Без гнева и пристрастия

– Понятия не имею.

– Знаешь, Виктор, – хмыкнул вдруг детектив, – у меня складывается впечатление, что ты не заинтересован в раскрытии этого преступления!

– У тебя складывается неверное впечатление.

– Но ты им не занимаешься! Я понимаю, дело тебе навязали, но ведь это убийство! Убита восемнадцатилетняя девушка, а мы даже не знаем, как и где это произошло! Тебя это совсем не задевает? Ты поэтому с ее родителями встречаться не стал?

Я обреченно вздохнул, оторвался от пишущей машинки и уставился на Портера.

– Алан, скажи мне, кто из нас занимается раскрытием убийств, я или ты?

– Но это совместное расследование!

– Вот и делай свою часть работы и оставь мне мою, – попросил я тогда. – А теперь, будь добр, заткнись и не мешай.

Детектив нервно расправил усы, но ввязываться в перебранку не стал и начал распаковывать притащенные с собой коробки. Потом развернул лист ватмана и принялся расчерчивать его непонятными загогулинами, но меня его манипуляции занимали сейчас меньше всего. Отчет, в первую очередь – отчет…

С отчетом провозился пару часов, потом внимательно все перечитал и в целом своей интерпретацией событий остался вполне доволен. По крайней мере, опровергнуть мои слова не сможет никто из возможных свидетелей перестрелки. Главное, чтобы Патрика и его грудастую секретаршу не отыскали…

Разделив листы на две стопки, я подписал каждую страницу и отправился в приемную капитана. Оставил там отчет, спустился в дивизион внутренних расследований и вручил тамошнему письмоводителю второй экземпляр. Потом заглянул к Филиппу Раевски, но инспектор криминальной полиции ничего полезного сообщить не смог.

– Работаем над этим, – только и буркнул он.

Я холодному приему ничуть не смутился, закурил и стряхнул пепел в переполненную пепельницу.

– Что ты от меня хочешь, Виктор? – вздохнул Раевски. – Пока еще никто не задержан, если тебя это интересует.

– Родстер нашли?

– На соседней улице, – подтвердил инспектор. – В нем следы крови на водительском месте, проверяем больницы.

– Все же зацепило одного? – заинтересовался я.

– Удивительно, что только одного, – хмыкнул Филипп. – Криминалисты насчитали в машине два десятка пробоин. – Он откинулся на спинку кресла и спросил: – Сколько длилась перестрелка?

– Недолго. – Я задумался и предположил: – Из револьверов секунды три-четыре палили, не дольше.

Раевски достал мятую пачку папирос, закурил и уставился в потолок.

– Одного понять не могу, – задумчиво пробормотал потом инспектор. – Стрелков было по меньшей мере четверо, и ты никого не заметил?

– Нет, – ответил я для разнообразия чистую правду. – Может, их было двое?

– По револьверу в каждой руке? – задумался Филипп и покачал головой: – За уши притянуто. Виктор, сам посуди, в таком темпе всадить с обоих рук в цель два десятка выстрелов из двадцати четырех – это надо быть настоящим профессионалом, а тебе ли не знать, что…

– …настоящий профессионал не стал бы устраивать подобное шоу, – продолжил я мысль инспектора, задумчиво глянул на выкуренную до середины сигарету, сделал три быстрых затяжки и вдавил ее в пепельницу. – Ладно, пойду.

От Раевски я отправился в дежурную часть, получил оставленный для меня пакет и вернулся в кабинет. А там уже вольготно расположилась парочка детективов дивизиона внутренних расследований.

– Так понимаю, объявление «Клоунам не входить» опять сорвала уборщица? – произнес я с порога, подошел к своему столу, за который уселся Шульц пониже, и вздохнул: – Только не говорите, будто вас тоже сюда перевели…

– Нет, у нас появились к вам вопросы! – заявил детектив.

Я с шумом кинул пакет на стол; Шульц от неожиданности вздрогнул, быстро поднялся из кресла и отошел к своему однофамильцу, сидевшему на подоконнике.

– Что это за писульки вы нам принесли? – подключился тот к разговору, потрясая моим отчетом.

– И что же вас не устраивает? – с издевательским спокойствием поинтересовался я, уселся за стол и закинул ногу на ногу.

– Это отписка! – заявил Шульц пониже.

– Вовсе нет.

– Ваше утверждение о встрече с информатором не выдерживает никакой критики! – поддержал коллегу Шульц повыше. – Свидетели подтверждают ваш разговор с подозреваемым!

– Свидетели видели, как человек, с которым я разговаривал, в кого-то стрелял?

– Нет, но…

– Быть может, свидетели утверждают, будто из четырех стволов палила его секретарша?

– Постойте…

– Тогда с какого перепугу они стали подозреваемыми?

– Не передергивайте! Мы просто хотим их опросить. – Высокий Шульц спрыгнул с подоконника и раскрыл блокнот. – Имена?

– Понятия не имею, – ухмыльнулся я, откидываясь на спинку кресла. – Я рассчитывал познакомиться с дамочкой, но она оказалась к этому не расположена…

– Вы полагаете, что мы поверим в эту сказочку?

– Разве я не указал в отчете размер ее бюста?

Шульц пониже скорчил презрительную гримасу и процедил:

– Удивительный непрофессионализм!

Я только руками развел.

– Вам не понять…

Высокий детектив явственно напрягся и угрожающе спросил:

– Что вы имеете в виду, комиссар Грай?

– Ну, про вас разные слухи ходят… – Я намеренно оставил фразу незаконченной, и когда детективы уже набычились, собираясь требовать объяснений, сбил их с толку очередным заявлением: – И да, специальный комиссар Грай, если позволите.

Шульц повыше недобро глянул на меня и спросил: