Терять или находить

Я бегу к другу, говорю, что он был прав насчет Насти, и мы прощаемся до шести часов вечера.

После тихого часа занимаюсь музыкой – играю на аккордеоне. Мне нравится любая музыка, мой дед играл на гармони, мама – на пианино, и я тоже стал играть. Два часа играю, а потом еще два часа длится сольфеджио. Нина Васильевна, учительница музыки, объясняет, что и как делать. Она хорошая, но иногда может ругаться так, что мне становится страшно. В пять занятие заканчивается, но я все еще бьюсь над трудными местами – до тех пор, пока за мной не заходит Женька.

– Ты скоро? – спрашивает он, и я бросаю аккордеон. Мы уносимся подальше от воспитателей, в наш уголок рядом со столовой, беседуем на ступеньках. Наконец-то рассказываю Женьке, что Марина передала ему привет.

– Хочет с тобой поговорить и сказала, чтобы ты не стеснялся. Давай, я ее завтра на третьей перемене позову, и вы нормально поговорите?

– Ты чего?! Как с ней разговаривать? О чем?

– Как о чем? О любви, о чувствах! – горячусь я.

Он молча качает головой, потом рассказывает, что Настя сидела на самоподготовке с Мишкой Бурцевым, сейчас гуляет с Санькой Быковым, а Мишка режется в шашки с Лешкой.

– Давай, пошли, с Мишанечкой разберусь! А потом дашь мне уроки списать.

Мы идем к нему в класс, заранее готовые к драке. Женька знает, что, если взбешусь, меня не остановить!

Открываю дверь и сразу вижу Мишку. Подхожу к нему сзади, перехожу к главному:

– Слышь, ты к Насте сел или она к тебе?

Мишка поворачивается, его мысли заняты шашками, поэтому он не сразу понимает, о чем я спрашиваю, а когда понимает, разводит руками.

– Не помню, она села или я, и она вообще мне не нравится, так что успокойся и не бесись.

Хорошо, что мы не стали драться, ведь люди дерутся, когда не могут что-то друг другу объяснить.

– Ладно, – говорю я, списываю у Женьки домашнее задание, а потом увлекаюсь шашками, и мы режемся в них до самого ужина.

На ужин наша любимая гречневая каша, с аппетитом уплетаем ее за обе щеки. Ничего интересного не происходит, Настя уходит с девчонками в их спальню, и мы с Женькой следуем их примеру. Вечером приходит Лидия Максимовна, и нянечка жалуется на то, что я дрался прошлым вечером. Но мне все равно. Мы с Женькой разбираем кровати, а потом идем к дверям.

– Куда навострились? – доносится нам вслед.

– Ноги мыть и зубы чистить! – я сую под нос нянечке зубную щетку, нас пропускают, но следят, чтобы из спален не убежали в школу.

Наконец мы оказываемся в кроватях. Взрослые уже ушли, и тут появляется Сашка Самойлов.

– Здравствуйте, детишки! Спать будете? – спрашивает он и протягивает нам с Женей пачку соленых сухариков.

Мы сразу накидываемся на них, а другие только клянчат: «Дайте, дайте!». Но мы не даем, знаем: если поделишься с одним, остальные сразу вырвут из рук.

Саша выключает свет и говорит страшным голосом:

– Расскажу про пиратов!

Все замолкают, будто бы важнее Сашкиных историй ничего нет на свете. Он начинает рассказывать про одноногого пирата, а в окнах горят фонари, и тихо кружится снег, и месяц кажется таким маленьким-маленьким…

***

Утром в столовой несколько девчонок и Сашка Ушаков. Он самый здоровый и злой из десятого класса, и его все боятся.

Во время завтрака ко мне подходит старшая девчонка, тоже из десятого, и вручает карточку дежурного.

На перемене я хватаю Маринку за руку и тащу к нашему с Женькой окну. Сказав ей, чтобы никуда не уходила, бегу за Женькой. Он стесняется и упирается. Наконец, оставляю их наедине, а сам иду в класс.

Там уже сидит Настя. Устраиваюсь рядом, замечая каждый ее жест, каждый взгляд, каждое слово, а она знает, что я наблюдаю за ней.

– Овик, что к Женьке не бежишь? – говорит она.

– Мне и здесь нравится, ведь здесь ты, – она краснеет в ответ. Я отвернулся от нее на некоторое время, но потом все равно жег взглядом.

Все это время меня достает подружка Насти – Анька Быкова. Она говорит, что я влюблен, краснею и прямо с ума схожу, а я ворчу в ответ:

– Завидно, что ли? Привязалась, как хвостик!

Потом начинается урок, и я пишу Насте глупые записки, вроде: «Что ты будешь делать вечером?» и «Пойдем гулять после школы?».

Гуляем мы все вместе, девчонки болтают и шепчутся, а мы подсмеиваемся над ним.

– Как тебя по отчеству? – спрашивает Мишка Аню.

– Никак, – буркнула Анька, чтобы он отстал.

– Анна Николаевна, – примеряет Мишка, и мы смеемся так, что слюни летят в разные стороны.

Во время тихого часа я расспрашиваю Женьку, как он поговорил с Мариной.

– Ты ушел, – рассказывает Женек, – а она говорит: «Женя, ты мне что-то сказать хочешь?». А я молчу, и она молчит. Вот стою и думаю, что бы ты на моем месте сделал. Думаю, сейчас скажу, что она очень красивая и что лучше не бывает. Еще секунда, думаю, и скажу. Собрался с духом, говорю: «Знаешь, Марина, ты самая красивая и лучше тебя нет». И тут звонок прозвенел, я крикнул: «До встречи!», а потом прятался от нее.

– Молодец, Женек!

В этот момент начинают заходить другие мальчишки и Лидия Максимовна.

– Ну-ка, хулиганы, раздевайтесь и в кровати! – говорит она строгим голосом.

Но когда она уходит, Серега Суханов сразу же затевает драку с Олегом, потому что Олег целовался со Светкой. В одних трусах он подходит к сопернику, а потом дает такую затрещину, что Олег слетает с кровати, но тут возвращается Лидия Максимовна. Она начинает ругать Серегу. Тот тоже не лезет за словом в карман, заявляя, что Олег пристает к его Свете и что он ему, Олегу, еще раз вечером в морду даст.

Воспитательница ругается, укладывает нас спать, но только она выходит, Мишка говорит:

– А давайте подушками кидаться?!

И мы затеваем такую свалку, что вся спальня на ногах, и все орут дикими голосами. Лидия Максимовна приходит в третий раз. Теперь уже она сидит с нами, пока все не уснут. Я делаю вид, что сплю, но едва она отворачивается, корчу рожи. Видя это, Женя и Костик тихо хихикают, а потом Костя и вовсе начинает смеяться в голос. Но делает он это с закрытыми глазами, и нельзя понять, спит он или издевается.

Звонок – значит закончился тихий час. Все вскакивают, и только Серега Суханов продолжает спать, за что и получает подушкой. Потом мы с Женькой долго сидим в туалете, пропуская самоподготовку, но там неудобно разговаривать: младшие подслушивают, а старшие много курят, и приходится все-таки разойтись по классам.

Из уроков только русский и литература. Я быстро складываю учебники и тяну руку.

– Лидия Максимовна, я сделал все уроки, можно пойти по классам узнать, на сколько человек накрывать?