Изысканная свадьба

Новобрачная, рассерженная и недовольная тем, что ее опять поймали в ловушку, и одновременно обрадованная тем, что Бог услышал ее молитвы, отправилась в свою комнату собирать вещи. Люси по-детски радовалась за подругу, отправлявшуюся в путешествие, но Реджина оставалась безучастной.

– Тебе понравится город, – весело болтала Люси, упаковывая вещи в принесенный из кладовки сундук. – Там есть опера и драматический театр, а в Центральном парке можно покататься на катке.

«И супружеская постель», – добавила про себя Реджина. События последних недель потрясли основы ее мира, но не передать словами, что она почувствовала, когда Люси захлопнула крышку сундука и закрыла его на замок. Еще утром она была свободна, насколько вообще может быть свободна женщина. А теперь она замужем. Законом и моралью связана с мужчиной, который постоянно твердит о том, как сильно ее желает, но ни словом не обмолвился о любви.

Реджина была словно в тумане, когда спустилась вниз и увидела ожидающего ее Джонатана. Последовали прощальные объятия с миссис Чалмерс, сопровождавшиеся слезами и пожеланиями счастья. Джонатан предложил жене руку. Она приняла ее, избегая смотреть мужу в лицо. Единственное, о чем могла думать Реджина: как перенести то, что ей предстоит, спокойно, без слез и истерик? Ей хотелось оглянуться, вернуть прошлое, но оно ушло навсегда.

Впереди ее ждала совсем другая жизнь.

Какой она будет?

Реджина не чувствовала порывов холодного ветра, не замечала искрящегося на солнце снега. Глаза ее наполнились слезами. Она незаметно смахнула их, чтобы муж не увидел.

В экипаже под глухой стук лошадиных копыт и потрескивание упряжи Джонатан внимательно смотрел на свою жену. Нетрудно было заметить, что Реджина не рада замужеству.

– Я подумал, что неплохо провести две-три недели в большом городе, – сказал он, прервав затянувшееся молчание. – Если хочешь, поедем на юг. В это время там много приезжих. И погода наверняка лучше, чем на севере. Не хочешь во Флориду, поедем в Чарлстон или в Саванну.

– Мне не хочется ехать на юг, – равнодушно ответила Реджина.

– А чего тебе хочется, миссис Паркер? – Он нарочно назвал ее так. Никогда больше она не будет мисс Ван Бурен, так что ей придется привыкнуть.

– Аннулировать наш брак, – сердито бросила Реджина, сама не зная, как это у нее вырвалось. Но ей действительно не хотелось быть замужем. Не только за Джонатаном. Вообще.

Ее муж откинулся на сиденье и улыбнулся, скрестил свои длинные ноги, устраиваясь поудобнее, а потом ответил:

– Аннулирование брака будет означать, что нашего брака вообще не было, потому что он не был завершен. Уверяю тебя, Реджина, этого не произойдет. Я с самого начала ясно сказал тебе о своих намерениях и предупредил, что ты будешь моей, так или иначе. Потому что ни минуты в этом не сомневался.

Его самоуверенный тон возмутил Реджину.

– Я не хочу быть твоей женой! – громко крикнула она, не заботясь о том, что ее могут услышать. – Не желаю!

– Ты уже моя жена, – ответил Джонатан, не обращая внимания на ее вспышку. – Неужели ты думаешь, будто добропорядочные жители Мерриам-Фоллс поверят, что я запер красивую женщину в спальне и оставил одну?

– Меня не интересует мнение жителей Мерриам-Фоллс, – заявила Реджина. Ей теперь нечего было терять, кроме собственной гордости. Джонатан хитростью лишил ее всего остального. – Я говорила тебе, что не хочу выходить замуж. – Она прерывисто вздохнула. – Я не обязана возвращаться в Мерриам-Фоллс после аннулирования брака. В большом городе для меня всегда найдется работа.

– Не будет никакой работы в городе, потому что не будет никакого аннулирования брака, – заявил Джонатан.

Он надеялся, что со временем Реджина привыкнет к своему новому положению. Ведь они женаты всего несколько часов. У него достаточно времени, чтобы убедить ее в том, что он именно тот, кто ей нужен. Только вряд ли ему это удастся, ведь она ненавидит его.

Реджина между тем поняла, что криком ничего не добьешься. Хорошо ли, плохо ли, брак по принуждению или по доброй воле, но Джонатан получил на нее все права. Если она откажется делить с ним постель, ей придется подвергнуться медицинской экспертизе, чтобы доказать свою невинность. Иначе ей не поверит ни один суд и не аннулирует их брак.

Мысль об этом заставила ее умолкнуть. Так в полном молчании они доехали до вокзала.

Выходя из экипажа, Реджина оперлась о руку Джонатана, понимая, что нет никакого смысла отказываться от его помощи. Ехать им придется в отдельном вагоне, который как раз сейчас прицепляли к железнодорожному составу. Пока Джонатан распоряжался относительно ее багажа, Реджина оглядывалась в поисках хоть одного знакомого лица. Но кроме носильщика, на перроне не было ни души.

Реджина поднялась в пульмановский вагон и увидела, что окна по обе стороны закрыты темно-зелеными портьерами. На сиденьях разбросаны бархатные подушки такого же цвета. Вагон больше походил на гостиную, нежели на транспортное средство. Ковер и мебель были такие же элегантные, как и в доме у Джонатана. В дальнем углу вагона стояла маленькая пузатая печка. Поскольку поезд прибывает на Центральный вокзал Нью-Йорка сразу после ужина, спальный вагон к составу не прицепили.

Реджина сняла шляпу и перчатки и протянула руки к теплой печке. Она выглянула в окно и увидела, как Бисби отдает последние указания носильщикам, а потом поднимается в пассажирский вагон. Реджина не удивилась, увидев дворецкого, и была ему благодарна за то, что он едет с ними в Нью-Йорк. В этом огромном городе она почти никого не знала, была там всего несколько раз, ездила на собрания суфражисток и лишь однажды за покупками. Реджину поразили многочисленные магазины, где было все, начиная от парижских платьев и кончая изысканным швейцарским шоколадом. Платье, в котором Реджина была на ужине у Джонатана в день убийства Элайзы, она приобрела в маленьком элегантном магазинчике на Четырнадцатой улице. Понимая, что стала женой очень богатого человека, Реджина решила побаловать себя на этот раз несколькими туалетами. Хоть так она сможет отомстить Джонатану за его поведение.

Раньше Реджина и не думала о его деньгах. Пансион обеспечивал ей нормальную, хотя и не роскошную жизнь. Ей хватало и на еду, и на одежду. Теперь она может позволить себе все, что пожелает, но скромная жизнь в маленьком городке привлекала ее гораздо больше, чем снобизм жителей Манхэттена, центрального района Нью-Йорка, населенного потомками голландских колонистов.

Мужа она предпочла бы не богатого, а любящего. Джонатан же питал к ней только страсть. Если бы только она могла убедить Джонатана, что любовь лучше, чем страсть! Если бы он предложил ей свое сердце, она нежно любила бы его и с радостью приняла его любовь.

Продолжая греться у печки, Реджина наблюдала, как ее муж вошел в вагон. Он снял пальто и шляпу и бросил их на обтянутый бархатом диван. Через несколько минут паровоз взревел, как раненый зверь, состав дернулся, застучали колеса.

– Ты поела? – спросил Джонатан, просмотрев газеты, которыми их снабдил предусмотрительный Бисби.

– Я не голодна, – сухо ответила Реджина. Ее страшила предстоящая дорога так же, как предстоящая ночь. О чем бы ни зашел разговор, было ясно, что общего языка они с Джонатаном не найдут.

Джонатан, словно не замечая ее настроения, подошел к мини-бару и открыл его. Достал корзинку, поставил на стол и откинул льняную салфетку, которой она была закрыта.

– Здесь фрукты, – сообщил он, выкладывая содержимое корзинки на стол. – Сыр, хлеб и печенье. И конечно, вино.

– Как, а шампанское? – с вызовом спросила Реджина. – Я-то думала, ты захочешь отпраздновать событие.

– Шампанское будем пить вечером, – спокойно заметил Джонатан. – В ресторане «Дельмонико».

Она хотела спросить, где они поселятся в Нью-Йорке: в гостинице или у него есть дом на Манхэттене. Но в этот момент муж сел рядом с ней на диван и протянул ей бутерброд с сыром.

– Тебе нужно поесть.

Ответ замер у нее на губах, когда она взглянула ему в глаза. Реджине хотелось сказать «нет» неукротимому желанию, горящему в его глазах, но она не нашла в себе ни слов, ни сил. Он легко коснулся ее губ. По сравнению с их прежними поцелуями этот поцелуй был очень нежным, так целуют мужья своих жен. И это потрясло Реджину до глубины души.

Странное чувство охватило ее, и она поняла, что проиграла. Этот несносный мужчина слишком много для нее значил, чтобы она могла отвергнуть его. Он владел искусством обольщения, а также умел уговорить инвесторов раскошелиться. Самоуверенность Джонатана претила ей, и все же она его безумно любила.

Проблема в том, что он не любит ее. Несмотря на то что в ней пробудились страсть и интерес к приключениям, Реджина не была готова отправиться в путешествие с конечным пунктом в спальне. Ей хотелось, чтобы их совместная жизнь была настоящей в полном смысле этого слова. Чтобы ночи были наполнены страстью, а дни – смехом, перепалками и детскими голосами.

Она поняла это в тот момент, когда Джонатан поцеловал ее. Он уже отстранился, а Реджина, не отрываясь, смотрела на него.

Джонатан вопросительно взглянул на жену.

– Пожалуйста, злись на меня сколько хочешь, – сказал он. – Но знай, я всегда буду заботиться о тебе.

Она в этом не сомневалась. Ее муж был человеком надежным. Но забота и любовь – вещи разные. Одной заботы Реджине мало, в этом случае она будет чувствовать себя глубоко несчастной. Если же муж будет питать к ней не только страсть, возможно, со временем он полюбит ее.

Если…

А если нет, она никогда не станет счастливой. Что же, не она первая, не она последняя.

– У тебя есть в Нью-Йорке дом? – спросила она, мучимая любопытством.

– Есть, – ответил Джонатан, подошел к столу и отрезал себе кусок сыра. – На Тридцать четвертой улице.

Реджина не очень хорошо знала Манхэттен и его обитателей, но ей было известно, что на Тридцать четвертой улице живет семейство Астор. По соседству с Джонатаном располагались богатые дома, это была вершина социальной иерархии, куда можно попасть лишь благодаря богатству и благородному происхождению.

– Ты знаком с миссис Астор?

– Я был пару раз на ее приемах, – небрежно ответил Джонатан.