захлопнулась, и я осталась одна. Через стеклянные стены я наблюдала, как профессор недовольно о чём-то спорит со смотрителем, а рядом с ним согласно кивает Модлен.

«Уаджет – древнеегипетский символ, левый соколиный глаз бога Гора, который был выбит в его схватке с Сетом. Правый глаз Гора символизировал Солнце, а левый глаз – Луну, его повреждением объясняли фазы Луны. Этот глаз, исцелённый богом Тотом, стал могущественным амулетом, который носили фараоны. Он олицетворял собой различные аспекты божественного миропорядка, от царской власти до плодородия».

Интересно, неужели древним египтянам было настолько сильно нечем заняться, что они придумали всё это? Символы, боги, империи, книги мёртвых. Останки великой империи, которую по частям то тут, то там находили современные археологи и бились головой о стену, лишь бы урвать хоть словечко из той эпохи. Эпохи лжи. Империи обмана, погребённой наукой.

В другом конце кабинета заскрипел стул. Ножки противно заскрежетали, царапая деревянный паркет, но я не подняла голову, думая, что вернулся Робинс. Лишь когда звуки прекратились, а на скулах загуляло чужое горячее дыхание, я подняла голову и чуть не вывалилась из кресла.

Незнакомец с интересом изучал моё лицо, придвинувшись непозволительно близко. Пара ярко-зелёных глаз с анатомически неправильными зрачками кошачьей формы быстро бегала по моему лицу, пока тонкие губы изгибались в зловещем оскале.

– Привет, солнышко.

– Кто вы? – Я закашлялась, пришпиленная к креслу его магнетическим взглядом.

– Дориан, очень приятно познакомиться! – Он отстранился так же стремительно, как и подвинулся. Вскочил со стула и, не спрашивая разрешения, стал расхаживать по комнате, рассматривая её.

Он был невысоким, худощаво сложенным. С почти женственной, изящной грацией парень завёл обе руки за спину и, перекатившись с носка на пятку, с ехидной улыбочкой уставился на рабочий стол Робинса.

– Ты представишься или так и будешь сидеть с разинутым ртом, солнышко?

Я не сразу нашлась с ответом, до глубины души поражённая степенью его наглости. В поиске поддержки посмотрела туда, где Робинс стоял всего пару минут назад, но никого не нашла и поникла.

За это время Дориан склонился над столом и, пока я размышляла, ухватился за накидку, которой было накрыто Око. Прежде чем он успел сдёрнуть её, я собрала себя в кучу, вскочила из кресла и треснула Дориана книгой по руке.

– Не трогай, это не твоё.

Он обиженно зашипел, прижимая руку к груди.

– Невоспитанная.

– Это ты невоспитанный. Кто ты и что здесь делаешь? Кто тебя пустил?

Я принялась оттеснять его в сторону, думая о том, как Робинс будет мной гордиться, когда узнает душещипательную историю спасения Ока. Представляя как минимум длинную речь о своей неотразимости, я не заметила, как Дориан оказался за моей спиной. Ощущение, будившее меня в кошмарах, пронзило грудную клетку. Обычно я не испытывала трудностей, если кто-то дышал мне в затылок, но, судя по всему, не в этот раз.

Я хотела обернуться и угрожающе потребовать, чтобы он валил прочь, но вместо этого лишь слабо покачнулась. Странная, неестественная тяжесть со скоростью яда распространялась по телу. Пришлось ухватиться за край стола, чтобы устоять на ногах.

– Солнышко, тебе плохо?

В нос ударил резкий металлический запах, обострился слух. Голос парня зазвучал не снаружи, а внутри меня, но вместе с тем пропали все остальные звуки. Осталось лишь его громкое, опаляющее затылок дыхание и барабанная дробь пульсирующей в висках крови.

– Дориан! – Кто-то резко прекратил мои муки, впустив в душный кабинет свежий воздух. На пороге стоял мужчина. Знакомый. Недовольный. Тёмный. Как будто не из нашего мира, судя по антикварным часам на цепочке, которые он сжимал в ладони. Следил за временем, даже ни разу на меня не взглянув.

Одетый в такой же странный костюм, как у парня за моей спиной, мужчина скрывал глаза за солнечными очками. Позади него стоял Робинс с бледным от волнения лицом. Гость был ниже его. Я вообще не встречала людей выше Робинса. Однако несмотря на промах с длиной ног, мужчина в чёрном, казалось, заполнял собой всю комнату. Его оскал и правда выглядел жутко.

– Уходим, Дориан, – сквозь зубы процедил незнакомец низким басом. Он явно был чем-то недоволен. Возможно, даже рассержен. Точно рассержен, поскольку Дориан внезапно притих и втянул голову в плечи.

Впрочем, смирение длилось недолго. Когда тот, имени которого я не знала, покинул кабинет, разговаривая по телефону, новый, но не особо желанный знакомый воспрял духом и провёл пальцами по моей спине.

– Увидимся в другой раз, солнышко. Мы теперь часто будем сюда приходить, – ухмыльнулся Дориан, напоследок ткнув длинным пальцем каменный слиток на столе. – Пока, глазик.

Как только дверь за ними закрылась, обеспокоенный и явно чем-то встревоженный Робинс подбежал ко мне и развернул к себе, осматривая на предмет повреждений.

– Чего он хотел?

– Ничего, – пожала я плечами, глядя вслед двум удаляющимся фигурам. Не могла отвести глаз, но пришлось, когда Алекс хорошенечко меня встряхнул, взболтав в крови страх и странное воодушевление.

– А к тебе он зачем приходил? – поинтересовалась я.

– Ждёт, когда я закончу с Оком. Хочет его купить и не может успокоиться, – с совершенно несвойственным для него отвращением выплюнул Робинс. – Грёбаный коллекционер. Ему вообще нельзя находиться в этом крыле, но, видимо, они неплохо кому-то заплатили. Плевать, всё равно не получит его.

– Почему?

– Это культурное достояние, а не игрушка в лапах богачей, – фыркнул Робинс, а я задумалась. Правда, о чём конкретно, уже и не вспомню.

V

Руки, сжатые в кулаки, молили о пощаде, но я не сдавалась, снова и снова обрушивая их мощь на шатающуюся вперёд-назад дверь. Среднестатистический человек со здоровой психикой ранним утром предпочитал плотный завтрак и неспешные сборы на работу, я же, проснувшись на следующий день раньше обычного, первым делом отправилась на поиски неприятностей.

Пожилая соседка Жерара, проживающая этажом выше, выскочила на лестничную площадку и пригрозила вызвать полицию, если я не перестану мешать ей смотреть «Секретные материалы».

– Жерар!