– Извините…
– Ну что вы? Это вы меня извините.
– Ещё раз спасибо. К сожалению, я больше не могу говорить.
– Понимаю. Ну, тогда до свидания, Игорь Сергеевич, и ни о чём не беспокойтесь, скоро вы будете дома.
В кабинет вошёл Антон Эдуардович.
– До свидания.
Лев Абрамович повесил трубку, Игорь Сергеевич тоже.
– Ну что, Игорь Сергеевич, больше ничего не хотите?– снова улыбнулся Антон Эдуардович.
– Нет.
– Хорошо, очень хорошо.
Он нажал кнопку под крышкой стола.
Вошли два санитара.
– Отведите его в какую-нибудь палату потише.
Санитары встали по бокам Игоря Сергеевича и вывели его из кабинета.
– До свидания.
Игорь Сергеевич даже не обернулся.
Глава 3
Игорь Сергеевич вошёл в свой новый дом, в свою палату.
Небольшая комната, голубые стены, белый потолок, решётки на окнах, четыре койки, стоящие вдоль стен и, соответственно, четыре тумбочки. «В тесноте, да не в обиде, много ли засранцу надо?…». Всё просто, как и в любой больнице.
На своих койках сидели больные. Игорю Сергеевичу предстояло жить с тремя настоящими психами. «А может они такие же «психи», как и я?»– проскочила у него мысль, но развивать и как-то подтверждать её он не стал.
Игорь Сергеевич тяжело сел на пустующую кровать.
– Ну, привет тебе,– радостно заявил человек, сидевший на соседней койке.
– Угу.
– Что такой грустный?
Игорь Сергеевич поднял на него недобрый взгляд.
– Ладно, понимаю.
– Да иди ты.
– Не будем ругаться. Давай-ка лучше я представлю тебе твоих новых соседей.
Игорь Сергеевич нехотя, но кивнул.
– Это,– он указал пальцем на человека с абсолютно лысым черепом и жёстким лицом.– Митяй, он бывший боевик одной небезызвестной группировки, но ему отбили башню, и вот он теперь воюет здесь, но ты его не бойся; он рычит, но не кусается.
Теперь он кивнул в сторону довольно молодого человека с приятной, только очень уж грустной внешностью.
– А это наш святой отец– Василёк. Говорят, он был чуть ли не мессией, но потом чокнулся от какой-то там невосполнимой утраты. А я,– он развёл руками.– Я просто-напросто Вячеслав Иванович, можно просто Славик. Сижу здесь за то, что много пил и часто бил жену, а она, стерва, нашла себе какого-то психиатра и упрятала меня сюда.
Игорь Сергеевич усмехнулся.
– А теперь рассказывай, кто ты есть такой?
Несколько секунд стояла тишина.
– Игорь.
– И почему же ты здесь?
– Мыслю, не как все.
– Ну, тогда ты по адресу; здесь все мыслят не как все. Один я тут обычный, нормальный человек.
– Если ты себя называешь обычным, ты уже ненормальный.
– О-о, Игорёк, да ты философ!
Игорь Сергеевич ничего не ответил.
– Из-за этих б…ских «гениев» все враги друг другу,– прохрипел Митяй.– Всё идеи разные придумывают, а потом войны.
– Философия– это изначально мысль, а мысль– начало любого дела.
– Верно говоришь, сын мой,– голос у Василька был тихий и так наполнен болью, что Игорю Сергеевичу стало даже как-то не по себе.– Вера– главное в жизни человека.
– А при чём здесь вера?!– мгновенно разозлился Митяй.
– Господу помолимся…– начал Василёк.
– Псих, настоящий придурок,– ещё больше разозлился Митяй.– Вокруг одни психи.
– Да ладно тебе,– начал успокаивать его Славик.– Есть люди, а есть другие люди. Если человек мыслит по-другому, это ещё не значит, что он псих. Этак, все мыслят по-разному, значит, все психи.
– Мы не психи, ибо Бог создал нас по образу и подобию своему, а он не псих,– вставил своё Василёк.