– А он-то здесь причём?– Славик в последнее время был раздражителен, так как всё больше и больше беспокоился за психику Игоря Сергеевича.
– Едино лишь Господь…
Славик махнул рукой и снова обратился к Митяю.
– Это точно?
– Точно. Слышал, как две медсестры разговаривали.
– Ну, и то хорошо.
– О, он даёт, да?– Митяй засмеялся.
– Да уж, даёт, вот идиотом станет…
– Да ладно тебе, не станет.
– А то тебе аминазин не кололи.
– Кололи.
– Вот теперь постарайся вспомнить, каким ты был, и каким стал.
– Да я!..
– Ладно, не начинай.
Митяй замолчал.
– Он не понимает, что делает.
– Успокойся, всё будет в порядке.
– Ты его видел?
– Нет.
– А я видел. На него ж смотреть страшно, он спит на ходу.
– Если пишет, значит соображает.
– Ты читал, что он в этот раз написал? Это же бред, всё какими-то кусками, половина текста о себе… Он уже, наверное, вообще не понимает, что пишет.
– А может он специально?
– Угу, ради прикола.
– Да,– Митяй снова засмеялся.
– Кстати, ты Кирюху уговорил?
Митяй помрачнел.
– Нет.
– Так и знал. На ужине попробуй уговорить Санька, может он согласиться.
Попробую.
Славик кивнул и, безнадёжно вздохнув, взялся за журнал.
Свет выключили.
Дежурная медсестра села за стол и включила настольную лампу.
Игорь Сергеевич начал аккуратно доставать письменные принадлежности. Минут через пять он был готов писать.
«Кажется, в последний раз я писал…– он зевнул.– Что-то спать хочется ещё больше, чем всегда. Итак. «Петя украдкой достал блокнот и развернул его на нужной странице. Он взял…»,– спать хотелось так, что в голове не было практически вообще ни одной мысли.– Да что это со мной сегодня? Прошло всего двадцать минут после укола, а такое ощущение, что уже часа три ночи. Может, мне ввели не аминазин? Вряд ли. Вроде бы ощущения такие же, как и раньше…– Игорь Сергеевич стал вспоминать, как ему делали укол.– Чё-ёрт,– простонал он,– там же было три миллиграмма, а не два. Ну, Эдуардыч козёл. Как же я теперь писать буду?– Игоря Сергеевича совершенно обескуражило это открытие, но постепенно в нём начала просыпаться злость.– Ах ты урод! Думаешь, теперь я уж точно ничего не напишу? Да, не напишу… Стоп. Это не мои мысли, это аминазин. Как же хочется спать… Спать…Не могу, ужасно хо…– укол.– Нет уж, так просто я не сдамся, не дождёшься. Пусть я буду писать полнейший бред, но я всё равно буду. Лишь бы не уснуть, не уснуть… «Ручка у него была чёрная, потому что темно…» Какой смысл? Зачем? Лучше я сейчас немного вздремну, а завтра… Нет! Нельзя, нельзя, нельзя…– снова укол.– Проклятье, не спать! Урод, ублюдок…– Игорь Сергеевич начинал себя настраивать. От злости сознание хоть немного прояснялось.– Нет уж, я допишу эту главу. К этому воскресенью конечно вряд ли, но к следующему обязательно. Сволочь… Спать… Допишу завтра… Да что б вы все сдохли! Не думать, писать! Эдуардыч, скотина хренова… «В блокноте он написал три большие буквы– ХТБ…»
Телефонный звонок.
Антон Эдуардович отложил бумаги и снял трубку.
– Здравствуйте, Антон Эдуардович.
– Здравствуйте, здравствуйте, Николай Валентинович.
– Извините за беспокойство, но мне тут только что звонили…
– Кто?
– Важные люди, интересовались Игорем Сергеевичем Кузнецовым.
– И что?
– Хотят видеть его историю болезни.
Антон Эдуардович снял очки и потёр глаза.
– Хорошо. Я вам её в понедельник принесу.
– А побыстрее нельзя?
– К сожалению, не могу. Я её сейчас основательно изучаю, но к понедельнику, я думаю, закончу.
– Но в понедельник точно будет?
– Непременно будет.