Игорь Сергеевич отрешённо поднял глаза к потолку.
«Что происходит? Какого хрена? И зачем я только пошёл? Вот чёрт! Козлы! Они же все заодно, как хоть я сразу этого не понял? Семёнов этот, идиот… Да он же специально меня выводил! Вот сволочь! Убил бы! Никому нельзя доверять, ни в коем случае, ни-ко-му. Будут улыбаться, а как отвернёшься…»
– Дай сигарету,– еле слышно прошептал какой-то довольно пожилой мужчина.
– Я не курю.
– Ну, дай не жмись.
– Я не курю!
– Иван Дмитриевич,– окликнула его медсестра.
Иван Дмитриевич с разочарованием несбывшихся надежд развернулся и направился к себе.
Сосед через койку снова засмеялся, глядя, как Иван Дмитриевич маленькими шажками идёт к своей кровати.
Игорь Сергеевич довольно громко простонал и закрыл лицо руками. Медсестра подняла на него взгляд, но говорить ничего не стала.
«Куда я попал? Ну, как хоть так могло получиться? Да, всё было подстроено, уж Семёнов-то точно… Решили показать мне свою власть, не понравился им видите ли мой образ мыслей. Не-ет, если вы думаете, что я откажусь от своих слов, вы глубоко ошибаетесь. Я вам просто так не сдамся. Уроды долбанные, да чтоб вы…»
– Чай есть?
– Да отвали ты!
– Пётр Константинович…
Пётр Константинович понял, что чая он сегодня не дождётся, и вернулся на свою койку.
«Все заодно, рука руку моет. Никому нельзя доверять, как бы они не старались убедить меня в своих добрейших намерениях. Знаем мы это «вам же будет лучше…», «мы же ради вас стараемся…». Я не слепой, я вижу, что скрывается под этими масками…»
Так он пролежал около четырёх часов.
– Игорь Сергеевич Кузнецов.
Игорь Сергеевич перевёл взгляд с потолка на медсестру.
– Вас вызывает главврач, идите за санитаром.
Игорь Сергеевич нехотя встал и обулся.
Через минуту он уже был в кабинете главного врача– довольно-таки упитанного человека лет пятидесяти с располагающим к доверию выражением лица.
– Добрый день, Игорь Сергеевич, садитесь, пожалуйста.
Игорь Сергеевич сел, не здороваясь.
– Ну-с, Игорь Сергеевич, на что жалуемся?
– Почему вы решили, что я псих?– с ходу начал Игорь Сергеевич.
– Я ещё ничего не решил.
– Я всего лишь открыто высказываю своё мнение, или у нас человек, говорящий правду, уже псих?
– Вы напали на человека.
– Я ни на кого не нападал. Это фальсификация фактов, я защищался.
– Понимаю, понимаю.
– Ну-ну.
– Кстати, а кем вы работаете?
– Я писатель.
– А-а, очень хорошо.
– Кузнецов, может, слышали.
– Боюсь, что нет. И про что вы пишете?
– О свободе, о мире, о жизни вообще.
– О свободе, говорите?
– Да.
– Почему?
– Вы не поймёте.
– Я попытаюсь.
– Я люблю свободу и не понимаю, почему остальные её ненавидят.
– Ну почему же ненавидят?
– Если бы любили, то не считали меня чокнутым.
– Что для вас свобода?
– Это всё, это смысл жизни, это…– Игорь Сергеевич не находил слов.– Свобода и честь– это единственные по-настоящему бесценные вещи.
– Хорошо, очень хорошо,– Антон Эдуардович сделал какую-то пометку в своём блокноте.– Почему вы так любите свободу, почему вы стали одержимы этой идеей?
– Какая разница, почему? Главное, что я ненавижу любые проявления власти.