Есенин, его жёны и одалиски

Это, конечно, поэзия («Анна Снегина»), но вот что писал Сергей Александрович в биографии 1923 года: «В революцию самовольно покинул Керенского и, проживая дезертиром, работал с эсерами не как партийный, а как поэт».

В левоэсеровской прессе Есенин напечатал около шестидесяти стихотворений: «Марфа Посадница», «Товарищ», «О красном вечере задумалась дорога…», «О Русь, взмахни крылами…» и другие. Что касается Керенского, то в этом вопросе он оказался на диаметрально противоположных полюсах со своим лучшим другом Л. Каннегисером: По вопросам о Февральской революции, Временном правительстве, Керенском мнения друзей разошлись, и в их отношениях наступило отчуждение. Место Каннегисера в кругу друзей Есенина занял А. Ганин. Алексей тоже был поэтом. Правда, хреновым, как говорил Сергей Александрович, но товарищ хороший. Через него состоялось знакомство с З. Райх, которая работала в редакции левоэсеровской газеты «Дело народа».

Зинаида Райх

На солнце, сверкая штыками –
Пехота. За ней, в глубине, –
Донцы-казаки. Пред полками –
Керенский на белом коне.

Он поднял усталые веки,
Он речь говорит. Тишина.
О, голос! Запомнить навеки:
Россия. Свобода. Война…

И если, шатаясь от боли,
К тебе припаду я, о, мать,
И буду в покинутом поле
С простреленной грудью лежать –

Тогда у блаженного входа
В предсмертном и радостном сне,
Я вспомню – Россия, Свобода,
Керенский на белом коне.

Зина была на год старше Есенина. Современники отмечали её прелестные, как вишни, глаза и веки, как два лепестка, необыкновенную матовую кожу и тугие чёрные косы, уложенные вокруг головы. К тому же она была абсолютно женственна.

Сергея поразили её красота и обаяние. Она показалась ему «тургеневской девушкой», которые представлялись ему идеалом. Словом, находка для поэта.

Мать Зинаиды, Анна Ивановна, происходила из обедневших дворян. Отец, Август Райх, немец, выходец из Сицилии, был высококвалифицированным механиком, работал пароходным и паровозным машинистом. При женитьбе он перешёл из лютеранства в православие и при крещении получил другое имя – Николай Андреевич.

За участие в событиях 1905 года Райх был выслан из Одессы, и Зина провела детство в Бендерах; там же она прожила свои отроческие годы и начало юности. Росла под влиянием отца. После окончания гимназии вместе с аттестатом получила свидетельство о политической неблагонадёжности, что лишало права поступления в российские университеты. Пришлось ограничиться частным учебным заведением в Петрограде – Высшие женские курсы Н.П. Раева. Выбрала историко-литературный факультет. В эсеровскую газету попала, видимо, благодаря старым революционным знакомствам отца.

Как подступиться к грациозной девушке, Есенин не знал и для вида всё своё внимание уделял её подруге, семнадцатилетней Мине Свирской, которая была секретарём газеты «Дело народа».

– Он приходил всегда во второй половине дня, – вспоминала Свирская, – в лёгком пальтишке, в фетровой несколько помятой чёрной шляпе, молча протягивал нам руку, доставал из шкафа толстый том Щапова «История раскольнического движения» и усаживался читать. Пальто он не снимал, воротник поднимал и высоко нахлобучивал шляпу.

После Есенина приходил Ганин, влюблённый в Райх, за ним появлялась Зинаида, и четвёрка молодых людей отправлялась бродить по Петрограду. Поэты читали стихи и много спорили по их поводу. Однажды, основательно отстав от девушек, выясняли вопрос о правомерности написания выражения «небо озвездилось». После этого случая, когда Есенин и Ганин застревали где-нибудь, Райх говорила подруге:

– Опять у них «озвездилось», пойдём, они нас догонят.

Половину весны и осени Сергей Александрович провёл в Константинове, где пережил короткий, но ставший для него памятным роман с помещицей Лидией Кашиной.

Не напрасно дули ветры,
Не напрасно шла гроза.
Кто-то тайный тихим светом
Напоил мои глаза.

С чьей-то ласковости вешней
Отгрустил я в синей мгле
О прекрасной, но нездешней,
Неразгаданной земле…

В середине июля Есенин вернулся в Петроград и тут же загорелся желанием поглядеть на Соловки, место восстания 1668–1676 годов «за старую веру» и один из центров раскола Русской церкви. Мысль о поездке поддержали Ганин и Райх. Последняя даже обеспечила затеянное мероприятие финансово.

Выехали в Вологду, где у Ганина были знакомые, далее – в Архангельск. Там сели на пароход и поплыли: Умба, Кандалакша, Кереть, Кемь, Соловецкие острова. Во время плавания Есенин просил Зину петь, и она не противилась:

Небо ли такое белое
Или солью выцвела вода?
Ты поёшь, и песня оголтелая
Бреговые вяжет повода.

Не встревожен ласкою угрюмою
Загорелый взмах твоей руки.
Всё равно – Архангельском иль Умбою
Проплывать тебе на Соловки.

Стихотворение «Небо ли такое белое…» – единственное свидетельство о северном вояже Есенина.

На обратном пути, когда Ганин куда-то отлучился, Есенин «оповестил» Зинаиду:

– Я хочу на вас жениться.

На его удивление, Райх не замлела от счастья, а тихо сказала:

– Дайте подумать.

«Жених» сразу помрачнел. Ещё бы: девице такое счастье привалило, а она чего-то там раздумывает! За время двухмесячного общения с поэтом Зинаида пригляделась к Есенину, и, по-видимому, у неё были какие-то сомнения. Да просто и неприлично сразу падать к ногам суженого. Словом, с часок Сергей Александрович попсиховал. Но когда вернулся Алексей, Райх, глядя на Сергея, твёрдо сказала: «Да!» Ганин внимательно посмотрел на обоих и всё понял.

Решили немедленно венчаться. Денег, конечно, не было, и Зинаида телеграфировала отцу, чтобы выслал энную сумму. Получила 100 рублей. На них купили обручальные кольца и заплатили священнику.

Венчались 30 июля под Вологдой в церкви Кирика и Иулитты Толстиковского прихода Вологодского уезда. Шафером со стороны невесты был влюблённый в неё Ганин.

Ночевали у кого-то из его родственников. И первое разочарование: новобрачная оказалась не девушкой. Есенин был потрясён. Сцен у незнакомых людей не стал устраивать, но заноза в сердце осталась на всю жизнь, а излишняя самоуверенность несколько поколебалась.

Вернувшись в Петроград, молодожёны поселились раздельно, чтобы не мешать (!) друг другу. В конце августа съездили в Орёл к родителям Райх. Конечно, со страдальцем Ганиным. Дед Зинаиды вспоминал:

– Приехали трое: Зинаида с мужем и какой-то белобрысый паренёк. Муж – высокий, темноволосый, солидный, серьёзный. Ну, конечно, устроили небольшой пир. Время трудное было… Посидели, попили, поговорили. Ночь подошла. Молодым я комнату отвёл. Гляжу, а Зинаида не к мужу, а к белобрысенькому подходит. Я ничего не понимаю. Она с ним вдвоём идёт в отведённую комнату. Только тогда и сообразил, что муж-то – белобрысенький. А второй – это его приятель.

Вернувшись из Орла, Есенин и Райх наконец-то поселились вместе – Литейный проспект, 33. Сняли две комнаты на втором этаже, окна квартиры выходили во двор.

21 сентября[13 - По старому стилю.] отметили день рождения Сергея Александровича. За скромным столом собрались Ганин, Иванов-Разумник, Пётр Орешин и Мина Свирская. Стол выглядел довольно празднично. Света не было, сидели при керосиновой лампе и свечах. Говорили в основном о стихах и литературе.

…Скоропалительный брак не принёс супругам счастья. Довольно скоро после соединения их судеб случилась крупная ссора. Нам она известна по рассказу Райх дочери. Татьяна Сергеевна так передавала откровения матери:

«Она пришла с работы. В комнате, где он обычно работал за обеденным столом, был полный разгром: на полу валялись раскрытые чемоданы, вещи смяты, раскиданы, повсюду листы исписанной бумаги. Топилась печь, он сидел перед нею на корточках и не сразу обернулся – продолжал засовывать в топку скомканные листы. Она успела разглядеть, что сжигает рукописи своей пьесы.

Но вот он поднялся ей навстречу. Чужое лицо – такого она ещё не видела. На неё посыпались ужасные, оскорбительные слова – она не знала, что он способен их произносить. Она упала на пол – не в обморок, просто упала и разрыдалась. Он не подошёл. Когда поднялась, он, держа в руках какую-то коробочку, крикнул: