Жнец

– На соседней улице практически, – подтвердил Пратт.

– Доводилось бывать? – заинтересовался я.

– Не мне. Одному товарищу, которому по рангу этого делать не полагалось.

– И?

– В итоге товарищ оказался нам вовсе не товарищ, – пожал плечами Джек. – Из окна выпал.

– Сам?

– Сам, конечно, – хохотнул Пьер. – Вешаться он наотрез отказался…

– Вот что, Джек, – нахмурился я. – Ты меня на улице подожди тогда.

– А что такое? – выбрался из пролетки рыжий пройдоха, когда Пьер остановился неподалеку от «Рваного паруса».

– Если тебя примут за шпика, со мной точно никто разговаривать не станет.

– Издеваешься? – потеребил серьгу в ухе Пратт. – Это я-то на шпика похож?

– Больше, конечно, на сутенера…

– Ты бы попридержал язык!

– Ладно, пошли, – сдался я. – Но там – молчи. Понял?

– Договорились.

Скучавший на входе вышибала на нас даже не глянул. Да оно и немудрено – время, по меркам местных завсегдатаев, было детское, и заведение пустовало. Остается надеяться, что Ленивец уже на рабочем месте. Не ждать же его тут до ночи…

– Чего изволите? – оживился при нашем появлении протиравший грязным полотенцем посуду за стойкой бара какой-то молоденький парнишка.

– Стаканчик бренди, – заказал усевшийся на высокий стул Джек.

– И Ленивца позови, – распорядился я.

– Кого-кого? – сделал вид, будто ничего не понял, парень.

– Сначала наливаешь стакан бренди, – оперся я на стойку, – потом идешь и говоришь Ленивцу, что его желает видеть Себастьян Март. Укладываешься в пять минут – и продолжаешь радоваться жизни. Не укладываешься – и твоим коллегам придется бежать за лекарем. Или коронером. Смотря насколько задержишься. Все ясно?

Наполнившего Джеку стакан бармена будто ветром сдуло.

– Ты как это сделал? – откинул крышку карманных часов Пратт.

– Что?

– Напугал мальчонку до полусмерти. Он даже вышибалу не догадался кликнуть.

– Думаешь, вышибала побежал бы для него за лекарем? Очень сомневаюсь.

– Смешно, ага. – Попробовавший бренди Джек скривился и глянул на выскочившего из задней комнаты паренька: – Четыре минуты.

– Проходите, – указал на распахнутую дверь тот.

– Хороший мальчик, – усмехнулся я и остановил рыжего пройдоху: – Здесь жди.

– Точно?

– Угу.

Я сунул ему шляпу с плащом и направился в заднюю комнату.

Ленивец – высокий, но сильно раздавшийся вширь мужчина средних лет – сидел за обтянутым зеленым бархатом столом и вертел в руке вытащенную из валявшейся перед ним колоды карту. Больше в комнате никого не было. Две распахнутые настежь двери – и мы. Ну да лишние уши сейчас ни к чему.

– С чем пожаловал? – без особой приязни поинтересовался толстяк.

– Поговорить.

Я уселся за стол, пригляделся и без особого удивления увидел, что в пухлых пальцах собеседника зажат бес.

– Говори, – поморщился Ленивец.

Все верно: особо радоваться моему визиту у него причин не было. И пусть с тех пор, как я выбил из него принадлежавшие Мешку Костей деньги, прошло уже немало времени, такое не забывается. С другой стороны, доложи я тогда Ошу, что Ленивец знал, в чей карман запустил руку, и для него все закончилось бы много-много печальней.

– У меня из-под носа увели одну вещь, очень надо ее вернуть. Сама по себе ценности она не имеет, но кое-кто должен был заплатить за организацию кражи немалые деньги.

– Ничего такого не слышал.

– Никто не трепался о хорошем заказе со стороны? – ничуть не расстроился я столь холодному приему.

– Треплются постоянно, большей частью привирают.

– Во-первых, заказ со стороны. Во-вторых, тот, кто провернул это дельце, набивать себе цену не будет. Трепать языком тоже. Отдаст долги, перестанет брать заказы, уйдет в тину. Загуляет. Или и вовсе пропадет. Что скажешь?

– Надо подумать, – нахмурился толстяк. – На меня ссылаться не будешь?

– Зачем? Мне даже исполнитель малоинтересен, все вопросы к заказчику.

– Насколько серьезное было дело?

– Дело было продуманное. Никаких мальчиков с кастетами и дубьем.

– Значит, молодняк в расчет не принимаем, – пожевал нижнюю губу Ленивец. – Остальных можно по пальцам пересчитать.

– Карп, Грым, Аг Шанге, Жиль Закиль, Валентин Лист, – начал перечислять я.

– Карп в «Ржавой кирке» очередной срок мотает. Грыма в том году под пирс отправили. Шанге с Виком Реей чего-то не поделил и от греха подальше в Арлон перебрался. Лист спился, никто ничего серьезного ему не предложит. Жиль – Жиль мог.