Любовь и грезы

– Ирландские глаза, милочка. И в речи вашей слышен легкий акцент – ирландский акцент. При жизни мужа мы с ним немало поездили и встречались с самыми разными людьми. Так что отличить одну национальность от другой я могу всегда!

Джейд ничего не ответила и продолжала пить кофе Она не собиралась поддерживать разговор с Триестой Вордейн. Да и вообще у нее не было желания говорить о прошлом и отвечать на вопросы незнакомых людей.

Когда миссис Вордейн поняла, что не добьется от Джейд ни слова, она напустила на себя притворное сочувствие.

– Ах, ну конечно, вам не хочется говорить на эту тему, бедная вы девочка! Простите меня! Да вы ведь, наверное, уже страшно тоскуете по дому? – Тут она погрозила Колту пальцем. – Вот что случается с американскими юношами, когда они женятся на иностранках. Держитесь людей своего круга! Жена, проливающая слезы по родине, – это неподходящая спутница жизни.

Джейд напряглась, стараясь сдержаться и не повысить голоса. Она не хотела доставить этой ужасной женщине удовольствие видеть, что та смогла вывести ее из себя.

– К вашему сведению, миссис Вордейн, я ничуть не тоскую по родине. И не собираюсь делать это и в будущем. Мое место – рядом с мужем, где бы он ни пожелал жить. И мне кажется, что никого не касается, женился ли он на иностранке или на американке.

Миссис Вордейн, громко ахнула, а Джейд быстро добавила:

– А что касается вас, миссис Вордейн, то я бы посоветовала вам заглянуть в собственную родословную – и если вы не обнаружите среди ваших предков по обеим линиям большого количества индейцев, то можно будет утверждать, что вы и, сама в некотором смысле чужая на земле Америки.

Колт промокнул губы салфеткой и закашлялся, пытаясь не расхохотаться. У Триесты Вордейн был такой вид, словно ей в лицо плеснули холодной воды. Даже ее дочь осмелилась улыбнуться.

Джейд встала.

Колт тоже поднялся.

– Извините, – коротко бросила Джейд и, высоко держа голову, вышла из зала.

Она поднялась наверх, в каюту. Там уже побывал стюард, чтобы выполнить свои вечерние обязанности: на столике в гостиной стояла ваза со свежими фруктами, постель в спальне была разобрана.

Раздевшись, Джейд надела халат, а потом принялась беспокойно ходить по каюте, заново переживая этот ужасный обед и жалея бедняжку Лорену Вордейн: как тяжело, наверное, иметь такую мать! Неудивительно, что девушка все время молчит и смотрит в тарелку, боясь поднять глаза.

А потом Джейд принялась мысленно ругать Колта за то, что он не ушел следом за ней. Он довольно неплохо выдержал натиск бесцеремонных расспросов Триесты, которая не стеснялась касаться самых личных сторон его жизни. Он уходил от ответа, переводил разговор на другие темы и ухитрялся сохранять вежливость, в то время как Джейд буквально скрипела зубами от злости.

Наконец Колт появился и немедленно заключил ее в объятия.

– Извини, что тебе пришлось терпеть такое, – прошептал он. – Я снова разговаривал с метрдотелем, но он абсолютно ничем не может нам помочь – если только мы не готовы искать тех, кто согласился бы с нами поменяться. – Рассмеявшись, он добавил:

– Только не думаю, чтобы она еще раз попыталась тебя задеть после того, как ты показала ей, что не дашь себя в обиду. Твои слова насчет индейцев ее просто потрясли.

Он ухмыльнулся и покачал головой.

На следующее утро, когда Джейд, проснувшись, посмотрела в иллюминатор, ей показалось, что волны стали намного выше.

Она знала, что воды Атлантики редко бывают спокойными, и сегодня барашки казались более пенными. Она высказала Колту свою тревогу по поводу возможного шторма, но он сонно заметил, что пароход у них хороший, так что бояться нечего. Она снова стала наблюдать за вздымающимися и перекатывающимися волнами и прижала ладонь к животу. Там тоже началось немалое волнение. Ее самочувствие начало ухудшаться.

Колт нежился в постели, не пожелав вставать к завтраку.

Надеясь, что прогулка поможет ей немного взбодриться, Джейд надела теплое шерстяное платье и меховую накидку и вышла на палубу.

Ее встретил сильный порыв холодного ветра. Небо было затянуто серыми тучами, и Джейд почувствовала, как в лицо ей ударили капли воды. Был ли это дождь или брызги кипящего пеной моря?

Мимо нее прошел матрос.

– Палуба очень скользкая, мадам, – предостерег он ее. – Сегодня неподходящий для прогулок день. Возвращайтесь в каюту!

Джейд вынуждена была с ним согласиться: корабль внезапно сильно качнуло, так что она едва не упала, вовремя схватившись за поручни. Джейд вошла в ближайшую дверь, из которой доносился дразнящий аппетит запах свежезаваренного кофе. Она оказалась в одном из салонов, где в вечернее время собирались мужчины, игравшие в карты. Сейчас тут было пусто, если не считать стюарда, который стоял у большого серебряного кофейника. Джейд поспешно подошла к нему.

– Ужасная погода на улице, – сказал он, наливая ей чашку горячего кофе. – Но к сожалению, плавание через Атлантику редко бывает солнечным…

Джейд кивнула в сторону иллюминатора, за которым серое небо встречалось у горизонта с мрачным морем.

– Кажется, штормит.

– Да, в это время года нередко бывает и настоящий шквал.

Джейд невольно встревожилась:

– И что вы тогда делаете? Это очень страшно?

Стюард улыбнулся – ему хотелось бы верить, что улыбка получилась убедительной.

– Не волнуйтесь. Капитан Мейерс – прекрасный моряк, лучшего не найти. И когда ему кажется, что бороться с волнами слишком трудно, он бросает якорь, и мы просто остаемся на месте, пока волнение не уляжется. Пережидаем шторм, вот что мы делаем. Экипаж задраивает люки, пассажиры остаются в каютах. Стюарды разносят сандвичи, чтобы можно было поесть на месте.

Джейд содрогнулась:

– Надеюсь, нам удастся избежать таких испытаний!

Стюард указал на столик у стены:

– Садитесь, пейте кофе и ни о чем не тревожьтесь. Вы завтракали? Я могу сходить на камбуз и принести вам свежую выпечку.

Джейд с благодарностью приняла его любезное предложение и прошла за столик, откуда не видно было мрачной картины разбушевавшегося моря.

Несколько мгновений спустя Джейд услышала скрип двери, но не стала оборачиваться, решив, что это вернулся стюард.

Однако когда рядом с ней тихий голосок нерешительно произнес ее имя, она обернулась и с изумлением увидела Лорену Вордейн.

– Миссис Колтрейн, можно мне немного с вами поговорить?

Испытывая одновременно и удивление, и любопытство, Джейд любезно пригласила ее сесть напротив.

Лорена уселась. Ее нижняя губа дрожала, глаза были полны слез. Хотя в салоне они были одни, она заговорила шепотом:

– Я вынуждена попросить прощения за бестактность моей матери. По-моему, это просто ужасно – и я хочу, чтобы вы знали, что мне очень и очень стыдно.

Джейд моментально почувствовала сострадание к этой несчастной девушке и, протянув руки через стол, крепко сжала ее пальцы:

– Вам нет нужды извиняться, Лорена. Я не такая хрупкая, как может показаться. По крайней мере мне нравится так думать.

Лорена кивнула, робко улыбаясь:

– Я рада. Право, я очень рада. Может быть, после того как вы вчера поставили ее на место, она оставит вас в покое.