Густав

– Лады, успокоил! – он вновь хлопнул старого товарища по плечу. – А то пацаны в нашей «деревне» такого не поймут, а вернее, не простят! – он состроил смешную рожицу, которую можно было интерпретировать, как полную солидарность с провинциальной нетолерантностью. – Ну, бывай, вижу, моя идет! – Гриша резво вскочил с места. – Пойду, пожалуй, наперерез, а то боюсь, что западет на твою стильную стрижку. – подколол он, протягивая на прощание руку. – Познакомлю в другой раз!

– Давай, брат, – не возражал Иван. – Удачи!

– Набери при случае! – обернулся Гриша уже на приличном расстоянии. – Номер тот же!

В следующую минуту Иван увидел, как приятель обнял низенькую девушку в ярких кроссовках, а затем парочка исчезла за дверями ближайшей бургерной.

На освободившееся после Гриши место тут же пристроились две худеньких девчонки, крепко сжимающие в руках гигантские стаканы с коктейлями. Вспомнив о своем кофе, Иван сделал большой глоток.

Встреча с одноклассником всколыхнула в юноше воспоминания недавних дней, вернув в нестабильную реальность.

Гриша был одним из немногих достойных уважения ребят из школьного окружения Ивана: он хорошо учился, своими силами поступив в престижный университет. Правда, его всегда направляли и поддерживали по жизни нормальные родители, чего не скажешь о семье Ивана… Он валял дурака в школе, время от времени получая от отца затрещины, но не в целях воспитания, а по пьяной лавочке; и слишком поздно спохватился, поняв, как важны хорошие показатели учебы для получения дальнейшего образования… Несмотря на успешную сдачу экзаменов по рисунку, школьных баллов Ивана оказалось недостаточно для поступления в Строгановку.

Правда, сегодняшний Иван об этом ничуть не сожалел, но на секунду в голову закрались сомнения – правильно ли он поступил, решив отказаться от повторного штурма Академии и получения диплома? Но нет, пожалуй, не стоит сравнивать себя с Гришей, которому высшее образование обязательно поможет пробиться в жизни. У Ивана же совсем другой расклад – навязанные учителями стереотипы могут оказаться губительны для его творческой индивидуальности. Ему необходимо слушать свое сердце и развивать свой собственный стиль письма, а учителя…пускай учат других…

Встряхнув опустевшим стаканом, молодой человек обнаружил, что окончательно стемнело, и разноцветные фонари занялись, наконец, своими прямыми обязанностями – освещением набережной и велодорожки. Уставших скрипачей сменил пожилой музыкант с саксофоном, издающим протяжные хриплые звуки. Несомненный виртуоз своего дела, маэстро по каким-то личным причинам был вынужден зарабатывать под открытым небом, ожидая поощрения от разношерстной публики. Во истину, пути господни неисповедимы…