Лед. Кусочек юга

Зачем будильник человеку, которому некуда спешить?

Проснуться – заснуть. Проснуться – заснуть. Поймать тонкую грань между сном и явью, поплыть в мягком, теплом облаке забытья, очнуться и встать в прекрасном расположении духа.

Так это обычно работает. Обычно, но не сегодня.

У соседей безостановочно, одна за другой играли песни Высоцкого, но играли тихо, буквально на грани слышимости и угадывались лишь интонации голоса. Невозможность разобрать слова раздражала.

Я потянулся, откинул одеяло и зябко поежился – за ночь в комнате заметно похолодало. Натянув спортивные штаны и фланелевую рубашку, я прошлепал босыми ступнями по линолеуму к окну, слегка отодвинул в сторону штору и выглянул на улицу.

Во дворе – никого.

Труба отопления оказалась еле теплой; я выругался и ушел в совмещенный санузел. Дверь оставил открытой – электричество в дом еще не провели, да и не собирались, похоже. Не тот район, не те люди.

Облегчившись в ведро с водой, я посмотрел в зеркало и задумчиво потер подбородок. Длинная щетина давно превратилась в короткую бородку, но бриться не стал.

В таком виде меня даже знакомым признать сложно, а по фотоснимкам – тем более.

Не то чтобы меня искали, но – вдруг?

Я не параноик, просто предусмотрительный. Да и бриться ломает.

Пасты не было, вместо нее воспользовался китайским зубным порошком. Тот пенился так, что изо рта шли пузыри, но особого отвращения давно уже не вызывал. Дело привычки.

Прополоскав рот, я сплюнул в ведро, вытер губы полотенцем и заглянул на кухню. Там налил из пластиковой пятилитровки в пластиковый же стаканчик – здесь вообще все пластиковое и временное – питьевой воды, в несколько глотков влил ее в себя и распаковал шоколадный батончик. Отрезал пару ломтиков в сантиметр толщиной каждый, остатки убрал на полку.

Вполне себе завтрак.

Из комнаты донесся противный электронный писк; я вернулся в спальню и взял с тумбочки чарофон, экран которого уже начинал затухать.

Сообщение гласило: «93010».

Так себе шифр, но без знания контекста разгадать его нереально.

Первая часть числа обозначала время – девять тридцать, вторая говорила о месте встречи, на этот раз меня ждали в кафе «Весна».

Заднюю панель корпуса дешевого телефона, превращенного местными умельцами в магическое средство связи, удалось снять без всякого труда, просто подцепил ногтем. Вынув плоский аккумулятор магической энергии, я кинул чарофон в мусорное ведро, немного поколебался, достал обратно и разбил хрупкие внутренности, прихлопнув телефон ударом тяжелого ботинка.

А вот это уже – паранойя.

Вернув ботинок к двери, я собрал с пола обломки и теперь уже с легким сердцем ссыпал остатки чарофона в мусорное ведро. Потом вытащил из тумбочки пластиковый пакет с парой десятков новых аппаратов, выбрал наугад один и вставил в него аккумулятор.

Сколько там натикало? Без пяти девять? Нормально, успеваю.

Включив телефон, я выставил правильное время и сунул аппарат в карман рубахи. Взамен треников надел карго-штаны, обулся и застегнул кофту. «Чешуя дракона» на цепочке с крестиком скользнула под одежду неприятным холодком; я поежился и задумался, что еще взять с собой на встречу.

Нож – это понятно, «крыса» – не оружие, просто инструмент. Какой взять ствол, вот в чем вопрос!

Реплику кольта «коммандера» сорок пятого калибра от китайской «Норинко» или жезл «свинцовых ос»? Выбор, на самом деле, вовсе непрост.

Укороченный пистолет с однорядным магазином на семь патронов был плоским и компактным, на стволе имелась резьба для установки глушителя. Глушитель у меня был, да только жезл «свинцовых ос» при стрельбе особо не шумел без всяких дополнительных насадок. При этом кольт сорок пятого калибра отличался весьма комфортной отдачей, зато чародейское оружие работало в полностью автоматическом режиме и к тому же не требовало специального разрешения. Последнее обстоятельство в итоге и решило дело.

Я пошарил под кроватью и вытащил из проволочных креплений жезл «свинцовых ос», формой напоминавший старинный пистолет с удлиненной рукоятью, в котором и располагалась банка со свинцовыми шарами.

Оружие пахло дешевым пластиком и производило впечатление одноразовой поделки, да, по сути, таковой и являлось. Мастера Братства наловчились пускать в переработку вторичное сырье и за счет этого достаточно серьезно уронили цены на свою продукцию. Только вот и качество упало при этом ниже плинтуса. Но сертифицированный – и ладно.

Прошедшие сертификацию в Форте колдовские жезлы и амулеты снабжались блокировкой, которая не позволяла использовать их против обладателей служебных жетонов, и поэтому продавались совершенно свободно. Специального разрешения на их ношение не требовалось.

С выбором верхней одежды никаких заминок не возникло; я без всяких колебаний снял с прибитой к стене вешалки черную кожаную куртку, оставив висеть там зимний полушубок.

Все же май на дворе.

Но у нас и в мае не особо жарко, поэтому лысину прикрыл лыжной шапочкой, да и тактические перчатки с пластиковыми вставками на костяшках оставлять в карманах не стал. Натянул их тоже.

Поправив спрятанный под куртку жезл «свинцовых ос», я приоткрыл дверь, выглянул в подъезд и лишь после этого шагнул через порог. Запер квартиру на оба замка и сбежал по лестнице на первый этаж, а там не отказал себе в удовольствии несколько раз со всей силы приложить ботинком по гулкой двери обиталища местного истопника, дворника, сторожа, слесаря и просто мастера на все руки – Михалыча.

– Кто там долбит?! – раздраженно рыкнули из квартиры, и сразу послышался лязг засова.

– Михалыч, поимей совесть! Я за квартиру плачу, не за холодильник!

– А! – высунулся в коридор пропитого вида мужичок. – К вечеру закину угля. Экономия у нас.

– В задницу твою экономию! – ругнулся я и вышел на крыльцо.

На улице оказалось достаточно прохладно; тенистый дворик заполоняли рыхлые сугробы, грязные и залитые подмерзшими с ночи помоями. С крыши и карнизов свисали гроздья хищных сосулек.

– Тоже экономия? – проворчал я, спустился с крыльца и зашагал к выходу со двора.

Там внимательно осмотрелся, но никого подозрительного не заметил. Вообще никого не заметил, если начистоту. Все на работе давно, а для маргиналов район все же слишком дорогой, не трущобы.

Какое-то движение наблюдалось лишь через два дома на Красном проспекте: время от времени по дороге проезжали автомобили и телеги, да на блошином рынке уже копошились продавцы. А вот покупателей пока было немного. Слишком рано.

Я вздохнул, развернулся спиной к проспекту и зашагал к видневшейся вдалеке городской стене. За последние годы заброшенных домов в округе почти не осталось, но здания были столь же замызганными и обшарпанными, как и прежде. Разве что местами перестелили пришедшие в полную негодность кровли, да отгородили дворы заборами. Ну и решеток на окнах прибавилось – факт.

Снег почти везде стаял, сугробы таились только в глухих закутках и у стен домов, но конца и края осенней распутице не предвиделось. Из-под дорожной грязи проглядывала наледь с глубокими промоинами ручьев, а в ямах растеклись лужи, ехать через которые рисковал не всякий грузовик. И все это – подмороженное с ночи, скользкое и обманчивое.

Меня от падений уберегали рифленые подошвы высоких ботинок и неспешный шаг, но и так несколько раз раскидывал руки в стороны, дабы удержать равновесие, когда начинали неожиданно разъезжаться ноги.

Плюхнуться в грязь – хорошего мало, да и расшибиться на льду проще простого.

На краю пустыря с мрачной громадой штаб-квартиры Лиги шумная ребятня запускала в ручье кораблики, а вот я приближаться к бывшей женской колонии не стал и загодя ушел на соседнюю улицу. Прошел мимо двухэтажного особняка с вывеской «Торговый дом «Янус», повернул раз-другой и очутился у нужной пятиэтажки.

За время моего отсутствия в Форте кафе расширилось и заняло соседнее помещение, поэтому вывеску с ржавыми буквами «ПРО…УКТЬ…» демонтировали, и теперь на ее месте красовался нарядный щит с затейливой надписью «Весна» и лампами подсветки понизу. О старых добрых временах напоминала только стеклянная витрина во всю стену. Сейчас таким никого особо не удивишь, а когда-то это было визитной карточкой заведения.

У крыльца «Весны» сверкал свежей полировкой знакомый фордовский внедорожник, других машин поблизости припарковано не было. Разве что к торцу дома со стороны дебаркадера пристроился работяга-«бычок», а дальше, уже у выезда с соседнего двора стояла «Нива» – красная, с выкрашенной черной краской правой передней дверцей. За машиной расходились явственно заметные в морозном воздухе клубы выхлопных газов, но ничего необычного: это просто двигатель прогревают, дело житейское.

Пожилой дядька в потрепанной куртке выкатил из-за угла тележку с парой алюминиевых бидонов, и я мысленно сделал себе пометку сходить за водой на колонку. Остававшегося в пластиковой бутылке литра на утро могло и не хватить.

На всякий случай я расстегнул куртку и поправил сунутый в нашитые на подкладку петли жезл «свинцовых ос», но мог бы и не суетиться: через витрину мне помахал Шурик Ермолов.