Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане

IESHR – The Indian Economic and Social History Review

IJMES – International Journal of Middle East Studies

ILS – Islamic Law and Society

IS – Iranian Studies

JAS – The Journal of Asian Studies

JESHO – Journal of the Economic and Social History of the Orient

JFGO – Jahrb?cher f?r Geschichte Osteuropas

JIS – Journal of Islamic Studies

JLP – Journal of Legal Pluralism

JMMA – Journal of Muslim Minority Affairs

JOAS – Journal of the American Oriental Society

JPS – Journal of Persianate Studies

JRAI – Journal of the Royal Anthropological Institute

JRAS – Journal of the Royal Asiatic Society

Kritika – Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History

LHR – Law and History Review

LSI–Law and Social Inquiry

LSR – Law and Society Review

MAS – Modern Asian Studies

MSR – Mamluk Studies Review

PP – Past and Present

SLR – Sidney Law Review

WDI – Die Welt des Islams

ZDMG – Zeitschrift der Deutschen Morgenl?ndischen Gesellschaft

ЖГУП – Журнал гражданского и уголовного права

ОНУ – Общественные науки в Узбекистане

СВР – Собрание восточных рукописей Академии наук Узбекской ССР. Ташкент: Фан, 1952–1987. 11 т.

ТВ – Туркестанские ведомости

ТС – Туркестанский сборник. Собрание сочинений о Туркестанском крае вообще и сопредельных с ним стран Средней Азии / Ред. В. И. Межов. СПб.: Тип. Валашева, 1868–1917. 594 т.

Введение

Летом 1936 года узбекский писатель Абдулла Каххар (1907–1968) опубликовал в сатирическом журнале «Муштум» («Кулак») короткую новеллу под названием «Воры»[1 - Каххар А. Сказки о былом. Повести и рассказы / Пер. Абдулла Каххар. М.: Художественная литература, 1987. С. 315–318.]. Сюжет рассказывает о том, как типичные мусульмане Средней Азии добивались возмещения убытков во времена царской власти. «Воры» представляют собой нравоучительное повествование о старике, который безуспешно добивается от колониальной бюрократии возвращения своего имущества – украденного вола – и оказывается в самом центре перипетий властных отношений. Сюжет новеллы прост. Старуха, «поднявшись чуть свет замесить тесто», заглядывает в хлев и обнаруживает, что пропал вол. На ее крики прибегает муж, Кабылбобо. Тотчас же он понимает, что животное увели через дыру в стене хлева. Любопытные соседи приходят поглазеть. Среди них есть яркая фигура – безносый человек с изуродованным лицом, пятидесятник (элликбаши), то есть главный над пятьюдесятью дворами. Именно в этом персонаже мы начинаем разглядывать контуры колониальной системы правосудия. Из разговора с элликбаши мы понимаем, что надежды Кабылбобо на восстановление собственности зависят от поддержки ряда чиновников, как узбекских, так и российских, и от их желания выслушать его историю. Следующие отрывки иллюстрируют обычный опыт колониального подданного в русском Туркестане, обратившегося за возмещением ущерба[2 - В этой книге я использую словосочетания «российская Средняя Азия (или Центральная Азия)» и «русский Туркестан» как синонимы.]:

Подошел сосед Кабылбобо – безносый элликбаши. Войдя в хлев, он внимательно оглядел пролом и столб, к которому привязывали вола, зачем-то покачал его, все осмотрел и, наконец, сказал гнусавым голосом:

– Никуда ваш вол не денется, найдется!

Тщательное обследование, которое произвел в хлеву элликбаши, и особенно его слова вселили в Кабылбобо надежду.

Старик заплакал.

– Да пошлет вам аллах здоровье… Вол-то был пегий…

Горячо споря о том, как, когда и каким орудием вор проломил стену, в какую сторону увел вола и на каком базаре нужно его теперь искать, люди стали расходиться. Шум утих. Жена Кабылбобо перестала плакать, и в глазах ее, устремленных на элликбаши, затеплилась надежда…

Элликбаши еще раз пошел осмотреть пролом. Сложив руки на груди, Кабылбобо, плача, последовал за ним.

– Да не плачь же ты! Говорю тебе, не плачь! – гнусавил элликбаши.

– Если твой вол не ушел за пределы земель белого царя[3 - «Белым царем» жители Средней Азии называли российского императора.], он непременно найдется.

Элликбаши говорил так уверенно, словно стоит только выйти на улицу – и вол тут же отыщется. «Этому человеку – помоги ему аллах! – ведь надо что-нибудь дать за такие труды. Даром ведь и кошка на солнце не выходит. А разве мало денег потратил он на то, чтобы стать элликбаши? Одному только мингбаши [тысячнику] он принес в дар семьсот снопов клевера и годовалого жеребенка. И к тому же он ведь не получает от казны жалованья!» Кабылбобо потряс своим кошельком и вручил элликбаши все, что там было. Приняв подношение, тот обещал немедленно доложить о случившемся амину [старшине селения].

Вечером Кабылбобо собрался к амину. Сухая ложка, говорят, рот дерет. Сколько же денег нести амину? Для того, кто дает, и одного много, а для того, кто берет, и десяти мало. Посоветовавшись со старухой, Кабылбобо решил: этот расход последний, притом такой расход, от которого зависит возвращение дорогой пропажи. Разве можно тут скупиться?

Когда Кабылбобо предстал перед амином, тот зычно рыгнул, а затем загоготал так, что затрясся жирный подбородок.

– Что, корова пропала?

– Нет… не корова… вол… пегий вол…

– Вол?! Да ну?! Гм… пегий вол… так-так…

– Вол у меня единственный…

Амин воткнул в ноздрю полмизинца и снова затрясся от смеха.

«Воры» были опубликованы на пике антиколониального движения в раннесоветской Средней Азии[4 - Общие сведения об антиколониальных движениях в Средней Азии см.: Northrop D. Veiled Empire: Gender and Power in Stalinist Central Asia. Ithaca: Cornell University Press, 2003.]. Новелла сама по себе подается автором как описание былых времен. Подзаголовок «Из прошлого» (в оригинале: yтмишдан) предполагает, что Абдулла Каххар, выросший в имперском Коканде, стремился воссоздать в тексте культурную атмосферу, которая начала исчезать после Октябрьской революции. Действительно, в этом рассказе отражено множество представлений о колониальном правосудии, распространенных в российской Средней Азии и ставших ко времени публикации «Воров» литературными мотивами. Это и жадные безалаберные чиновники, и кафкианская бюрократическая система, вынуждающая просителей бесконечно ходить по инстанциям; начальники, приставы и переводчики описываются как обладатели огромной власти, поступающие по собственному произволу. Читая новеллу, можно подумать, что правосудие в российской Средней Азии основано исключительно на взяточничестве:

Прошла неделя. Старуха уже несколько раз ходила погадать к ворожее, «которая обладала силой, позволяющей ей открывать замки». Она отнесла ей полмешка джиды[5 - Джида (дикая маслина, лох серебристый) – растение рода Elaeagnus.], три больших чашки кукурузы и два мотка ниток.