– А то… Сами понимаете.
– Конечно, Николай Валентинович, я всё понимаю.
– Не забудьте только.
– Что вы, как можно?
– Ну, тогда до свидания.
– До свидания, Николай Валентинович.
Антон Эдуардович положил трубку и ударил кулаком по столу.
«Вот чёрт! Плохо, очень плохо, видимо журналисты их всё-таки допекли, да и общественное мнение… Что делать? Выпускать? Нет, не дождётся, да и Лев Абрамович обещал со следующей недели платить больше. Н-да, судя по всему, дело подходит к концу. Теперь главное выиграть последний, решающий бой…»
Игорь Сергеевич еле-еле заставил себя достать бумагу и стержень. Дозу ему за это время не увеличивали, но от постоянного недосыпания не было сил даже взять осколок, не говоря уже об остальном.
Состояние было совсем плохое.
«Неужели я проиграю? Неужели это конец? Вот так проиграть последний, решающий бой? Надо писать. Сколько успею, неважно что… «Погода отвратительная, в яме сыро, холодно и душа скомкалась и не показывалась, и не горела, и не ходил он в этот день…»,– Игорь Сергеевич едва не заснул.– Нет, это конец, конец… Что же делать? Я не хочу… Надо злиться. Эдуардыч,– он вспомнил его улыбающееся лицо.– Ну, ничего, ты у меня ещё попляшешь. Я никогда… Скотина… Не могу, спать хочется ещё больше, ничего не получается,– Игорь Сергеевич тяжело вздохнул.– Надо прояснить сознание, хоть совсем немного, хоть на минутку. Но как? Ничего же не помогает. Это конец… Стоп, а если…– Игорь Сергеевич зажмурился и сжал зубы.– Нельзя спать! Нельзя!– он несколько раз сильно вдавил осколок в ногу. На глазах выступили слёзы, но сознание действительно немного прояснилось.– Быстрее. «Петя не знал, что делать. Он вылез из ямы и посмотрел на далёкое Солнце. Выход из леса уже был виден, но глаза так и закрывались, и падать хотелось…» О чём я? Не могу сосредоточиться, даже если не сплю, не могу заставить себя писать. Забыл прошлый абзац, что там? Неважно. «Но он всё-таки находил в себе силы и, вставая, снова падал, но уже на несколько сантиметров дальше…»– снова ужасно захотелось спать, и мысли, как обычно, куда-то исчезли.– Нет, я больше не могу. Это выше моих сил. Это конец. Я проиграл, проиграл… Нет!– Игорь Сергеевич напряг всю свою волю и ещё сильнее вогнал осколок в ногу.– Проклятье! Но ничего, главное, что я могу думать. Надо быстрее, это ненадолго. «Глаза не открывались, и Петя пополз на ощупь. Человека в белом он не видел уже давно, но он знал, что это его проделки…»
Славик отбросил газету и привстал.
– Что делать?
Митяй и Василёк непонимающе на него посмотрели.
– Только что я опять встретил Игорька.
– Где?
– В коридоре, где же ещё? Он меня даже не узнал.
– Да не, он, скорее всего, тебя просто не заметил.
– Может и так, он же спит на ходу.
– Зря он,– вздохнул Василёк.
– Это ты ему объясни, что зря. Он же никого не слушает, сам не понимает, что делает.
– Ага.
– Он же дураком может стать.
– На всё воля Господня.
– На всё наша воля.
– То есть?
– Если он сам совсем уже не соображает, надо соображать за него.
– Откуда ты знаешь? Может, он ещё ничего?
– Какой там ничего? Он вторую неделю одну главу пишет, и ещё треть, наверное, не дописал. А что и пишет – по большей части бессвязный бред, разве что общий смысл и можно понять.
– Ну а что мы сделаем?– Василёк был как всегда пессимистичен.
– Скажи ему, что не будешь больше передавать рукописи.
– Митяй, ну не такая уж я и скотина, чтобы так жестоко кидать его в трудную минуту. Одно дело отговорить, и совсем другое предать.
– Да.
– Поговорить с ним надо.
– А как ты с ним поговоришь? Его ж ни к кому и на шаг не подпускают.
Славик задумался.
– Нужно поговорить с Эдуардычем.
– Ты чё? Забудь.
– А что делать?
Митяй молчал, Василёк тоже.
– Пусть нас хотя бы в «баню» в одной очереди запустит, уж там-то ни он мне, ни я ему ничего передать не сможем, если он этого боится.
– Ну, это как-то…
– Ну а что ещё остаётся? Скажу Эдуардычу, что мне его самому жалко, и что я попробую его отговорить.
– Не, не разрешит.
– Он же знает, что я, в принципе, против.
– Всё равно.
– Ну а почему бы и нет? Хуже-то всё равно уже не станет.
– Как-то…
– Тогда что?– разозлился Славик.– Ждать, пока он идиотом станет?
– Ладно, как хочешь.