Момент выбора

Момент выбора
Павел Чук

Рассказ писался на заданную тему на конкурс "Будущее время – 2019", но в лонг-лист не вошёл.

Момент выбора

Дверь палаты открылась, и внутрь вошёл облачённый в белый халат мужчина средних лет.

– Добрый день, как ваше самочувствие?

– Благодарю, легче, – не поднимаясь с постели, ответил пациент. Его загипсованное тело лежало на кушетке, рядом с которой располагались медицинские приборы и аппараты.

– Позвольте вас поздравить. Завтра снимаем гипс и… – врач посмотрел на планшет, изучая историю болезни, – как вижу, господин капитан, получили отставку…

– Приказ подписан? – удивлённо спросил пациент.

– Подписан. Разве до вас не довели? – пожимая плечами, удивлённо, ответил мужчина в белом халате. – Через день вам сменят военный модуль МРС на модуль гражданского образца, – врач опять уткнулся в изучение медицинской карты. – Согласно вашим показателям, вам установят модуль класса В4-С, – удовлетворённо закончил он говорить, наблюдая за реакцией подопечного.

– Что это значит? – непонимающе произнёс больной.

– Ах, да. Вы, наверно, не знаете. Всё служба, служба, – раздосадовано покачал головой врач. – Я распоряжусь, чтобы вам принесли планшет с информацией, господин капитан, хотя, если можно, позвольте мне вас называть Виктор Грэйн, или просто, мистер Грэйн, так легче привыкать к мирной жизни.

– Не «можно», а «разрешите» са… – было заговорил капитан, но замолчал.

– Так-то лучше, – улыбнувшись, кивнул врач и вышел из палаты, а теперь уже мистер Грэйн продолжал смотреть на закрывшуюся за врачом дверь. Его, действующего боевого офицера, прослужившего всю сознательную жизнь в вооружённых силах Объединённой Конфедерации Евро-Азиатского континента, ни разу не посещала мысль, что выйдет в отставку, начнёт мирную жизнь.

В возрасте трёх лет он остался без родителей, которые погибли в первые недели разразившейся межконтинентальной войны и его отобрали в число первых, кому установили модуль военного образца. В то далёкое время вживление в мозг требовало от объекта чистого от знаний и умений сознания, потому что модулятор искусственных нейронов не перестраивал, а создавал заданные по образцу новые нейронные связи, формируя мышление в соответствии с критериями установки. Ему, отобранному поступить на военную службу, вживили модуль военного образца, который благодаря прорывному научно-техническому решению создал из него не просто бездумного солдата – машину убийства, которых в первые годы войны широко использовали с обеих сторон, а высококвалифицированного кадрового военного с волей, мышлением, чутьём, качествами личности оптимально подходящими для службы в армии. За долгие годы службы ничего, кроме воинской службы он не знал, не видел и не умел, а теперь ему предстоит неизвестность.

Грэйн лежал на кровати по пояс в гипсе. Последняя, именно последняя боевая операция казалась, невыполнима, но он исполнил приказ и израненный, с множеством переломов, вернулся с боевого задания, где его ждало неожиданное известие. Капитан лежал, а события, совсем недавно произошедшие с ним, вновь предстали перед его глазами:

– Пациент приходит в себя. Действие наркоза заканчивается.

– Капитан Грэйн, вы меня слышите? – над больничной кроватью склонился человек в медицинской маске. Больной открыл глаза и рукой судорожно заводил по поясу, казалось, что он что-то ищет. – Не волнуйтесь, капитан, вы в госпитале, вас эвакуировали. Не трогайте гипс!

– Где я?

– Капитан, поздравляю вас с возвращением и успешно выполненным заданием, – в разговор вмешался человек в форме, стоявший чуть в отдалении.

– Что случилось? – непонимающе осматривал помещение капитан.

– Это посттравматический шок и от наркоза ещё не отошёл, – тихо прокомментировал врач на вопрос, застывший в глазах человека в форме.

– Капитан Грэйн, – заговорил человек в форме, – я полковник Матиссон. Мне поручено выразить благодарность за успешное выполнение задания и…

– Что со мной? – перебил начавшего свою пафосную речь капитан.

Мимолётный взгляд полковника на врача. Тот мимикой и знаками, дал понять, что пациент пока ещё не отошёл от проведённой операции.

– Капитан, – сменив тон разговора с торжественного на утешительно-дружеский, заговорил полковник, – флайер, на котором вы возвращались, подбили. Вы упали с высоты десятиэтажного дома, но система безопасности, хоть и была повреждена, но сработала – вы остались живы. Посланная эвакуационная группа обнаружила вас без сознания с множеством переломов. Сейчас вы находитесь в Центральном Госпитале Вооружённых Сил. Вам провели операцию, думаю, о лечении и сроках восстановления лучше расскажет лечащий врач, а я, от имени командования и от себя лично, выражаю вам благодарность. Наградные документы направлены в Генеральный штаб, думаю, проблем с их утверждением не будет.

– Служу Объединённой Конфедерации! – через силу ответил капитан, а на его лице появились слёзы радости. Только сейчас он осознал, что находится в госпитале у своих, а не в плену у противника.

– Полковник, пойдёмте, – обратился к офицеру военврач, – пациенту необходимо отдохнуть, – видя состояние подопечного, произнёс медработник.

– Майор, ответьте честно, он встанет на ноги? – выйдя в коридор, заговорил офицер.

– Встанет, не волнуйтесь. Через пару месяцев, может и раньше пациент восстановится, модуль не повреждён и после необходимых тестов вернём его в строй, – не останавливаясь, ответил военврач, увлекая за собой полковника дальше по коридору. Когда они отошли достаточно далеко от палат, военврач остановился и, прищурившись, спросил: «Полковник, не раскроете тайну, когда закончится война?»

– Быстрее, чем вы думаете, – не колеблясь, ответил полковник и, видя удивлённый взгляд военврача, продолжил, – через неделю начнутся мирные переговоры и объявят о перемирии. Предварительные договорённости достигнуты, – всё так же сухо, без эмоций короткими, рубящими фразами говорил полковник, – аналитики считают, что дипломаты придут к единому знаменателю… Война продолжается слишком долго, – произнёс офицер, расслабившись, вытирая платком со лба проступивший пот, – третье поколение растёт, не зная, что такое мирное небо над головой.

– Что будет с… – недоговорив, военврач кивнул в сторону коридора, где располагались палаты. То, что он услышал, казалось таким невероятным и в тоже время желанным.

– Не знаю, – пожимая плечами, ответил полковник, – столько военных в мирное время не нужно. Есть мнение удалить или заменить модули военного образца в первую очередь, тем, кто после ранения, но об этом рано говорить. Окончательное решение не принято.

– Понимаю, понимаю, – торопливо закивал военврач, – но…

– Без «но», – продолжил без паузы полковник, сделав неоднозначный жест руками, – вы человек военный, не распространяйтесь о том, что сейчас узнали. Офицер предполагал, что хотел спросить военврач, но ответ на вопрос: «Какая жизнь ждёт тех, кому сменят модуль», оставался открытым не только для полковника. С высоты своего опыта он справедливо рассудил, пусть об этом думают те, кто более компетентен в этом вопросе.

Военврач майор Куцевич смотрел вслед уходящему полковнику, но вопрос, оставшийся без ответа, беспокоил его с каждой минутой всё больше и больше. Из специального курса медицинской подготовки он знал, что модуль представляет собой блок искусственно созданных нейронных связей диаметром всего два нанометра, который вводится стереотаксическим методом непосредственно в мозг. Потом, под присмотром врачей проходит сращивание специфичных, необходимых для выполнения узконаправленных задач нейронных связей модуля с нейронами мозга носителя, тем самым, делая обладателя непревзойдённым профессионалом в выбранной области.

Но сейчас, по истечению нескольких десятилетий, обнаружилась странная особенность. Искусственно созданные нейронные связи возводили обладателя модуля в разряд, считай гения, но практически убирали эмоциональную составляющую и, в большинстве случаев, делали человека неприспособленным к выполнению повседневных бытовых мелочей.

За время продолжительной медицинской практики, Куцевич неоднократно сталкивался с подобным эффектом. Человек с установленным модулем раскрывался в одной из областей знаний, но через некоторое временя, иногда проходили годы, иногда пара месяцев, но наступал период, когда его обладатель замыкался в себе, терял интерес к жизни, уходил в свой субъективный мир, отказывался выполнять физиологические потребности, отвергал некоторые инстинкты и социальные нормы, будь то приём пищи, сон или переставал следить за своим внешним видом. Изначально современная медицинская наука не относила данное отклонение к устанавливаемому модулю, списывая на недочёты процесса, но с совершенствованием технологии и самого прибора подобные случаи участились и, в большинстве случаев, фиксировались среди узконаправленных профессионалов: военных, инженеров, конструкторов, аналитиков, то есть тех, кто подвергался запредельным психологическим и умственным нагрузкам.

Военврач остановился у входа в свой кабинет, окинул взглядом длинный коридор. Под наблюдением в госпитале находится примерно сорок процентов пациентов именно с подобными симптомами. Что станет с теми, кто не в состоянии самостоятельно обслуживать себя, поможет ли им замена модуля? Вариант с деактивацией или его удалением военврач и не рассматривал, за прошедшие годы слишком много революционного, прорывного принесла установка модулятора сознания, как в медицине, науке, технике, машиностроении и отказываться от признанного двигателем прогресса модуля, считается неразумным.

***

– Капитан, вы меня слышите? Не открывайте глаза, потерпите, – согнувшись над пациентом, чётко выговаривая каждое слово, произносил военврач Куцевич.

– Слышу, – ответил пациент.

– Очень хорошо, поздравляю. Операция по удалению модуля прошла успешно, а через пару дней вам установят гражданский образец. Сейчас лежите, не вставайте, вам надо отдохнуть, восстановиться.

Капитан лежал на больничной койке. Удаляющиеся шаги стихли, и он остался в палате один. Грэйн знал, что поступил приказ сменить род деятельности – его отправили в отставку. Ни страха, ни терзаний, ни мыслей, что он стал не нужен, у него не было. Ему, военному человеку, отдавшему все сознательные годы жизни службе Отечеству, и в голову не приходило ослушаться приказа, пусть этот приказ и непонятен для него, но это приказ. Сейчас он лежит и с каждой секундой в нём всё отчётливее назревает неизвестное ранее желание: открыть глаза, встать, пройтись по палате и уйти куда-нибудь далеко, куда глаза глядят, но это значит ослушаться приказа.

«Что со мной?» – непривычная, обжигающая сознание мысль пришла на ум. Он не в силах противостоять желанию, но приказ…

Капитан открыл глаза. Матово-белый потолок, приглушённое естественное освещение проникает через большое окно, причудливо играя лучами солнечного света бликуя от металлических поверхностей медицинских приборов. Лёжа на больничной койке Грэйн любуется завораживающим танцем солнечных зайчиков, которые бегают по потолку, словно играя в салки. На его лице промелькнула улыбка. Это и есть «счастье»? Радоваться каждому дню, новому опыту, новым переживаниям. За долгие годы своей жизни он никогда не испытывал этого чувства и капитан, повинуясь неведомой силе, приподнялся, сел на кровать. Голова закружилась. Он долгое время провёл прикованным к постели, а сейчас он знает, чувствует, а самое главное, желает встать на ноги, но мысль о том, что тем самым нарушит приказ, не посещает капитана но это его и пугает.

Страх. Виктор Грэйн – модифицированный боевой офицер никогда не испытывал это чувство, страх для него это инстинкт самосохранения, помогающий выжить в критических ситуациях, в которые ему приходилось неоднократно попадать во время выполнения боевых операций.

Лёгкая дрожь в коленях, неуверенные движения. Капитан встал с кровати, сделал один шаг, второй. Чувство победы над собой придало сил. Ещё шаг. Облокотившись на подоконник руками, капитан прильнул к стеклу. За окном, по ту сторону больничной палаты кипит жизнь. Взгляд капитана мелькнул по пациентам в больничных халатах, неторопливо шагающим по ухоженным дорожкам, группе людей сидящим на лавочке и мирно беседующих друг с другом, а чуть вдалеке, пара ребятишек под присмотром взрослой девушки весело бегают вокруг детской горки. Взгляд задержался на воспитательнице: милая девушка на вид тридцати лет длинные светлые волосы ниспадали до плеч, внимательным взглядом она сопровождала своих подопечных, не вмешиваясь в их озорную игру.

Грэйн застыл заворожённый. Он не привык, не знал, что существует другая сторона жизни: без строго следования приказам, исполнению устава, без ежедневных тренировок, без каждодневной борьбы за жизнь, когда не надо прятаться, скрываться от противника, когда всего лишь миг отделяет, будешь жить, или всё-таки успеешь и первым ликвидируешь врага. Голова вновь закружилась от нахлынувших неведанных ранее чувств, которые, будучи модифицированным военным он не испытывал. Эти новые ощущения пьянили своей новизной, теплотой переживаний и, пугали неизвестностью. Капитан посмотрел в окно. Девушка с ребятишками покинула игровую площадку, и не торопясь шла вместе с подопечными, приближаясь к зданию госпиталя.

«Дети… Почему в военном госпитале дети?» – появилась давно напрашивающаяся мысль, но ответ на поставленный самому себе вопрос капитан так и не нашёл. Шаг, ещё один, второй, третий. Перед его лицом дверь, ещё один шаг и он без приказа покинет палату. Секунды колебания, капитан протянул руку и дверь распахнулась. Шаг, и он в коридоре.

Влекомый неизвестным чувством он идёт, осматриваясь по этажу. Лифт. Спуск вниз – первый этаж. Светлый холл. Большие прозрачные двери распахиваются, пропуская внутрь женщину, держащую за руки двух ребятишек. Один из них вырывается и бежит к лифту, но споткнувшись, растягивается на скользком полу.