Постигающий

– Да, мам!

Все как в старые времена. Я ухмыльнулся и пошел умываться. Прислуживающие уже разогрели чан с водой, наполнили ванну. Эх-х, вот где настоящее блаженство, подумалось мне. Молодая Прислуживающая потерла мне спинку. Обычно я мылся сам, но тут мама прислала помощницу. Брат рассказывал, что обычно таких Прислуживающих потом… пользуют. Только мне как-то неинтересно было. Я очень плохо понимал отношения мужчин и женщин. Хотя на эту тему у нас с Винстромом было много занятий разного плана.

Как-то, лет пять назад брат приехал из университета на каникулы. Он тогда немного вина от отца втихаря выпил и начал меня спрашивать:

– Как тебе Линна?

– Кто?

– Да ладно тебе. Эта Прислуживающая, вон во дворе подметает.

– A-а, новенькая.

– Какая новенькая, дурень. Я ее еще на прошлых каникулах приметил.

– Ну, может быть, – я немного обиделся на обзывательство.

– Ну и как тебе она?

Я посмотрел в окно на девушку в коротком летнем сарафане с косынкой на голове. Мама строго всех Прислуживающих-женщин обязала покрывать голову. Хотя соблюдали далеко не все.

– Коса красивая.

– Вот-вот! Волосы ведь красивые?

– Не знаю. Волосы как волосы. А вот коса красиво сделана. Я так не умею.

– Да что ты с этой косой дурацкой привязался? Как тебе ее грудь, ноги, попка?

– А что с ними? – спросил я тогда, подумав, что какая-то болезнь охватила Прислуживающую.

– Ох, ну и балбес!

– Ничего я не балбес, – пробурчал я.

– Ну возьми хотя бы Шамму и Линну. Кто из них красивее?

Я задумался.

– Ну, Шамма наверное.

– Почему?!!!

– Тетя Шамма всегда чистая, и одежда у нее хорошая. Еще она слушает меня. А у этой Прислуживающей вон пятно на платье. И косынка съехала вбок… Еще она метет некрасиво.

– Единый, спаси и обереги! Нет, я, конечно, всегда знал это. Но какая же чушь у тебя в голове творится?

Я обиженно замолчал. Поэтому и не люблю говорить. Надо думать как все, и быстро, а у меня не получается.

– Да Шамме уже за сорок, ты видел ее ноги? А грудь у нее больше твоей головы! Да и вообще, она же черная! Как ты можешь ее считать красивой?! – Вестр помолчал. – Может, ты под красивой понимаешь добрую?

– Не знаю, – я помотал головой. Лучше помолчать. Это я уяснил давно. Убедить кого-то в чем-либо мне никогда не удавалось.

– Ладно… Слушай, а мужиков ты красивыми не считаешь? Вот я, например, красивый?

Я оглядел небритого братца, от которого сильно несло вином.

– Нет, ты очень некрасивый.

– Ну слава единому!

Я не совсем понял тогда, почему он обрадовался.

– Вот, выпей, – Вестр вытащил откуда-то из-за пазухи закупоренную бутыль.

– Но… мама заругает.

– Да что ты все мама да мама. Значит так, сейчас допиваешь вино и идешь к Линне. Сначала спросишь про погоду, – у Вестра язык немного заплетался, – а потом предложи на сеновал. Ну не сразу там, поболтай немного.

– Зачем?

– Вот олух. Пей давай.

Брат впихнул мне в рот горлышко бутылки, и теплое крепкое вино полилось внутрь. Я быстро глотал. Вестр таким бывал редко. Когда не в настроении или пьяный. Брат любил меня поучить чему-нибудь.

Потом мы спустились через задний вход, и брат толкнул меня в сторону подметавшей девушки. Меня мутило. Я сделал несколько шагов.

Так, что там брат говорил? Погода, сеновал, потом поболтать. Я проделал почти полпути к Прислуживющей, когда меня затошнило. Я бухнулся на колени и стал извергать из себя остатки пищи вперемешку с красным вином. Прислуживающая вскрикнула и позвала на помощь. Интересно, как это выглядело со стороны? Лиина потом сказала, что ей подумалось, будто я все внутренности свои выплюнул наружу. Брат клял меня последними словами, но на следующее утро искренне извинялся. Мол, хотел же для меня как лучше. Я тогда еще дал себе обещание не притрагиваться к вину, но со временем обещание забылось.

И вот теперь меня обмывала молодая Прислуживающая. Я настороженно следил за ней. Интересно, это мама ее прислала? Мыло пахло каким-то знакомым цветочным запахом. Я спохватился и вспомнил, что времени мне отвели немного, и принялся вытираться.

Спустя десяток асенд я уже сидел в чистой одежде за обеденным столом. Мама пожурила меня за то, что я забыл расчесаться.

– Тебе постричься надо. Совсем зарос. Ты в Геленквейле-то хоть постригался?

– Да. Два раза.

– Что с твоим последним письмом? Ведь второе ты написал хорошо?

– Красивое письмо, – буркнул я.

– Ладно. Тахо, принеси документы Селина. Хочется взглянуть.

– Ну что, получил диплом? – ехидно спросила Беотель.

– Нет, грамоту дали.

– Хоть что-то. Поучишь меня, о великий Колдующий?