– Что с рукой?
– Рана плеча навылет, но крови много потерял, – ответил колдовавший над рукой боец.
– Чуток потерпи сынок. Сейчас к медикам отправим.
– Кто старший? Доложите! – к группе подошёл кадровый военный.
– Офицер! – попытался принять подобающий вид бородач. – Я – заместитель главы клана «Сезти» Митор Саманус, командир сводного отряда самообороны.
– Отойдём, – коротко ответил офицер, – докладывай чётко и коротко.
– В этом месте транспортная развязка и я по приказу своего кланлида… Знаете, что Императором объявлена всеобщая клановая мобилизация?
– Знаю. Не отвлекайся. Что произошло? Откуда здесь противник?
– Воздушный десант, – ответил Митор, – как только они высадились, я отдал приказ к обороне. Я как раз собирал ополчение. К нам присоединились…
– Саманус, – раздражённо прервал офицер. – Противник быстро продвигается. Я еле вывел своих людей из окружения. Обстановки не знаю. Связи нет! А ты мне тут рассусоливаешь! Говори чётко!
– Высадился десант, человек пятьдесят. Организовал оборону, – чуть запинаясь, делая небольшие паузы, заговорил Митор, – но нас разбили. Пятерых взяли в плен. А вот тот раненный парнишка – курсант-гвардеец, нас спас. Не знаю, как, но он уничтожил охрану и офицеров, а потом вы подоспели.
– Понятно. Надо уходить в тыл к основным частям. Здесь, без укреплений, без прикрытия, оборону держать смысла не вижу.
– Офицер, а как же беженцы?
Эрик с перевязанной рукой сидел на земле. Сил подняться не было. Сначала он прислушивался к разговору, но, когда понял, что дела совсем плохи, перестал напрягать едва восстановившийся слух. Скоротечный, на пределе возможности бой вымотал его, а ещё потеря крови. Рана хоть и была пустяковая: кость не задета и пуля прошла навылет, но сил потратил непозволительно много, а восстановиться, используя потоки энергии, не получалось.
– Это ты их? – к Эрику подошёл боец, кивком указавший в сторону тел десантников.
– Да.
– Я – Унак, Свободный Охотник.
– Эрик.
Свободный Охотник недовольно поморщился.
– Эрик Мирони Мизонский, курсант второго курса Гвардейской школы.
– Гвардеец, значит, – но слова потонули в гвалте беспорядочного шума. Команды офицера смешивались с криками бородача и звуками приближающейся стрельбы. Бойцы то бежали в одну сторону, то поворачивали назад.
– Идти сможешь?
– Да. Только сил мало. Далеко не уйду.
– Помогу. В пяти километрах мобиль. Надо убираться отсюда.
– А как же остальные?
– Жить хочешь?
Глава 3
Унак вошёл в скудно освещённое помещение. Тусклый свет едва пробивался через плотно зашторенные окна и лиц, сидевших за столом людей, было не разобрать.
– Проходи, докладывай, – произнёс знакомый голос.
Унак поклонился. Он – с детства воспитанный в строгих правилах и условностях закрытой для широкого круга людей касты Свободных Охотников, впервые в жизни боялся сказать правду, что не выполнил задание и потерял людей. Сформированный с младенчества характер победителя, дал трещину. Продолжавшиеся годами многочасовые тренировки не помогли ни ему, ни его людям выполнить поставленную задачу, а большинству пришлось расстаться с жизнью, но выдержав паузу, Унак заговорил:
– С прискорбной вестью пришёл. Моему крылу не удалось выполнить задание. Трое братьев погибли. Уцелел только я.
– Не наговаривай. Как знаем, задача выполнена. Десант уничтожен, а что погибли наши братья, так это война. После победы будем скорбеть об ушедших.
– Задача выполнена, но не благодаря мне или моим братьям. Нам повезло. Вовремя подоспели выходящие из окружения регулярные части, а ещё… курсант-гвардеец. Его ранили, и я взял на себя ответственность, и доставил сюда, в лагерь.
– Гвардеец? – в знакомом голосе послышалось удивление.
– Курсант-гвардеец. Я передал его медикам. Пока добирались, он несколько раз терял сознание, и часть пути мне пришлось нести его на себе.
– Откуда так далеко от столицы гвардеец, тем более курсант? Он один? – вмешался в разговор незнакомый голос. Как не напрягал зрение, Унак не узнал в очертаниях сидевшего чуть поодаль от куратора человека, но что он занимает немалый ранг в иерархии Свободных Охотников, сомнений не было. Властный голос, манера говорить, выдавали в незнакомце человека, привыкшего повелевать.
– Он был один. Рассказали, что он шёл из оплота Нострумса, – ответил Унак и, не дожидаясь следующего вопроса, продолжил, – я сам бой не видел. Со слов свидетелей могу сказать, что представившийся мне курсантом-гвардейцем Эрик Мирони, проявил незаурядные навыки ближнего боя. Для ликвидации троих десантников ему хватило менее двух секунд…
– Неудивительно, в Гвардии есть бойцы такого уровня, – перебил куратор, – тела осмотрели?
Унак кивнул:
– Осмотрел. Каждому нанесён всего лишь один удар несовместимый с жизнью.
– Ничего необычного не вижу, – продолжил куратор, – подготовка Свободных Охотников…
– Ты не заметил ключевого, друг, – снисходительно перебил неизвестный, – две секунды и три смертоносных удара. Думаю, противники не стояли рядом и не играли в поддавки. Удары нанести в движении, каждый из которых достиг цели, сам понимаешь – это уровень великого бойца.
– Это не всё, – продолжил Унак, – он ликвидировал ещё двоих из числа офицеров. Один из них успел применить оружие, ранив курсанта. Как рассказали, бой продолжался от силы пять-шесть секунд. Во время атаки его образ размазывался, а сомнений в достоверности этой информации у меня не возникло.
– Даже так?! – не удержался неизвестный, – и это сотворил курсант? Ты не ошибся, брат?
– Нет… уважаемый.
– Обращайся ко мне старший брат. Так будет вернее.
– Не ошибся, старший брат. Я внимательно осмотрел тела погибших, особенно офицеров. Один удар – одна смерть. Расстояние между телами от двух до шести шагов. Не используя технику боевого транса преодолеть такое расстояние, нанести удар, невозможно.
– Гвардейцев обучают боевому трансу. Но достигших такого высокого уровня боя и среди них, если и наберётся, то едва две сотни и это из десятка тысяч, но чтоб курсант, – задумчиво, словно размышляя вслух, проговорил неизвестный, представившийся старшим братом.
– На действующего гвардейца он не похож, слишком молод. Когда передавал его нашим медикам, то ни документов, ни других идентификаторов при нём не обнаружил.
– Благодарю, брат, – вставая со своего места, произнёс куратор, – иди, отдыхай…