Самый долгий рейс

Прошло четырнадцать лет войны. Сводки с фронтов становились все более однообразными и менее впечатляющими. Иногда, в журнале были пробелы по два-три года, когда о боевых действиях не упоминалось ни слова. Вынужденное перемирие. Затем, вспыхнув на полгода, война стихла окончательно. Как писал капитан Бейнбридж, уже не осталось тех, с кем можно было продолжать войну. Но это не означало победу. Человечество уничтожило само себя. Все, что было создано за сотни лет, было стерто с лица Земли ядерными бомбами, несшими мегатонны смертоносного заряда. Человечество доживало последние годы, окончательно вымирая от голода, последствий лучевой болезни и эпидемий.

Цивилизация людей влачила свое существование лишь на уцелевших орбитальных станциях. В этих околоземных городах жили тысячи людей. Одни штурмом брали города, другие выдерживали осады. И теперь не имело значения, на чей стороне отдельный, конкретно взятый город. Каждый был сам за себя. Так как на Земле были разрушены все заводы и фабрики, запасы топлива для работы кораблей быстро таяли, а пополнять их было неоткуда. Его едва хватало на поддержание элементарного жизнеобеспечения околоземного города. Но и это не могло продолжаться бесконечно. На орбите курсировали одинокие челноки, обменивая топливо на продукты и наоборот. Но уже вскоре и они прекратили свои полеты, вынужденные вернуться на Землю, где еще оставался шанс выжить. Началась массовая миграция оставшихся в живых людей на Землю. Они, бросая станции, никогда не бросали их на произвол судьбы. Если имелась возможность, взрывали их, но чаще срывали с орбиты, отправляя в последний полет на Землю, где те благополучно сгорали в атмосфере. До поверхности долетали незначительные, сильно оплавленные части. Это объясняло, почему на всей орбите остался только Мальтийский крест.

Люди провели в космосе большую часть своей жизни и теперь, возвращаясь на Землю, понимали, что покидают его навсегда. Это было драмой всего человечества. Сотни лет они покоряли эти просторы. Рождались легенды и мифы. Космос знал своих героев. Он щедро собирал дань, ценою в человеческие жизни, чтобы на сантиметр приоткрыть занавес своих тайн, распространявшихся на миллионы световых лет. Теперь все это в прошлом. Есть ли будущее? Кто знает.

Капитан Бейнбридж описывал, как он и верные ему солдаты нападали на другие станции, добывая себе еду, оружие, боеприпасы и топливо. Есть в его записях и черный день, как он назвал очередной штурм военной базы на Земле, которая располагалась где-то в горах. Если верить его записям, а в достоверности отчета своего коллеги Рассел не сомневался, было просто глупо не верить написанному, эта база была единственным тлеющим угольком всего человечества. На ней сохранялась дисциплина, действовали элементарные законы, выжившие мужчины и женщины вступали в брак, неся продолжение рода человеческого. Это был последний город на планете Земля. При его атаке Бейнбридж потерял почти весь свой воздушный флот, так и не захватив ни кусочка провизии, ни грамма драгоценного топлива. Это был действительно черный день, с которого начался обратный отчет жизни капитана и его, оставшихся в живых солдат.

Бейнбридж был вынужден втрое урезать паек, ссылаясь на жесткую экономию. На «Мальтийском Кресте» начинаются волнения недовольного экипажа. На тот момент прекратилась война между уцелевшими станциями.

Часть гарнизона «Мальтийского Креста», с боем, вылетает на Землю, забрав с собой все имеющиеся топливо и провиант, бросив выживших, обрекая их на голодную смерть. Бейнбридж заблокировался в отсеке управления. Уцелевшие после бойни, вели ожесточенную войну за каждый, случайно уцелевший кусок хлеба. Когда закончились боеприпасы, люди воевали в рукопашную, используя ножи и вилки.

Фрэнк Рассел дошел до последней записи капитана Бейнбриджа. Было интересно наблюдать, как со временем менялся стиль его повествования. Если вначале это были сухие хроники войны, то после, содержание бортового журнала больше напоминало фантастический роман, с присущими художественному стилю оборотами. И в конце он плавно и безжалостно превратился в суицидальную записку.

«Я остался один. – Писал свои последние строки капитан. – Война закончилась несколько лет назад, но ее отголоски продолжают убивать людей. Вернее это делают ее дети, дети войны – голод, болезни. Как будто продолжая страшное дело своей матери, которая уже умерла, изжив сама себя. Вот я пишу эти строки и думаю, кто их будет читать? Странное получается дело. Человечество сотни лет рвалось в Космос, а на краю своей гибели вновь возвращаются на Землю, покидая свои орбитальные города. Может, возродится Homo sapiens, в полном смысле этого слова и вновь вернется в этот прекрасный и суровый мир Космоса… Если вы это читаете, – обратился к Фрэнку Расселу из далекого прошлого, но для него, все равно, непостижимо далекого будущего, капитан Бейнбридж. – Значит все хорошо. Человечество снова покоряет Вселенную!

– Еще не все так хорошо. Далеко не все. – Ответил Рассел вслух капитану. – Но я надеюсь. Мы надеемся.

Как это ни странно, но второй пилот промолчал, хотя наверняка слышал, что его командир говорит вслух.

– Марко, ты не спишь?

– Нет, не до сна. Сижу и слушаю разговор капитанов.

– Как обстановка?

– Стабильная. У тебя?

– Подожди минуту, скоро сам все узнаешь.

Придерживаясь инструкции, Рассел запустил систему жизнеобеспечения станции, пробуждая ее от векового сна. Он сделал это с помощью той самой, подозрительно мигающей красной кнопки. В отсеке загорелся свет, оттеняя черные квадраты окон. Теперь капитан был уверен, что опасаться нечего, и вызвал второго пилота к себе, предупредив, что он может обойтись без скафандра. Ожидая Марко, Рассел с огромным удовольствием снял свой, сложив его в угол. Он осторожно дышал, внимательно и привередливо пробуя на вкус газ, который сотни лет не наполнял легкие человека.

Чувствуя себя немного неловко, он просмотрел содержимое шкафа, стоявшего напротив входа, искусно отделанного под слоновую кость. В нем оказались фужеры и несколько бутылок со спиртным. Их названия ничего не говорили гостю из прошлого. По запаху, который на удивление еще сохранился и, содержимое не выветрилось, Рассел определил коньяк в одной бутылке и, что-то отдаленно напоминающее виски в другой. Он позволил себе налить напиток из капитанского бара, простоявший не одну сотню лет. И поймал себя на мысли, что впервые за тридцать лет выпил на работе. А почему бы и нет!

Риццо не заставил себя долго ждать. Уже вскоре он появился в дверях, с застывшим вопросительным выражением на лице и немного разведенными в сторону руками. Даже у разговорчивого напарника не было слов.

– Присядь. – Рассел указал на кресло капитана Бейнбриджа, останки которого лежали рядом.

Так же, не произнося ни слова, Риццо указал на то, что осталось от капитана, затем указал в сторону, откуда только что пришел.

– Я видел. – Просто сказал командир. – Не стоит бояться этих людей, они не причинят тебе вреда. Присядь, прочти записи бортового журнала и все поймешь.

Произнеся это, он протянул один из фужеров напарнику. Машинально приняв бокал и сделав крупный глоток, Марко уселся в капитанское кресло и принялся изучать записи покойного капитана. Рассел, потягивая его напитки, подошел к обзорному окну, разглядывая пустынный пейзаж за окном. Было очень не привычно, пусто и одиноко. Глаза капитана привыкли к тому, что вся орбита Земли была заполнена всевозможными летательными аппаратами. Одиночество навалилось тяжким грузом. Ему казалось, еще немного и из глаз польются слезы, оплакивая космическую эру человечества, длившуюся так недолго.

– Я бы тоже застрелился. – Неожиданно произнес Марко, поворачиваясь к капитану. – Это не может быть правдой! Над нами, наверное, проводят какой-то эксперимент, чтобы проверить, как поведут себя пилоты в экстремальной ситуации, отвечающие за жизни сотен людей. Там, в салоне, сидят не обычные пассажиры, а подготовленные люди, которые следят за каждым нашим шагом, тестируют нас, задавая все более сложные ситуационные задачи. Вот цель этого эксперимента!

Марко, упрямо отрицавший все, что только что прочел, сделал глоток из фужера, рассеянно вернув его на место. По его выразительному лицу капитан видел, что он просто не хочет верить в случившееся. Он прекрасно понимал, что его, заслуживающая внимания идея об опыте над ними, первоклассными пилотами, не выдерживала никакой критики.

Риццо смотрел на командира, и тот видел, как быстро таяла в его глазах надежда. Наверное, от того, что во взгляде Рассела он прочитал обреченность и боль. Почему-то ему было действительно больно, не за себя, а за то, что они только что узнали. Словно случайно открыли последнюю страницу увлекательной книги, читая которую были уверенны, что обязательно все будет хорошо.

У пилотов было еще немного времени, и они более подробно изучили записи бортового журнала. Необходимо было принять решение. Записи капитана Бейнбриджа в этом сильно помогли.

Принять правильное решение было сложнее, чем казалось вначале. Обоим очень хотелось вернуться на Землю. Это желание было связано с тем, что они своими глазами хотели увидеть доказательства того, о чем только что прочли в бортовом журнале.

– Не будем спешить, – подытожил Рассел, – возвращаться на Землю нам пока нельзя.

– Тогда куда? – Риццо вопросительно развел руками, – назад в свое прошлое? Давай поищем это чертово облако и вернемся!

– Я и сам хотел бы его найти. Но это не машина времени, это неизученная аномалия. И я очень сомневаюсь, что мы вообще вернемся в свое время.

– Командир, ты говоришь так, потому что поверил всему увиденному. Но я до сих пор не верю, чтобы там ни писал Бейнбридж.

Второй пилот стал нервно расхаживать по отсеку управления. Рассел знал, что Риццо давно во все поверил, но не хочет себе признаваться в этом. Он был в растерянности и, командиру было искренне его жаль, как и всех, кто оказался на борту сто шесть.

– Нам надо вернуться на Землю! – заявил Риццо и сел в одно из скрипучих кресел. – Я должен все увидеть своими глазами!

– Я тоже, – согласился Рассел. – Но на Землю мы сейчас не полетим.

– Почему? – Риццо напоминал обиженного ребенка, который знал, что из-за дождя он не пойдет сегодня гулять на улицу, но все равно капризничал.

– Потому что это билет в один конец, Марко. Ты же сам все прекрасно понимаешь.

Командир подошел к креслу, в котором сидел второй пилот, развернув его к себе и, наклонившись, крепко сжал его плечи.

– Марко, дружище, возьми себя в руки! – тихо, но строго потребовал Рассел. – Мне тоже сейчас не просто. Поэтому, прошу тебя, не усложняй нашу жизнь еще больше. Один я с этим всем не справлюсь.

Выдержав паузу, Рассел похлопал своего напарника по плечу и, в который раз вернулся к бортовому компьютеру капитана Бейнбриджа. Он прочел его еще раз, от начала до конца, на этот раз вслух, наверное, для того, чтобы написанное там, еще лучше дошло до их сознания. Когда Рассел дочитал, в рубке наступило молчание. Риццо все так же сидел в кресле, облокотившись локтями о панель и спрятав лицо в ладони.

– Мы возвращаемся на Луну? – спросил он сдавленным голосом.

– Да, – ответил капитан. – Судя по записям, нам некуда будет посадить нашу птичку. Мы все разобьемся. Если по прибытию на Луну ничего не изменится, то тогда уже придется совершать аварийную посадку на местности.

– Я с тобой согласен, капитан. Мы должны проработать этот вариант. Сомневаюсь, что возле того города, о котором говорил Бейнбридж, есть космопорт, построенный как раз к нашему прилету.

– Если вообще еще существует хоть какой-то город, – добавил Рассел. – Прошло слишком много лет. Но я все равно запомнил его координаты. На всякий случай. Когда вернемся на Землю, будем придерживаться этих данных.

– Как быть с пассажирами? Расскажем им правду сразу или так и будем продолжать держать их в неведении?

– Нет смысла скрывать от них всю правду. Надо рассказать им все здесь и сейчас, чтобы они могли увидеть доказательства случившегося своими глазами. Так у нас будет больше возможности заставить их поверить в это. Именно заставить – иначе никак. Другого пути нет. Мы теперь все одна команда.

– Да, одна команда, – согласился Риццо, – раз уж оказались в одной тонущей лодке.

– Нет, дружище, – не согласился со своим напарником капитан, – не в тонущей лодке. Но на ней мы попали в океан, у которого больше нет берегов. И от этого становится только страшнее.

Посоветовавшись, пилоты решили привести всех пассажиров на станцию, чтобы все объяснить. В доказательство будет необходимо предоставить записи бортового журнала любому, кто пожелает удостовериться, тем более, они понимали, что никто не поверит сразу. Небольшая экскурсия по залам и коридорам «Мальтийского Креста» будет более чем наглядным примером. Когда пассажиры поверят, не важно, как они на это отреагируют, необходимо будет объяснить причины, по которым Рассел решил сначала вернуться на Луну.

Они с Марко Риццо, вернулись на борт сто шесть, позволив себе короткий сон, который был им просто необходим. В каком бы времени они не оказались, но бессонная ночь, полная тревог и переживаний, от которых вполне можно было сойти с ума, брала свое. Командир рассказал, в общих чертах, стюардессам, в каком ужасном положении они оказались. Женщины приняли обрушившуюся на них новость мужественно. Но Рассел понимал, что это было вовсе не мужество, а элементарное неверие и отрицание услышанного.

Утром, Марко Риццо и обе стюардессы вели, по уже хорошо освещенным коридорам станции, ничего не понимающих пассажиров. Но от того, что в иллюминаторах «Мальтийского креста» загорелся свет, гостеприимства это не добавляло. Наоборот, ничего не понимающие люди видели гораздо больше, чем капитан Фрэнк Рассел, который всего пару часов назад шел здесь, продираясь сквозь кромешную темноту. И тем более, больше того, что они хотели видеть и воспринимать вообще. Рассел ожидал их в рубке капитана Бейнбриджа, решив, что так будет лучше.