Проблема наблюдателя. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 19

– Я вижу бутылку «Спрайта» на подоконнике, – проговорил детектив, вспомнив только сейчас, что не ел и не пил с десяти утра.

Бернс поднялся, налил напиток в одноразовый стаканчик, достав его из нижнего ящика стола, налил и себе в большую фаянсовую чашку с изображением формулы, показавшейся Сильвербергу недоступной для понимания, а на самом деле самой простой из всех формул квантовой физики: это было всего лишь уравнение Шредингера.

– Можно еще?

– Конечно. Хотите кофе?

Сильверберг подумал, что кофе хорош был бы после ужина, и покачал головой. Раздражение, вздувшееся до непомерных размеров после бессмысленных разговоров с физиками, растворилось в «спрайте», и детектив доверительно произнес:

– Я ничего не имею ни против вас, доктор Бернс, ни против ваших коллег. Но я обязан задать определенные вопросы, даже если они не имеют смысла.

– Так это правда, что Николаса убили?

– Есть такая версия. Есть другая: несчастный случай. Есть третья: самоубийство. Все три – чушь. А других нет.

Бернс молча ждал продолжения, глядя на детектива участливо и печально.

– Тело обнаружили вчера вечером, в половине восьмого. Вы знаете, конечно, что доктор Гамов не вышел вчера на работу, не отвечал на звонки и на электронную почту?

– Не знал. – Физик смотрел на детектива без смущения и не собирался продолжить фразу.

– Но ваши кабинеты рядом, вы не могли не обратить внимания, что доктор Гамов отсутствовал.

– Я не обратил внимания, – спокойно произнес Бернс. – Вряд ли я услышал бы, если бы в коридоре взорвали бомбу. Нет, пожалуй, бомбу я все-таки услышал бы, но… Короче, детектив, вечером в воскресенье я неожиданно понял, как решить проблему Джейсона-Кригера, ночью в голову пришла конкретная идея… я постарался ее запомнить, а вчера весь день только этим и занимался. Закончил под вечер и ушел домой.

– Когда?

– Видимо, часов в семь. Когда я вернулся, Грета сказала, что начался ее любимый сериал и возьми, мол, ужин сам. Да, это было в начале восьмого… Я удовлетворил ваш интерес, детектив?

Сильверберг не ответил.

– Может, вы все-таки скажете, что произошло с Николасом?

– А вы не знаете? На факультете с утра полиция…

– Предпочитаю надежную информацию, а не слухи, – чопорно произнес Бернс.

– Ну да. Надежную. Пока можно быть уверенным в следующем. В половине восьмого… как раз когда вы ужинали, доктор Бернс… дверь в квартиру доктора Гамова вскрыли.

– Почему? Я тоже, бывало, не выходил на работу, не отвечал на звонки… Когда увлечен проблемой, можешь забыть обо всем на свете.

– Резонный вопрос, доктор. Сосед доктора Гамова…

– Клаус? Он живет в квартире напротив.

– Клаус Мастерсон, да. Вечером, вернувшись домой, он почувствовал еще в холле запах газа и позвонил сначала в дверь соседа, а потом, не получив ответа, в службу спасения. Попытался дозвониться до доктора Гамова, безрезультатно, спасатели быстро выяснили, что с утра доктор никак себя не проявлял. Тогда было получено разрешение вскрыть квартиру. Там невозможно было дышать от газа – хорошо, что не произошло замыкания, все могло взлететь на воздух.

– Николас погиб от удушья?

– Нет, легкие у него были чисты, квартира заполнилась газом уже после его смерти. Тело нашли в кухне, рана в затылке…

– В затылке? Но…

– Вот именно. Но. Рядом с телом лежал кухонный секач. Ну, вы знаете, на вашей кухне, наверно, есть такой же для разделки мяса.

– М-м… Не знаю, кухней занимается Грета.

– Неважно. Удар был нанесен именно этой штукой. Ударить себя сам доктор Гамов никак не мог.

– Несчастный случай?

– Первая версия. Невероятно. Секач лежал рядом с телом, причем в таком положении, что не мог выпасть из руки доктора. Кто-то должен был размахнуться…

– Кто-то? Так это все-таки убийство?

– Никто не мог убить доктора Гамова. – Сильверберг произнес фразу, в реальность которой не верил, но в компетенции экспертов не сомневался. – Входная дверь, как я уже сказал, была заперта на два замка, один из них заблокирован изнутри. Следов взлома нет. Два окна на улицу закрыты и заперты на шпингалеты, рамы двойные. В туалете и ванной окна маленькие, но и они закрыты и заперты изнутри. Квартира закупорена – потому и наполнилась газом. Доктор Гамов, видимо, собирался готовить, открыл вентиль и, вероятно, собирался нажать на кнопку, чтобы высечь искру. Не успел.

– Ужас… – пробормотал Бернс. – Кошмар. Когда это… Сколько времени он там…

– Пролежал? Эксперты говорят – это предварительные сведения, поэтому не очень точные, – что смерть наступила в пятницу между полуднем и шестью часами вечера. Аутопсию еще не проводили… извините за подробности… но, поскольку доктор Гамов, похоже, собирался готовить ужин…

– Мясо?

– Вы обратили внимание! Нет, на столе овощи, масло… Секач ему был совершенно не нужен. Так я о том, что доктор собирался готовить ужин. Следовательно, время было скорее ближе к шести.

– В пятницу?

– В пятницу. В субботу и воскресенье вы не пытались позвонить доктору Гамову? Отправить электронное письмо?

Бернс поднял на детектива удивленный взгляд.

– Вы наверняка знаете, что нет. Вы же проверили входящие звонки? И почту в компьютере?

– Да, – кивнул Сильверберг. – Вы ему не звонили. Последний ваш разговор по телефону состоялся…

Детектив сделал паузу.

– Вы же знаете, – буркнул Бернс. – В среду под вечер. В четверг мы встретились в коридоре, кивнули друг другу. Больше не виделись.

– О чем говорили в среду?

– Это важно? Я спросил, получил ли он извещение о семинаре, где намечался доклад Вайнберга, интересный нам обоим. Да, сказал он, получил, и мы договорились поехать вместе на моей машине. Мы всегда так делали.

– Когда семинар?

– Какая теперь разница? В четверг.

– Никакой разницы, – согласился Сильверберг.