Лед. Кусочек юга

Я покачал головой. Некогда Хозяин пришел в Приграничье из другого мира и превратил Северореченск в свое удельное княжество, а Форт сделал первым рубежом обороны против исчадий Стужи. Сейчас его влияние было уже не столь сильно, и все же связываться с подобным существом я не собирался ни за какие коврижки.

– Ты сам подумай! – пустился в уговоры Ермолов. – Там от десяти до пятнадцати постоянных окон! Прикинь, какой трафик они пропускают! И мы можем забрать их себе!

– А Хозяин? Думаешь, он так это спустит?

– Граница на замке! – рассмеялся Шурик и принялся вытирать руки салфеткой. – Не сунется он к нам. Я тебе точно говорю – не сунется.

Но меня заверения приятеля нисколько не убедили.

– Лед! Ты и дальше собираешься подработками перебиваться? В контору ведь не вернешься, правильно?

– Не вернусь.

– Так, может, пора сорвать банк? Надежное дело, хороший доход. Стабильность.

– Ну да, – криво усмехнулся я. – Посадить дерево, построить дом, вырастить сына. А то у меня как-то все наоборот. Деревья рубил, дома жег…

– Детей-то хоть не убивал? – пошутил Ермолов.

Я вспомнил малолетнего вампира, опасного будто гремучая змея, и поморщился.

– Да как тебе сказать…

– Все, закрыли тему! – выставил перед собой руку Шурик и отпил кофе. – В общем, треть трафика от этих окон нам с тобой на двоих, что скажешь?

– Скажу: почему только треть?

– Потому что делиться надо. Иначе запросто куском пирога подавиться можно. Так ты согласен?

Я опустил бумажный пакетик в чашку с кипятком, подержал, вытащил, снова опустил.

– Излагай, – разрешил после недолгих раздумий.

Слишком уж заразительной оказалась уверенность приятеля в том, что перехватить контроль над окнами не составит особого труда. Да и деньги на кону стояли немалые. Опять же – стабильность. Пусть не дерево, дом и сын, но постоянный доход дорогого стоит.

Шурик с явственным облегчением перевел дух, кинул скомканную салфетку на пустое блюдо и сказал:

– В восемь в «Цапле» встретимся с представителем второго пайщика. Он введет в курс дела. Есть определенные технические сложности, но все решаемо.

– Какой ты загадочный, однако.

– В восемь. В «Цапле».

– Буду, – сдался я.

Зря, наверное. Впрочем, отказаться никогда не поздно.

Шурик снял с вешалки короткую куртку с меховым подбоем и вздохнул.

– На службу пора.

– Перетрудился, бедный, – усмехнулся я и в несколько глотков влил в себя остывший чай.

Дрянь! Ненавижу бумажный привкус. Никто не чувствует, а меня просто выворачивает, хоть не пей вовсе.

– Все, до вечера! – начал подниматься Ермолов, но я его остановил.

– Погоди! Запиши мой новый номер.

– Ты их каждую неделю меняешь, что ли? – фыркнул Шурик.

– Конспирация!

Ермолов записал номер и отошел к барной стойке расплатиться за пиццу, а потом двинул на улицу.

Я накинул куртку, поправил жезл «свинцовых ос», чтобы он не топорщил полу, и вышел на крыльцо вслед за приятелем. Встал там на верхней ступеньке, достал из кармана шапочку, привычно огляделся по сторонам и вдруг отметил тронувшуюся с места «Ниву».

Так двигатель и прогревали все это время? Странно.

Но если это слежка, то имело бы смысл подождать, пока Ермолов отъедет. А раз ждать не стали…

Я рванул полу куртки и крикнул:

– Саня, падай!

Выходцы из Патруля исполняют такие приказы на уровне рефлексов. Всем в подкорку въелось, что промедление смерти подобно. Шагавший к своему «форду» Шурик как подкошенный рухнул в раскисший на солнце снег, вжался в него, распластался за бетонным бордюром. И сразу из проезжавшей мимо «Нивы» ударил автомат. Пули прошили окна внедорожника, очередь ушла вниз, перечеркнула переднюю дверцу, пробила колесо и разлетелась осколками наледи, но Ермолова не зацепила, его прикрыл бордюр.

Взревел двигатель; «Нива» резко ускорилась и, оставляя за собой черные клубы выхлопа, понеслась прочь. Я выдернул из петель жезл «свинцовых ос», перехватил его двумя руками и утопил гашетку. Оружие задергалось и запрыгало, свинцовые шарики большей частью прошли выше машины, но один или два прошили заднее окно, и тотчас в салоне хлопнуло, сыпанули на дорогу осколки стекла.

Даже не вильнув, «Нива» проскочила дом и под визг покрышек свернула на перекрестке. Рычание двигателя быстро удалялось, и стало ясно, что водителя зацепить не удалось. Да и стрелок, скорее всего, не ранен – взрыв угодившего в защитное поле амулета свинцового шарика мог разве что оглушить.

Шурик Ермолов поднялся земли и с пистолетом в руке присел за изрешеченный автомобиль, осмотрелся оттуда и уже без особой опаски выпрямился.

– Что за на фиг? – Выглядел здоровяк скорее удивленным и сбитым с толку, нежели напуганным.

– Привет от Хозяина? – предположил я, спускаясь с крыльца.

– Ерунда! – отмахнулся Ермолов, пошарил в снегу перед бордюром и продемонстрировал смятую пулю, блестевшую на солнце каплей расплавленного золота. – Вот ведь суки…

Я невольно поежился. Отвести спецпули «Чешуя дракона» не могла. И никакой другой колдовской амулет бы не мог. Только алхимический «Ангел-хранитель», а они в Форте под запретом. Полоснули бы сейчас по мне очередью – и привет…

– Это не Хозяин и не Воевода, – решил Ермолов, кинул пулю на капот изуродованного автомобиля и достал чарофон. – Это какой-то голимый беспредел…

– Удачно во всем разобраться, – пожелал я, протер жезл «свинцовых ос» и зашвырнул его через дорогу в самую середину мутной лужи. – Меня здесь не было.

Я уже зашагал прочь, когда Шурик встрепенулся и крикнул:

– На вечер все в силе!